Василий Ажаев - Предисловие к жизни

На улице Бармин сказал напарнику:

— Вальс вальсом, а нам в самом деле от этой гитары надо взять столько музыки, сколько она сроду не давала. Понял? Будем работать тем инструментом, которым здесь работает рекордист.

Вечером они зашли в общежитие лесорубов. Разговор получился напряженный и скучноватый. Бармин, предупредив заранее Митьку, чтобы он не горячился и не вмешивался в разговор, спокойно расспросил про работу на Гиргине.

— Да ничего, потихоньку трудимся, валим деревьишки… Валим, значит, — бормотал Семенов, пришивая пуговицу к телогрейке. Исподлобья он посматривал на стахановцев и про себя ухмылялся: «Щупленькие! Таким в конторе сидеть, а не лес валить!..»

— Так, стало быть, поучить нас хотите? — спрашивал огромный Шубин. Он зашиб в лесу ногу и сейчас растирал ее. — Ладно, учите, будем посмотреть.

— Кому, конечно, надо учиться, а кого это и не касается! — с явным желанием поддеть приезжих, буркнул из угла Ваня Полозов.

Бармин на это ничего не ответил и взглядом остановил вспыхнувшего Митьку. Они посидели еще минуты две молча, и, уже уходя, Бармин сказал, ни к кому в отдельности не обращаясь:

— По всей стране стройка идет. А ваш пункт дает шестьдесят процентов плана. Я думал, вас это касается.

Когда оба вышли из общежития, Перцев стал ругать лесопункт и его людей. Бармин неопределенно сказал:

— Да, народ тут неразговорчивый. Словам не верит.

Он посмотрел на небо, определяя, не помешает ли им завтра погода. Небо было чистое, звезды выглядели необычайно крупными и выпуклыми. Одна из них сдвинулась с места и, прочертив на небе кривую огненную линию, скрылась за вершинами деревьев.

— Выходит, и зимой падают звезды? — подивился Бармин. — Что-то я раньше не замечал этого.

— Она тебе в карман упала, поищи ее там! — рассердился Митька. Ему хотелось поспорить, поругаться, спокойствие старшего ему не нравилось.

В общежитии после ухода приезжих лесорубы зашумели, заволновались.

— Сто пять процентов на рубке, вовсе не шестьдесят. За общую недодачу пусть уж начальнику предъявляют претензии. У нас-то на рубке еще так-сяк, а пусть-ка посмотрят на трелевку да на вывозку. Лес копится и у пня, и на складах, — медлительно говорил Шубин, голос у него был виноватый.

В углу «старик» Семенов отчитывал Ваню Полозова:

— Ты зря, парень, так некультурно людей поддеваешь. Они, на взгляд, ребята совсем неплохие. Может, ничему от них и не научишься, но хоть вежливость-то надо иметь! И то понимай: их перевели сюда на работу — они не сами приехали.

— Ну и пусть не лезут, куда их не просят, пусть не представляют, что они профессора! — огрызнулся Полозов.

В облаке пара ввалился в дверь инструментальщик Фантов. Он стучал нога об ногу, шмыгал носом и рассказывал о том, как стахановцы выбирали у него инструмент. В лицах он изобразил, как Бармин отказался от лучковой пилы и взял самую плохую, ржавую, без семи зубьев.

— Врешь ты все, — сказал Семенов инструментальщику. — Стахановцев плохим инструментом не заставишь работать. Брехня!

Весь следующий день Бармин и Перцев пробыли на своей делянке в полном одиночестве. Никто не пришел смотреть на их работу, даже начальник пункта ими не поинтересовался. Правда, к нему в этот день приехала какая-то комиссия. Только Фантов не поленился прогуляться до их делянки.

— Вот и пришел в гости, поскольку приглашали!.. Звенит пила-то? Вот, а хаяли ее! — прыгал он возле лесорубов, ходко и размеренно двигавших пилой по дереву. — Интересуюсь, сколько наиграете ею за день? На таком инструменте грешно меньше трех норм на двоих выдать.

Бармин выпрямился и с усмешкой посмотрел на него:

— Ты прав, хозяин. Пила отменная, и мы дадим на ней по две нормы на брата.

— Шутник вы, мой ласковый! — засмеялся Фантов. — Ох и шутник! Полагаете небось, что электрическая пилка у вас в руках, — ан нет!

В конце дня он снова прибежал к ним. Как раз десятник только что закончил обмер поваленного и разделанного стахановцами леса. Цифра их выработки так озадачила Фантова, что он ничего не сказал Бармину и повернул обратно.

— Побежал, хорек! — засмеялся Митька и по-разбойничьи свистнул вслед инструментальщику. — Теперь уж всем расскажет, сколько выработали. Последние известия!..

Лесорубы, жившие второй день в безотчетном беспокойстве, встретили сообщение о процентах, выработанных стахановцами, смятенным молчанием. Лишь Полозов, оторвавшись на минуту от книги, неопределенно фыркнул в своем углу. Фантову, однако, не понравилось, что все приняли эту весть как будто слишком спокойно.

— Теперь, понятное дело, поднимут вам нормы на каждую двуручную пилу, — шмыгал он носом и потирал руками. — Я слышал, начальник уже договорился об этом с комиссией.

Семенов отмахнулся от него с досадой:

— Знаешь что, милый человек, иди ты к бесу со своими разговорами! Очень уж ты о нас печешься. Послушай тебя, так ты нам брат родной и тоже, как мы, в лесу тяжести таскаешь!..

Павел Шубин, не вступая в разговор, отправился к десятнику — узнать, правду ли говорили о выработке стахановцев. «И что он против меня, этот Бармин — ребенок!.. Крутит что-то Фантов, откуда эти высокие проценты?..» На душе у бригадира было тревожно, он вспомнил, как неладно приняли Бармина в его бригаде. «Я думал, вас это касается», — повторил он его укоризненные слова.

Десятника он нашел у конторы — возле него стояло несколько человек, пришедших за тем же, что и Шубин.

— Мастера своего дела, — говорил десятник. — Никому не грех у них поучиться. Завтра выходной, и я всем советую посмотреть на них, приглядеться к их методу. Кроме пользы еще и удовольствие получите.

— Сколько процентов-то? — спросил Шубин, тронув его за плечо.

Десятник равнодушно посмотрел на него:

— Это у тебя-то?

— Зачем у меня. Свой процент сам знаю. У Бармина, скажи, сколько?

Десятник пошел в контору и, словно дразня, бросил Шубину на ходу:

— У Бармина около пятисот на двоих…

На другое утро стахановцы вышли на работу чуть свет, когда еще луна не успела убраться на покой. По пути к делянке Перцев вслух высказал сомнение:

— Не придут и сегодня эти бирюки.

— Придут, — уверенно возразил Бармин.

Он оказался прав. На делянке их уже поджидали лесорубы. Высокий, плечистый Шубин возвышался среди них горой. Бармин и Перцев поздоровались и начали неторопливо готовиться к работе. Лесорубы настороженно следили за каждым их шагом и движением. Шубин подошел поближе к Митьке.

— Этой будете? — кивнул он на пилу.

— Головой, — ответил Перцев. — Головой будем, так называемой смекалкой. Ясно?

Шубин обиделся:

— Похоже, что ты языком будешь пилить. Очень острый он у тебя. Ты лучше помолчи и покажи свою «инвалидку».