Владимир Федосеенко - Вихри на перекрёстках

— Ее взял свой человек, да еще командир. А нам нужно заканчивать войну и идти учиться.

— Ты думаешь, Зина счастлива с ним?

— Кто ее знает...

— Ой, нет! — Валя закрыла лицо руками.— Если бы Зина знала, что он мне говорил!

— Мало ли о чем человек может болтать.

— Ну уж нет. Будь у меня такой муж, после подоб­ной болтовни дня бы с ним не осталась!

— А что такое?

— Нет, Володя, не скажу,

— Тогда пойдем отсюда. Я поговорю с Саблиным, чтобы разрешил взять тебя в нашу группу.

— Будь другом, сделай... Не могу я тут больше оста­ваться...

— Как тебя понимать?

— Так и понимай. Попрошусь в другую роту.

Володя поглядел вслед удаляющейся девушке. «Как выросла,— подумал он.— А когда-то я стеснялся са­диться с ней за одну парту, Ну и дурак же был».

Он свернул к шалашу, где жил их прежний учитель.

— Николай Павлович, это я.

— Почему не спишь? — проворчал Деревяко.

— Но и ваш друг уже куда-то исчез.

— На кухню ушел, дежурить.

— А я только что с Валей разговаривал: просится в нашу группу.

— Возьми. Иначе трудно ей будет отбиться от это­го... Ну и командир, где же его совесть? Понимаешь, с вечера повел роту к котловану. По его приказу мы от­крыли огонь по железной дороге. Немцы в ответ — из пулемета, и двух наших пришлось хоронить. Хорошо, что вскоре охрана сбежала, а если бы продержалась? Патронов-то у нас было мало, стреляли вслепую. Все же взорвали котлован. Надо немедленно уходить, а Саб­лин — нет, ночуем в лесу. Как же с ранеными быть? Кто-то предложил отнести их в Горновку, там фельдшер живет. Понесли. Я остался со всеми. Добрались до не­пролазной чащобы и попадали, кто где. Мне никак не удавалось уснуть. Вижу, Саблин и командир взвода Пинчук развели огонек, достали баклажку с самогонкой, выпили. После этого Саблин поднялся и пошел к елке, под которой спала Валя. Разбудил ее и привел к костру. Уговаривал выпить, не знаю, согласилась ли, но видел, как вернулась под свою ель. Вдруг костер погас, послы­шались голоса: Валин — умоляющий, чуть не плачущий, Саблина — нетерпеливый, злой. Чуть не бросился я к девчонке на помощь, но она сама вырвалась, подбежала ко мне. Сделал я вид, будто только что проснулся, и го­ворю: «Тебе страшно? Ложись рядом, ложись». До утра бедняжку дрожь била. А утром пришлось дать ей игол­ку с ниткой,— я всегда в шапке ношу,— чтобы зашила порванное платье. Как тебе все это нравится? Вот ведь подлец какой, а?

Володя слушал, а сам думал о Зине. Вот, стало быть, как она попала в жены к командиру... Но что те­перь сделаешь? Рассказать ее матери? Это ничего не даст. Сергееву? «Нет,— наконец решил,— посмотрю сам, что это за командир».

Снаружи послышались голоса. Высунув голову из шалаша, Володя увидел, что бородатый партизан ведет коня к командирской землянке. Следом, на лошади, едет молодой разведчик.

— Николай Павлович,— быстро заговорил хло­пец,— командир куда-то собрался. Что, если я быстро съезжу к командиру отряда и попрошу позволить Вале идти с нами.

— Он человек толковый, думаю, разрешит. Да она и домой должна наведаться: обносилась, и мать ничего не знает о ее судьбе. В общем, поезжай!

— А как фамилия командира отряда?

— Булынка.

Сизый дымок поднимался над партизанской кухней. Запах жареного мяса стоял в утреннем лесном воздухе. Командира отряда на месте не оказалось, и Володя по­пал к начальнику штаба Хоромцу. Тот встретил его при­ветливо, больше расспрашивал и слушал, чем говорил сам. Хоромцу понравилось, что хлопец сказал:

— Я должен прежде всего разобраться в загадоч­ной гибели Миколы. Предательство не должно остаться нераскрытым.

Володя заговорил о Вале, и начштаба, подумав, про­изнес:

— Хорошо, пускай идет.

Сразу стало легко на сердце. Начальник штаба слов­но вернул Володю к тем осмысленно трудным, но и при­ятным будням партизанской жизни, какие были преж­де. Хлопец вскочил на коня и поскакал. В лагере он увидел возле кухни Валю и почти подбежал к ней. Жен­щины, работавшие тут же, с удивлением уставились на парня. Не обращая на них внимания, Володя взял де­вушку за руку:

— Пойдем!

На ходу он развязал вещевой мешок, вытащил хро­мовые сапоги:

— На, носи, они тебе будут в самый раз.

Валя остановилась и, то ли от неожиданности, то ли от обиды, опустила голову. Только сейчас хлопец заме­тил, что ее платье, разорванное на боку, наскоро стянуто нитками. Сразу вспомнил недавний рассказ Деревяко... Валя продолжала стоять, всей тяжестью тела вдавливая в мох ноги в ботинках, которые уже давно «просили каши».

— Ты же в своих не дойдешь,— сказал Володя.

— Мне некуда идти.

— Вот дурак, забыл сказать, что тебе разрешили пе­рейти в нашу группу.

Влажные глаза девушки радостно засветились.

— Кто разрешил? — ахнула она.

— Начальник штаба. Я только что от него.

— Правда? Ой, Володенька, как я рада! Но у меня оружия нет.

— А винтовка где?

— Саблин забрал. Сказал, на кухне не нужна.

— Найдется у нас. Остался же автомат Миколы.

— А надолго пойдем?

— Не меньше чем на неделю.

— Ой, как хорошо! Только надо уходить поскорее, пока не вернулся Саблин.

— Хлопцы быстро соберутся. Натягивай сапоги.

Подрывники жили на краю лагеря в большом шала­ше. Увидев Володю в хорошем настроении, ребята по­веселели. Командир спросил, есть ли в лагере повозка для группы.

— Зачем она нам? — удивились хлопцы.— Мы все верхом.

— А взрывчатку на чем везти?

— На своих плечах,— сказал Павел.

— Ух ты, силач. Но с нами еще и партизанка будет.

— Кто?

— Валя.

— Найдется повозка. Ты бери коня Миколы, а я сво­его в телегу запрягу,— предложил Анатолий.

Володя не согласился:

— Можешь ездить на Вороном. Я ведь слышал, что у тебя красивая девчина завелась. А к красавице на ка­кой попало кляче не подъедешь. Хлопцы, давайте быст­рее: пора!

И только группа успела покинуть лагерь, как при­мчался Саблин в сопровождении разведчика. Их кони, покрытые грязью, часто дышали. Спрыгнув на землю, Саблин приказал разведчику позвать командиров взво­дов, Воробейчика и подрывника Бойкача.

Все собрались, только Володи не было. Саблин гля­нул на разведчика, с напускной деловитостью спросил:

— Где Бойкач?

— Недавно со своей группой уехал,— вместо раз­ведчика ответил Воробейчик.

— Вернуть!

Разведчик пришпорил лошадь и исчез в гуще леса. Саблин пригласил командиров к себе в землянку.

Сидя за столиком, Зина что-то шила. Муж лишь махнул рукой, и она, словно кошка, торопливо перебежа­ла на нары. Воробейчику показалось, что в землянке очень темно.

— Зачем ты, Зина, глаза портишь,— сказал он.— Шла бы на улицу, там тепло и светло.

— Хватит! — оборвал командир.— Я лично ездил проверять секретные посты и заметил, что вдоль желез­ной дороги со стороны Шатилок в нашем направлении движутся около двадцати груженых немецких подвод. Солдат там мало, едут медленно. Думаю, рота при под­держке группы подрывников этот обоз захватит.