Владимир Федосеенко - После смерча

— Большое спасибо, дедушка, за ваше доброе де­ло, желаю вам прожить еще много-много лет,— сказал на прощание Роман, тронутый добротой и таким не­ожиданным участием старого человека.

Парило. Из-за горизонта лениво поднималась пух­лая темная туча. Под легким ветром печально зашуме­ли старые сосны на кладбище. Ветер еще не опустил­ся к земле, и молоденькие деревца стояли неподвижно, словно солдаты в траурном карауле.

С противоположной стороны, откуда-то из-под сол­нца, невидимая воздушная река несла другую, свет­лую тучу. Она плыла навстречу темной, внизу прости­рался безлюдный остров зеленого леса. Под огромным небесным куполом Роман ощутил себя крошечным су­ществом, но существом живым, мыслящим, ощутил себя землянином, прекрасно понимающим, что не только жизнь, а весь этот мир безграничен и вечен.

Земля, утомившись, дышала покоем. Грусть и пе­чаль вновь заполнили душу Романа. Он прошел по кладбищу: памятники, кресты, ограды, а в них — цве­ты, рябины, плакучие ивы — то, что так любили лю­ди, ушедшие из жизни. Роман свернул на тропинку, которая вела к ряду еще свежих могил, останавливал­ся, читал надписи, эпитафии. И вот холмик, под которым лежит близкий сердцу, любимый человек. Где-то далеко прогремел гром, а над кладбищем только про­шумели крупные, редкие капли дождя. Они падали на желтый песок, словно хотели спрятаться, укутыва­лись в него и лежали серыми горошинками. Перед Ро­маном была могила Нади. Положил на нее розы, по­чувствовал, как сжимается сердце, как перехватило горло, будто вдохнул полынной горечи.

Перед мысленным взором Романа возникали то картины далекой юности, то милый образ любимой де­вушки. Вот она явилась на мгновение откуда-то из дальней дали с опущенными черными ресницами на бледном лице и тут же растаяла, исчезла. Такой Ро­ман и запомнит ее навсегда.

Дождь густел.

Авторизованный перевод с белорусского В.Б. Идельсона.