Василий Ажаев - Предисловие к жизни

— А поняли, зачем я дал ее вам?

— Поняли, конечно.

— Все ли поняли? — допытывался Жарков и быстро взглянул на Тарасова. — Мы мало разговаривали по душам. Хотя… сегодняшний день у нас из ряда вон: сплошные разговоры. — Он засмеялся, закуривая. — И я хочу сказать вам еще кое-что… Вам не пришлось еще воевать, ребятки, и вы не знаете, как дорого стоит она, жизнь, если за нее гибнет много хороших людей. Вот кончилась война. Сами знаете, после нашей победы большие перемены в мире произошли. Много всюду друзей у нас прибавилось, но много кругом и врагов. Война кончилась, Гитлеру — капут, но борьба продолжается. И вы обязаны понимать — эта борьба касается и вас, должны и вы занять в ней свое место. Наше дело теперь всеми силами еще больше страну укреплять, выполнять новую пятилетку. Вот я и хочу, чтобы ни вам, ни мне не приходилось краснеть.

Жарков помолчал, проверяя, удалось ли ему заинтересовать ребят. Если нет, при их непосредственности они немедленно отвлеклись бы на что-нибудь постороннее. Но этого не случилось, они жадно смотрели ему в глаза, ожидая дальнейшего.

— Скажем так. Вы неплохо работали на Алькагане, и я согласен с тем, что вас отметили в приказе. Но что такое «неплохо»? Если бы мы только «неплохо» воевали — разве мы смогли бы разгромить фашистских захватчиков? Вряд ли. Мы победили потому, что воевали отлично. А сейчас мы должны отлично выполнять новую пятилетку. Я слышал, как Петя давеча очень хорошо сказал про стахановское движение. Десять лет прошло со времени стахановского совещания, о котором вы читали, техника ушла вперед, и жизнь с каждого спрашивает больше. Выходит, что стать стахановцем в наши дни еще потрудней. Но разве вы боитесь и не хотите стать стахановцами новой пятилетки? Или я ошибаюсь?

Он мог бы и не спрашивать: их лица предупреждали любые вопросы. Михайлов чуть было не захлопал в ладоши, но Петя вовремя взял его за руку.

— Стало быть, так и поведем дело, — снова заговорил Жарков. — Задача у нас с вами сложная. Наступает зима, мы оторваны от баз, дороги к нам нет. Автомашины и механизмы получим не вдруг, пока должны ограничиваться подготовкой и ждать. Но ждать — значит делать меньше, чем мы можем. Это нам не подходит. И когда вы гуляли в Хабаровске, я тут немного переиначил проект. Мы будем вести подготовку, но сразу начнем и основные работы. У нас нет механизмов? Зато есть смекалка, пустим в ход сотни приспособлений, разные новые приемы и способы. И если все пойдет, как я думаю, мы сдадим и этот наш мост месяца за три до срока.

— Мы готовы на любые трудности, товарищ прораб, — каким-то звенящим радостным тоном, как пионеры, дающие торжественное обещание, сказал Петя и оглядел свою бригаду. — Не побоимся тяжелой работы, требуйте с нас больше!..

— Ну, я же знал, что не ошибаюсь, — улыбнулся Жарков. — А на вас у меня особенная надежда.

Все как будто было сказано. Они стояли в молчании, обдумывая события этого воскресенья. Молчание нарушили гулкие, заполнившие все вокруг звуки от ударов чем-то металлическим о подвешенную рельсу.

— Как раз закруглились к обеду, — удовлетворенно сказал прораб. — Пойдемте в столовую. Сегодня хороший обед.

Столовой называлась одна из больших палаток, что стояли в две шеренги на вырубленной среди таежного бурелома площадке. Все направились туда по неширокой тропе, когда Жаркова вдруг остановил Володя Тарасов.

— Уделите мне немного времени, товарищ прораб. Только десять минут.

— Неужели так спешно? Дай товарищу Жаркову пообедать, — вмешался Михайлов.

— Пройдемте к песчаному карьеру, — просил Жаркова Володя.

— Что там случилось, в карьере?

— Ничего не случилось. Дело есть, личное. Очень прошу вас.

В голосе юноши послышалась такая мольба, что Жарков молча свернул за ним в сторону от тропы. Они быстро пошли вверх по реке. Постояв, бригада в полном составе последовала за ними. Среди кустов бетонщиков не было видно, но когда прыгали через ручей, прораб, кажется, заметил их. Петя предложил вернуться, все-таки неудобно подглядывать. Сыркин возразил:

— Надо же знать, куда и зачем он его повел, этот «прохладист». Если прораб обнаружит нас, поручим Михайлову объясниться — он чего-нибудь придумает.

Жарков и Тарасов пришли к большой сопке, поросшей дубняком и редкими березами. Здесь заготовлялся песок для бетона. В сопку уже несколько дней вгрызались землекопы, они расчистили склон, обращенный к реке, обнажив песчаные оползни желтого цвета. От забоев, пробитых в склоне, разбегались во все стороны деревянные трапы и кончались у обрывистого места. Подвозимый сюда в тачках песок сбрасывался в деревянные лотки и посредством их нагружался в подъезжавшие снизу грабарни.

Сейчас в карьере никого не было. Аккуратно сложенный инструмент лежал в стороне. Тарасов выбрал из груды инструмента новую хорошую лопату, затем схватил первую попавшуюся тачку.

— Видите? — спросил он у Жаркова, поднося ему к лицу лопату.

— Вижу, и не первый раз — обыкновенная лопата.

— Засеките время на часах.

Жарков, невольно захваченный его горячностью, послушно вынул карманные часы-хронометр.

— Засекайте! — крикнул Володя и, резко, часто нагибаясь, стал поддевать песок лопатой и бросать в тачку. — Хватит! — сказал он, когда тачка наполнилась. — Заметьте время!

— Есть! — весело отозвался Жарков. Он с интересом наблюдал за преобразившимся пареньком. Вспыхнувшая в нем энергия очень красила его, сейчас Тарасов выглядел сильным и ловким. Прораб мельком поглядывал на кусты, уверенный, что там вскоре появятся остальные бетонщики. Вот их лица замелькали среди листвы, и прораб окончательно повеселел.

— Теперь смотрите! — многообещающе и с торжеством провозгласил Володя, освободив тачку от песка и направляясь к кустам.

Жарков последовал за ним. Тарасов двинул листву и достал странную кривую палку, согнутую почти дугой. На один конец этой хорошо очищенной и отшлифованной палки была насажена металлическая лопата. Они вернулись к тачке.

— Засекайте!

Выставив палку вогнутой стороной вперед, Володя начал быстро бросать песок в тачку. Кривой черенок лопаты горбом своим упирался в его колено. Юноша почти не нагибался теперь, чуть нажимал на конец рукоятки, и лопата словно сама поднимала песок и подносила к тачке. Толчок — и грунт летел в кузов тачки.

— Готово! — сияя воскликнул Володя, когда тачка была полна. — Ну как?

— Эх, забыл засечь время во второй раз! — спохватился Жарков. — Загляделся. Но я и так вижу.

— Что вы видите? — настороженно спросил Володя.

— Вижу, во-первых, что быстрее, во-вторых, что меньше надо нагибаться. Где ты подсмотрел такую лопату?

— Нигде, сам сделал! — с гордостью ответил Володя. Он был оживлен необычайно и не мог спокойно стоять на месте.