Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 3

Тут можно читать онлайн Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 3 - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Русская классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Преступление и наказание, Часть 3
Автор:

Федор Достоевский
Жанр:

Русская классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.33/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 3 краткое содержание

Преступление и наказание, Часть 3 - описание и краткое содержание, автор Федор Достоевский, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

«Преступление и наказание» – гениальный роман, главные темы которого: преступление и наказание, жертвенность и любовь, свобода и гордость человека – обрамлены почти детективным сюжетом.

Многократно экранизированный и не раз поставленный на сцене, он и по сей день читается на одном дыхании.

Преступление и наказание, Часть 3 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Преступление и наказание, Часть 3 - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Федор Достоевский

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Raskolnikov, not waiting for an introduction, bowed to Porfiry Petrovitch, who stood in the middle of the room looking inquiringly at them. He held out his hand and shook hands, still apparently making desperate efforts to subdue his mirth and utter a few words to introduce himself.	Раскольников, еще не представленный, поклонился стоявшему посреди комнаты и вопросительно глядевшему на них хозяину, протянул и пожал ему руку все еще с видимым чрезвычайным усилием подавить свою веселость и по крайней мере хоть два-три слова выговорить, чтоб отрекомендовать себя.
But he had no sooner succeeded in assuming a serious air and muttering something when he suddenly glanced again as though accidentally at Razumihin, and could no longer control himself: his stifled laughter broke out the more irresistibly the more he tried to restrain it.	Но едва только он успел принять серьезный вид и что-то пробормотать - вдруг, как бы невольно, взглянул опять на Разумихина и тут уже не мог выдержать: подавленный смех прорвался тем неудержимее, чем сильнее до сих пор сдерживался.
The extraordinary ferocity with which Razumihin received this "spontaneous" mirth gave the whole scene the appearance of most genuine fun and naturalness.	Необыкновенная свирепость, с которою принимал этот "задушевный" смех Разумихин, придавала всей этой сцене вид самой искренней веселости и, главное, натуральности.
Razumihin strengthened this impression as though on purpose.	Разумихин, как нарочно, еще помог делу.
"Fool! You fiend," he roared, waving his arm which at once struck a little round table with an empty tea-glass on it.	- Фу, черт! - заревел он, махнув рукой, и как раз ударил ее об маленький круглый столик, на котором стоял допитый стакан чаю.
Everything was sent flying and crashing.	Все полетело и зазвенело.
"But why break chairs, gentlemen? You know it's a loss to the Crown," Porfiry Petrovitch quoted gaily.	- Да зачем же стулья-то ломать, господа, казне ведь убыток! - весело закричал Порфирий Петрович.
Raskolnikov was still laughing, with his hand in Porfiry Petrovitch's, but anxious not to overdo it, awaited the right moment to put a natural end to it.	Сцена представлялась таким образом: Раскольников досмеивался, забыв свою руку в руке хозяина, но, зная мерку, выжидал мгновения поскорее и натуральнее кончить.
Razumihin, completely put to confusion by upsetting the table and smashing the glass, gazed gloomily at the fragments, cursed and turned sharply to the window where he stood looking out with his back to the company with a fiercely scowling countenance, seeing nothing.	Разумихин, сконфуженный окончательно падением столика и разбившимся стаканом, мрачно поглядел на осколки, плюнул и круто повернул к окну, где и стал спиной к публике, с страшно нахмуренным лицом, смотря в окно и ничего не видя.
Porfiry Petrovitch laughed and was ready to go on laughing, but obviously looked for explanations.	Порфирий Петрович смеялся и желал смеяться, но очевидно было, что ему надо объяснений.
Zametov had been sitting in the corner, but he rose at the visitors' entrance and was standing in expectation with a smile on his lips, though he looked with surprise and even it seemed incredulity at the whole scene and at Raskolnikov with a certain embarrassment.	В углу на стуле сидел Заметов, привставший при входе гостей и стоявший в ожидании, раздвинув в улыбку рот, но с недоумением и даже как будто с недоверчивостью смотря на всю сцену, а на Раскольникова даже с каким-то замешательством.
Zametov's unexpected presence struck Raskolnikov unpleasantly.	Неожиданное присутствие Заметова неприятно поразило Раскольникова.
"I've got to think of that," he thought.	"Это еще надо сообразить!" - подумал он.

"Excuse me, please," he began, affecting extreme embarrassment. "Raskolnikov."	- Извините, пожалуйста, - начал он, усиленно законфузившись, - Раскольников...
"Not at all, very pleasant to see you... and how pleasantly you've come in....	- Помилуйте, очень приятно-с, да и приятно вы так вошли...
Why, won't he even say good-morning?" Porfiry Petrovitch nodded at Razumihin.	Что ж, он и здороваться уж не хочет? - кивнул Порфирий Петрович на Разумихина.
"Upon my honour I don't know why he is in such a rage with me.	- Ей-богу, не знаю, чего он на меня взбесился.
I only told him as we came along that he was like Romeo... and proved it. And that was all, I think!"	Я сказал ему только дорогой, что он на Ромео похож, и... и доказал, и больше ничего, кажется, не было.
"Pig!" ejaculated Razumihin, without turning round.	- Свинья! - отозвался, не оборачиваясь, Разумихин.
"There must have been very grave grounds for it, if he is so furious at the word," Porfiry laughed.	- Значит, очень серьезные причины имел, чтобы за одно словечко так рассердиться, - рассмеялся Порфирий.
"Oh, you sharp lawyer!...	- Ну, ты! следователь!..
Damn you all!" snapped Razumihin, and suddenly bursting out laughing himself, he went up to Porfiry with a more cheerful face as though nothing had happened.	Ну, да черт с вами со всеми! - отрезал Разумихин и вдруг, рассмеявшись сам, с повеселевшим лицом, как ни в чем не бывало, подошел к Порфирию Петровичу.
"That'll do!	- Шабаш!
We are all fools. To come to business. This is my friend Rodion Romanovitch Raskolnikov; in the first place he has heard of you and wants to make your acquaintance, and secondly, he has a little matter of business with you.	Все дураки; к делу: вот приятель, Родион Романыч Раскольников, во-первых, наслышан и познакомиться пожелал, а во-вторых, дельце малое до тебя имеет.
Bah!	Ба!
Zametov, what brought you here?	Заметов! Ты здесь каким образом?
Have you met before?	Да разве вы знакомы?
Have you known each other long?"	Давно ль сошлись?
"What does this mean?" thought Raskolnikov uneasily.	"Это что еще!" - тревожно подумал Раскольников.
Zametov seemed taken aback, but not very much so.	Заметов как будто законфузился, но не очень.
"Why, it was at your rooms we met yesterday," he said easily.	- Вчера у тебя же познакомились, - сказал он развязно.
"Then I have been spared the trouble. All last week he was begging me to introduce him to you. Porfiry and you have sniffed each other out without me.	- Значит, от убытка бог избавил: на прошлой неделе ужасно просил меня, чтобы как-нибудь тебе, Порфирий, отрекомендоваться, а вы и без меня снюхались...
Where is your tobacco?"	Где у тебя табак?
Porfiry Petrovitch was wearing a dressing-gown, very clean linen, and trodden-down slippers.	Порфирий Петрович был по-домашнему, в халате, в весьма чистом белье и в стоптанных туфлях.

He was a man of about five and thirty, short, stout even to corpulence, and clean shaven. He wore his hair cut short and had a large round head, particularly prominent at the back.	Это был человек лет тридцати пяти, росту пониже среднего, полный и даже с брюшком, выбритый, без усов и без бакенбард, с плотно выстриженными волосами на большой круглой голове, как-то особенно выпукло закругленной на затылке.
His soft, round, rather snub-nosed face was of a sickly yellowish colour, but had a vigorous and rather ironical expression.	Пухлое, круглое и немного курносое лицо его было цвета больного, темно-желтого, но довольно бодрое и даже насмешливое.
It would have been good-natured except for a look in the eyes, which shone with a watery, mawkish light under almost white, blinking eyelashes.	Оно было бы даже и добродушное, если бы не мешало выражение глаз, с каким-то жидким водянистым блеском, прикрытых почти белыми, моргающими, точно подмигивая кому, ресницами.
The expression of those eyes was strangely out of keeping with his somewhat womanish figure, and gave it something far more serious than could be guessed at first sight.	Взгляд этих глаз как-то странно не гармонировал со всею фигурой, имевшею в себе даже что-то бабье, и придавал ей нечто гораздо более серьезное, чем с первого взгляда можно было от нее ожидать.
As soon as Porfiry Petrovitch heard that his visitor had a little matter of business with him, he begged him to sit down on the sofa and sat down himself on the other end, waiting for him to explain his business, with that careful and over-serious attention which is at once oppressive and embarrassing, especially to a stranger, and especially if what you are discussing is in your opinion of far too little importance for such exceptional solemnity.	Порфирий Петрович, как только услышал, что гость имеет до него "дельце", тотчас же попросил его сесть на диван, сам уселся на другом конце и уставился в гостя, в немедленном ожидании изложения дела, с тем усиленным и уж слишком серьезным вниманием, которое даже тяготит и смущает с первого раза, особенно по незнакомству, и особенно если то, что вы излагаете, по собственно важным, оказываемым вам вниманием.
But in brief and coherent phrases Raskolnikov explained his business clearly and exactly, and was so well satisfied with himself that he even succeeded in taking a good look at Porfiry.	Но Раскольников в коротких и связных словах, ясно и точно изъяснил свое дело и собой остался доволен так, что даже успел довольно хорошо осмотреть Порфирия.
Porfiry Petrovitch did not once take his eyes off him.	Порфирий Петрович тоже ни разу не свел с него глаз во все время.
Razumihin, sitting opposite at the same table, listened warmly and impatiently, looking from one to the other every moment with rather excessive interest.	Разумихин, поместившись напротив, за тем же столом, горячо и нетерпеливо следил за изложением дела, поминутно переводя глаза с того на другого и обратно, что уже выходило немного из мерки.
"Fool," Raskolnikov swore to himself.	"Дурак!" - ругнул про себя Раскольников.
"You have to give information to the police," Porfiry replied, with a most businesslike air, "that having learnt of this incident, that is of the murder, you beg to inform the lawyer in charge of the case that such and such things belong to you, and that you desire to redeem them... or... but they will write to you."	- Вам следует подать объявление в полицию, - с самым деловым видом отвечал Порфирий, - о том-с, что, известившись о таком-то происшествии, то есть об этом убийстве, вы просите, в свою очередь, уведомить следователя, которому поручено дело, что такие-то вещи принадлежат вам и что вы желаете их выкупить... или там... да вам, впрочем, напишут.