Николай Кузьмин - Соседи

— Ты что, собираешься меня гипнотизировать?

«Эх, Пашка, Пашка… — подумалось грустно. — Как все переменилось».

— Так вот что, — сказал Андрей. — Ты бы поспокойнее. Ведь подготовительные работы вы запустили? Запустили. Совсем, можно сказать, прекратили. Это же факт.

— Подготовительные!.. — фыркнул Павел, но взгляд опять отвел. — Что ты понимаешь в нашем деле? Или ты думаешь, что Семашко такой уж дурак, что ничего не соображает? Просто переброска сил с одного участка на другой. Понятно и ребенку.

— Н-ну… допустим. Можно допустить. А порожняк?

— Что порожняк? Чего тебе там наболтали?

— Никто ничего не болтал. Успокойся. Но вот что странно: все бригады страдают от недостатка порожняка и только у одного Малахова все в ажуре.

— А ты что же, хотел, чтобы и у Малахова тоже?

— Я бы хотел, чтобы у всех было хорошо.

Павел издевательски поклонился и развел руками:

— Не можем-с! Пока не можем-с! Не позволяют, так сказать, мощности. Зависит не от нас.

— Плохо.

— А это вы скажите не мне, а кому-нибудь там! — Он выразительно ткнул пальцем вверх. — Мы же пока вынуждены протягивать ножки по одежке.

— Тогда о каком рекорде может идти речь?

— Может! — заверил Павел. — И еще как!

— Странно. — Андрей пожал плечами. — Это же, мягко говоря, натяжка. Искусственный результат.

— Не суди о том, чего не понимаешь!

— Я, конечно, не инженер, не специалист, но-о… черное от белого отличить берусь.

— Какое еще черное? Где ты увидел?

— Ну, как где? Работают-то у вас все, а результат собираетесь ссыпать в один мешок. Что, опять не так?

— В какой еще мешок? Чего ты болтаешь? Вот все вы крапивное семя! Все! Недаром вас и не переваривают. Не разберетесь ни в чем как следует, а строчите, строчите! Льете грязь!

Андрей с сочувствием покачал головой:

— У меня все как следует, дорогой. Теперь все как следует. И оставь, пожалуйста, в покое это самое крапивное семя. Положение, как ты сам прекрасно понимаешь, настолько ясное, что я удивляюсь, как этот твой разлюбезный Семашко, если только он действительно умный человек…

— Д-дубина! — с невыразимым презрением оборвал его вконец разозленный Павел. — Ты на кого замахиваешься? Да знаешь ли ты, что Семашко на самом прекрасном счету? Это же… Ты же ничего не понимаешь! И понимать не хочешь. Его от нас вот-вот заберут. Ему масштаб необходим, размах. Такие люди — редкость. А, да что с вами говорить!

— Тебя он что, тоже с собой возьмет? — спросил Виктор. — Или там такие у него и без тебя найдутся? Старайся — может, пристроит в багаже.

Павел побагровел.

— Ну, знаете!.. А хотя — черт с вами! Но потом пеняйте на себя! Слышите? И виноватых не ищите. Не найдете!

Он крутнулся на каблуках и вылетел из комнаты. Простучали на крылечке быстрые шаги, затем хлопнула калитка. Выглянув в окно, Андрей увидел у ворот знакомый черный лимузин директора рудоуправления.

— М-да… — огорченно проговорил он, когда дожидавшийся Павла автомобиль, подняв густую пыль, скрылся в переулке.

Из кухни неслышно появилась Евгения Васильевна.

— Поругались? — только и спросила она.

— Ах, оставь, мама! — в сердцах сказал Виктор. — Слыхала, кстати, о чем мы тут кричали?

Евгения Васильевна скупо улыбнулась.

— Очень кстати!.. Ну, кушать будете? Андрей?

— Только стакан чаю, — сказал убито Андрей.

— Я тоже, — добавил Виктор.

— Тогда я накрою на стол здесь.

— Не нужно, — возразил Виктор. — Мы придем на кухню.

— Тогда не задерживайтесь, — попросила она, выходя из комнаты. — Я наливаю.

— Слушай, — спросил Андрей, — а тебе не приходило в голову, что это у Павла искренне? Вдруг он на самом деле верит в это?

Виктор подумал и вдруг стукнул кулаком по колену.

— Тем хуже, — жестко сказал он. — Тем страшнее.

Вечером редакция затихла. Отослав дежурившего по номеру Чекашкина в типографию, Сиротинский смог приняться за статью Андрея. Отпечатанная на машинке, вычитанная, с аккуратно обозначенными абзацами, статья лежала на столе секретаря. Андрей помнил в ней каждую фразу, каждую запятую. Слова, перечитанные десятки раз, теперь казались ему лишенными всякого смысла.

Сиротинский взял статью в руки, глянул на последнюю страничку: сколько их всего? Одобрительно хмыкнул и стал читать. Андрей сидел напротив. Он не спускал глаз со склоненной бритой головы секретаря, с его пухлой нездоровой руки, лежавшей на страничках. Вот рука медленно поползла по столу, нашарила ручку и заученным движением обмакнула перо в чернильницу. Андрей невольно привстал: что там? Но нет, Сиротинский только яснее поставил точку, вздохнул и перевернул первую страницу. Слава богу!

О статье Андрея каким-то образом узнали в редакции все. Статья еще не была готова, а о ней уже шли слухи, и почти каждый сотрудник под каким-либо предлогом счел своим долгом поговорить с Андреем. Мишка Нечитайло, тот сказал ему напрямик:

— За большое дело взялся, старик. Смотри только, выдержит ли хребтина.

Андрей промолчал. Он знал, что Мишка выполнял «негритянскую работу» — писал за Семашко статью. Ясно, что теперь она могла сгореть. Но Мишка молодец: обычно скандальный, напористый, когда дело касалось его материалов, на этот раз никакого шума поднимать не стал.

Даже Варвара Ивановна Гнатюк и та зазвала Андрея к себе в отдел и поговорила с ним о каких-то пустяках.

— Смотри, — Сиротинский, не отрываясь от чтения поманил Андрея рукой, — у тебя здесь указана суточная добыча рудника.

— Да, есть, — вспомнил Андрей.

— Давай вычеркнем.

— Я не возражаю, Яков Ильич, — согласился Андрей.

Сиротинский густо зачеркнул строку — почти залил ее чернилами.

— Тут и без этого шуму хватит, — бормотал он, чистя перо. — Притом у тебя и так цифр достаточно.

— А что, шум может быть? — полюбопытствовал Андрей.

Увлеченный чтением, Сиротинский, казалось, не слыхал вопроса. Чтобы не мешать ему, Андрей не стал переспрашивать. Однако, переворачивая страницу, Сиротинский вдруг задумчиво произнес:

— Кто знает, брат, кто знает. Все может быть.

Андрей беспокойно вздохнул. Ему не верилось в предстоящие осложнения, хотя его предупреждали и Павел, и осторожный Мишка Нечитайло. Кажется, даже Варвара Ивановна Гнатюк пыталась намекнуть. Андрей не мог взять в толк: какие еще осложнения? Дело же ясней ясного!

— Ну, а конец у тебя не получился, — сказал Сиротинский, закончив чтение. — Заключительного аккорда нет. Ты это не почувствовал сам?

Он взял несколько последних страничек, быстро дергая одну за другой, пробежал их глазами и наконец нашел, что нужно.

— Вот, смотри. До сих пор у тебя просто здорово. А тут ты скис.

Андрей подошел к столу и стал смотреть из-за плеча секретаря.

— Ты тут бормочешь что-то насчет горсовета. Знаешь, как котенок, который украдкой слизывает сливки. Лизнет и оглянется. Смелее надо, яснее, четче. А то читатель смеяться будет. Вот, скажет, размахнулся так размахнулся! Давай-ка мы все это уберем, а напишем коротко и ясно.