Николай Кузьмин - Соседи

Сиротинский размашисто перечеркнул последнюю страницу и стал быстро, твердо писать на обороте.

Время близилось к полночи, когда статья была готова. Последние страницы Андрей понес дежурной машинистке. Сиротинский устало опустил голову на руки. Вернувшись в секретариат, Андрей застал его в том же положении.

— Ох и угорел же я сегодня! — пожаловался Сиротинский, помотав головой и растирая виски. Глянул на часы: ждать, пока перепечатают, нужно было минут пятнадцать.

Сидели, молчали. За стеной щелкала машинистка. Сиротинский снова посмотрел на часы и длинно, до слез, зевнул.

— Андрей, ты что-нибудь сегодня сдал? — спросил он, вяло прибирая на столе.

— Кой-какие материалы подготовил, Яков Ильич. Все на машинке.

— «Кой-какие»… — передразнил Сиротинский. — Что мне толку в этих кой-каких? Ох, друзья, смотрите, доберусь я как-нибудь до вас!

Но усталость была столь велика, что больше он не сказал ни слова, прибрал на столе и снова положил голову на руки.

— Яков Ильич, — позвал Андрей, — а что, Нечитайло в самом деле начинал здесь с подчитчика?

Сиротинский ответил не сразу.

— Не знаю я, — сонно проговорил он, не меняя позы. — Говорят, да… Вообще-то он толковый парень. Только сломанный, как сорванная гайка.

Андрей вспомнил рассказ самого Нечитайло о так называемых погорельцах. Он и разговор сейчас затеял в надежде, что секретарь, разоткровенничавшись, скажет, на чем все-таки погорел Мишка. Но Сиротинский ответил уклончиво:

— Мало ли на чем может человек сломаться. Жизнь, она иногда такие пилюли подносит, что… знаешь? А лучше всего пошел бы ты посмотрел, скоро ли будет готово. Что-то машинистка затихла.

Андрей поднялся, но машинистка уже сама несла отпечатанные страницы. Сиротинский энергично провел рукой по лицу и повеселел.

— Ну что, благословляем в набор?

Андрей с удовольствием смотрел, как своим стремительным почерком секретарь начертал в углу первой страницы: «В набор. Корпус, 3 кв.» — и поставил неразборчивый завиток подписи.

— Все! — Сиротинский бросил ручку в ящик, запер стол. — День прошел. Еще один шаг к вечности. И летит же время!

Да, время летело — не угонишься. Но сегодня, после целого дня нетерпеливого ожидания, и теперь вот, возбужденный удачным завершением работы над статьей, Андрей ощущал неуемную бодрость, и ему хотелось, чтобы время летело еще быстрее. Ему не терпелось дождаться того часа, когда из типографии принесут длинные полоски гранок и он снова сможет перечитать десятки раз читанные строки своей статьи. Однако теперь эти строки будут набраны на линотипе и оттиснуты на станке, они покажутся ему чуточку чужими, но оттого более вескими, значительными.

На следующий день, торопясь на работу, Андрей столкнулся на редакционном крылечке со своим завом. Нечитайло был сердит. Расстроил его секретарь редакции.

— А что, Сиротинский уже на работе?

— Пошел он! Чего ему сделается? Сидит и орет. То дай, другое дай. Нашел негра. Скорей бы решалось дело с корреспондентом! Там хоть над своими материалами работать будешь. А тут все мозги высохли.

Ясно было, что Мишке хотелось отвести душу. Работник из него сегодня никудышный. Но Сиротинский-то! Ведь вчера ушел из редакции позже всех. И когда только спит человек?

— Пойдем, — предложил Мишка, — посидим где-нибудь, потреплемся.

— Не могу. Давай вечером?

— А ну тебя! — совсем расстроился Мишка. Андрей взбежал по лестнице.

В секретариате невыспавшийся Сиротинский составлял номер. Появлению Андрея он обрадовался.

— Давай-ка садись и помоги мне вычитать ленту. На, читай! — И он бросил Андрею рулончик телетайпной ленты.

— Что-то мало сегодня, — профессионально заметил Андрей, охотно принимаясь за работу.

— И слава богу, — сказал Сиротинский, не отрываясь от дела. — Сегодня своего девать некуда. Хоть на столбах клей.

С поручением секретаря Андрей справился быстро. Материалов ТАСС оказалось немного, из них для номера он отобрал сообщение о победе английских забастовщиков и несколько спортивных информации.

— Ты там… это самое, о футболе дай, — посоветовал Сиротинский. — Я сегодня радио слушал. Интересные матчи.

Андрей знал о слабости ответственного секретаря и сообщения о футболе отобрал первыми.

— Посылать в набор? — спросил он.

— Да, посылай, посылай. Чего ждать? Нечитайло! — вдруг рявкнул Сиротинский.

Андрей вздрогнул.

— Его нет, Яков Ильич. Поехал на предприятие.

— Знаю я это предприятие, — заворчал Сиротинский. — Слова не скажи!.. Чекашкин! — снова разнесся по редакции зычный голос секретаря.

Андрей слышал, как за стенкой, в отделе писем, поспешно загремел стулом пугливый Чекашкин. Сиротинского он боялся пуще огня.

— Ничего же нет на открытие полосы! — злился Сиротинский. — Чекашкин!

В секретариат вошел Пискун, как всегда свежий, отутюженный, благоухающий.

— Яков Ильич, — мягко заметил он издерганному секретарю, — ну чего вы как в окопе? Голосовая связь…

— Вам что? — сухо спросил его Сиротинский, подняв измученные глаза.

Тонко улыбнувшись, Пискун сделал вид, будто не замечает неприязни секретаря.

— Редактор поручил мне передать вам вот это. — Пискун положил на стол три длинные гранки. Андрей обомлел: это была его набранная статья. Значит, Сиротинский с утра поставил ее в номер, а редактор теперь снимает? Но почему?

— А что такое? — спросил Сиротинский.

— Не пойдет, — внятно сказал Пискун.

Сиротинский равнодушно произнес:

— Хорошо, оставьте, — и снова склонился над макетом.

Больше всего поразило Андрея это непонятное равнодушие секретаря! Пискун испытующе уколол Сиротинского взглядом, но нет, лицо секретаря было совершенно бесстрастно. Пискун вышел. Едва за ним закрылась дверь, Сиротинский швырнул ручку и разразился бранью:

— «Редактор поручил»… Небось уже с утра засел у него! Ну нет, уважаемые товарищи, этот номер не пройдет. Чего ты сидишь? — набросился он на Андрея.

— А что? Что я… — совсем обалдел Андрей.

— Что, что! Пошли!

— Куда, Яков Ильич?

— Как куда? К редактору.

Андрей вскочил. Сиротинский с остервенелым лицом управлялся с протезом. Наконец встал, похромал к двери.

— Ладно, сиди, — махнул он Андрею. — Сам все сделаю.

Андрей послушно опустился на стул. Ничего не соображая, он прислушивался к шагам секретаря в коридоре, затем хлопнула дверь редакторского кабинета. Андрей закрыл глаза и стиснул виски. Боже мой, ну почему так не везет? Ведь все вроде шло как по маслу. В последний момент… Мерзавец Пискун!

Сиротинский долго не возвращался. Андрей ждал. Он понимал, что спор сейчас перешел в высшие сферы, где ему делать нечего. Свое он сделал. Теперь в ход пошли какие-то иные соображения. Хотя Сиротинский настроен решительно. Чья же возьмет?