Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 4

Тут можно читать онлайн Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 4 - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Русская классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Преступление и наказание, Часть 4
Автор:

Федор Достоевский
Жанр:

Русская классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 4 краткое содержание

Преступление и наказание, Часть 4 - описание и краткое содержание, автор Федор Достоевский, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

«Преступление и наказание» – гениальный роман, главные темы которого: преступление и наказание, жертвенность и любовь, свобода и гордость человека – обрамлены почти детективным сюжетом.

Многократно экранизированный и не раз поставленный на сцене, он и по сей день читается на одном дыхании.

Преступление и наказание, Часть 4 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Преступление и наказание, Часть 4 - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Федор Достоевский

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

He stood up at once.	Он тотчас же встал.
"I did not bow down to you, I bowed down to all the suffering of humanity," he said wildly and walked away to the window.	- Я не тебе поклонился, я всему страданию человеческому поклонился, - как-то дико произнес он и отошел к окну.
"Listen," he added, turning to her a minute later. "I said just now to an insolent man that he was not worth your little finger... and that I did my sister honour making her sit beside you."	- Слушай, - прибавил он, воротившись к ней через минуту, - я давеча сказал одному обидчику, что он не стоит одного твоего мизинца... и что я моей сестре сделал сегодня честь, посадив ее рядом с тобою.
"Ach, you said that to them!	- Ах, что вы это им сказали!
And in her presence?" cried Sonia, frightened. "Sit down with me!	И при ней? - испуганно вскрикнула Соня, -сидеть со мной!
An honour!	Честь!
Why, I'm... dishonourable.... Ah, why did you say that?"	Да ведь я... бесчестная... я великая, великая грешница!
"It was not because of your dishonour and your sin I said that of you, but because of your great suffering.	Ах, что вы это сказали! - Не за бесчестие и грех я сказал это про тебя, а за великое страдание твое.
But you are a great sinner, that's true," he added almost solemnly, "and your worst sin is that you have destroyed and betrayed yourself _for nothing_.	А что ты великая грешница, то это так, -прибавил он почти восторженно, - а пуще всего, тем ты грешница, что понапрасну умертвила и предала себя.
Isn't that fearful?	Еще бы это не ужас!
Isn't it fearful that you are living in this filth which you loathe so, and at the same time you know yourself (you've only to open your eyes) that you are not helping anyone by it, not saving anyone from anything?	Еще бы не ужас, что ты живешь в этой грязи, которую так ненавидишь, и в то же время знаешь сама (только стоит глаза раскрыть), что никому ты этим не помогаешь и никого ни от чего не спасаешь!
Tell me," he went on almost in a frenzy, "how this shame and degradation can exist in you side by side with other, opposite, holy feelings?	Да скажи же мне наконец, - проговорил он, почти в исступлении, - как этакой позор и такая низость в тебе рядом с другими противоположными и святыми чувствами совмещаются?
It would be better, a thousand times better and wiser to leap into the water and end it all!"	Ведь справедливее, тысячу раз справедливее и разумнее было бы прямо головой в воду и разом покончить!
"But what would become of them?" Sonia asked faintly, gazing at him with eyes of anguish, but not seeming surprised at his suggestion.	- А с ними-то что будет? - слабо спросила Соня, страдальчески взглянув на него, но вместе с тем как бы вовсе и не удивившись его предложению.
Raskolnikov looked strangely at her.	Раскольников странно посмотрел на нее.
He read it all in her face; so she must have had that thought already, perhaps many times, and earnestly she had thought out in her despair how to end it and so earnestly, that now she scarcely wondered at his suggestion.	Он все прочел в одном ее взгляде. Стало быть, действительно у ней самой была уже эта мысль. Может быть, много раз и серьезно, что теперь почти и не удивилась предложению его.

She had not even noticed the cruelty of his words. (The significance of his reproaches and his peculiar attitude to her shame she had, of course, not noticed either, and that, too, was clear to him.) But he saw how monstrously the thought of her disgraceful, shameful position was torturing her and had long tortured her.	Даже жестокости слов его не заметила (смысла укоров его и особенного взгляда его на ее позор, она, конечно, тоже не заметила, и это было видимо для него). Но он понял вполне, до какой чудовищной боли истерзала ее, и уже давно, мысль о бесчестном и позорном ее положении.
"What, what," he thought, "could hitherto have hindered her from putting an end to it?"	Что же, что же бы могло, думал он, по сих пор останавливать решимость ее покончить разом?
Only then he realised what those poor little orphan children and that pitiful half-crazy Katerina Ivanovna, knocking her head against the wall in her consumption, meant for Sonia.	И тут только понял он вполне, что значили для нее эти бедные, маленькие дети-сироты и та жалкая, полусумасшедшая Катерина Ивановна, с своею чахоткой и со стуканием об стену головою.
But, nevertheless, it was clear to him again that with her character and the amount of education she had after all received, she could not in any case remain so.	Но тем не менее ему опять-таки было ясно, что Соня с своим характером и с тем все-таки развитием, которое она получила, ни в каком случае не могла так оставаться.
He was still confronted by the question, how could she have remained so long in that position without going out of her mind, since she could not bring herself to jump into the water?	Все-таки для него составляло вопрос: почему она так слишком уже долго могла оставаться в таком положении и не сошла с ума, если уж не в силах была броситься в воду?
Of course he knew that Sonia's position was an exceptional case, though unhappily not unique and not infrequent, indeed; but that very exceptionalness, her tinge of education, her previous life might, one would have thought, have killed her at the first step on that revolting path.	Конечно, он понимал, что положение Сони есть явление случайное в обществе, хотя, к несчастию, далеко не одиночное и не исключительное. Но эта-то самая случайность, эта некоторая развитость и вся предыдущая жизнь ее могли бы, кажется, сразу убить ее при первом шаге на отвратительной дороге этой.
What held her up--surely not depravity?	Что же поддерживало ее? Не разврат же?
All that infamy had obviously only touched her mechanically, not one drop of real depravity had penetrated to her heart; he saw that.	Весь этот позор, очевидно, коснулся ее только механически; настоящий разврат еще не проник ни одною каплей в ее сердце: он это видел; она стояла перед ним наяву...
He saw through her as she stood before him.... "There are three ways before her," he thought, "the canal, the madhouse, or... at last to sink into depravity which obscures the mind and turns the heart to stone."	"Ей три дороги, - думал он: - броситься в канаву, попасть в сумасшедший дом, или... или, наконец, броситься в разврат, одурманивающий ум и окаменяющий сердце".
The last idea was the most revolting, but he was a sceptic, he was young, abstract, and therefore cruel, and so he could not help believing that the last end was the most likely.	Последняя мысль была ему всего отвратительнее; но он был уже скептик, он был молод, отвлеченен и, стало быть, жесток, а потому и не мог не верить, что последний выход, то есть разврат, был всего вероятнее.
"But can that be true?" he cried to himself. "Can that creature who has still preserved the purity of her spirit be consciously drawn at last into that sink of filth and iniquity?	"Но неужели ж это правда, - воскликнул он про себя, - неужели ж и это создание, еще сохранившее чистоту духа, сознательно втянется наконец в эту мерзкую, смрадную яму?

Can the process already have begun? Can it be that she has only been able to bear it till now, because vice has begun to be less loathsome to her?	Неужели это втягивание уже началось, и неужели потому только она и могла вытерпеть до сих пор, что порок уже не кажется ей так отвратительным?
No, no, that cannot be!" he cried, as Sonia had just before. "No, what has kept her from the canal till now is the idea of sin and they, the children....	Нет, нет, быть того не может! - восклицал он, как давеча Соня, - нет, от канавы удерживала ее до сих пор мысль о грехе, и они, те...
And if she has not gone out of her mind... but who says she has not gone out of her mind?	Если же она до сих пор еще не сошла с ума... Но кто же сказал, что она не сошла уже с ума?
Is she in her senses?	Разве она в здравом рассудке?
Can one talk, can one reason as she does?	Разве так можно говорить, как она?
How can she sit on the edge of the abyss of loathsomeness into which she is slipping and refuse to listen when she is told of danger?	Разве в здравом рассудке так можно рассуждать, как она? Разве так можно сидеть над погибелью, прямо над смрадною ямой, в которую уже ее втягивает, и махать руками, и уши затыкать, когда ей говорят об опасности?
Does she expect a miracle?	Что она, уж не чуда ли ждет?
No doubt she does.	И наверно так.
Doesn't that all mean madness?"	Разве все это не признаки помешательства?"
He stayed obstinately at that thought.	Он с упорством остановился на этой мысли.
He liked that explanation indeed better than any other.	Этот исход ему даже более нравился, чем всякий другой.
He began looking more intently at her.	Он начал пристальнее всматриваться в нее.
"So you pray to God a great deal, Sonia?" he asked her.	- Так ты очень молишься богу-то, Соня?- спросил он ее.
Sonia did not speak; he stood beside her waiting for an answer.	Соня молчала, он стоял подле нее и ждал ответа.
"What should I be without God?" she whispered rapidly, forcibly, glancing at him with suddenly flashing eyes, and squeezing his hand.	- Что ж бы я без бога-то была? - быстро, энергически прошептала она, мельком вскинув на него вдруг засверкавшими глазами, и крепко стиснула рукой его руку.
"Ah, so that is it!" he thought.	"Ну, так и есть!" - подумал он.
"And what does God do for you?" he asked, probing her further.	- А тебе бог что за это делает? - спросил он, выпытывая дальше.
Sonia was silent a long while, as though she could not answer.	Соня долго молчала, как бы не могла отвечать.
Her weak chest kept heaving with emotion.	Слабенькая грудь ее вся колыхалась от волнения.
"Be silent!	- Молчите!
Don't ask!	Не спрашивайте!
You don't deserve!" she cried suddenly, looking sternly and wrathfully at him.	Вы не стоите!.. - вскрикнула она вдруг, строго и гневно смотря на него.