Владимир Федосеенко - Вихри на перекрёстках

— А для чего подрывники, повозки взрывать? — спросил Воробейчик.

— У них хорошее оружие,— ответил командир.— Засаду предлагаю устроить на краю большой поляны.

— На каком краю, с нашей стороны или со стороны Шатилок? — снова спросил командир разведки.

— Конечно, с той, откуда движутся немцы. Пропу­стить их и ударить сзади.

— Товарищ командир,— просунул голову в дверь землянки разведчик,— можно вас на минутку?

Саблин вышел. Воспользовавшись этим, Воробейчик высказал свои сомнения:

— Я думаю, товарищи, засаду лучше устроить с той стороны, куда движется противник, а не с противополож­ной. Пропустить немцев на поляну и бить в голову, в упор. В таком случае у нас будет свободный отход в тыл, то есть в лес. А иначе тылом окажется открытая поляна.

— Ну и что с того? — услышал его последние слова вернувшийся в землянку Саблин.— Нам никакие тылы не нужны. Я сам иду. Стройте взводы!

— А где Бойкач? — спросил кто-то.

Саблин будто не слышал этого вопроса, только бро­сил косой взгляд на Зину, поднявшую голову в ожида­нии ответа. Не хотел, не мог командир признаться, что Володя отказался подчиниться разведчику без письмен­ного приказания. Хотя одновременно подумал, что не вернулся Бойкач совсем по другой причине...

— Быстрее пошли, быстрее,— сказал Саблин.

Взводы, один за другим, направились кратчайшей дорогой к поляне. Вдоль колонны верхом на лошади ска­кал Саблин. Он то выезжал вперед, то тащился по вяз­кому болоту сзади.

Партизаны перешептывались, одобряя командира роты за то, что идет в бой вместе с ними. Присутствие боевого командира особенно вдохновляло молодых бойцов.

Вот шагает в шеренге, то и дело наступая на пятки переднему, светловолосый, с голубыми глазами, юноша. Лишь несколько дней тому назад пришел он в отряд из Дубравки со своим оружием — обрезом. Саблин заме­тил хлопца, подозвал к себе:

— Ты из какого взвода?

— Из третьего.

— Почему без оружия?

— Хочу в бою раздобыть автомат или хотя бы вин­товку.

— Как тебя зовут?

— Юра.

— Держись возле меня, будешь связным.

Наконец добрались до поляны. Рота остановилась, и Саблин вполголоса отдал Пинчуку приказ, где устро­ить засаду. После этого повернул лошадь и поехал че­рез поляну. Юноша трусцой бежал за ним. Партизаны гуськом направились поближе к железнодорожной на­сыпи. Там, метрах в сорока от дороги, выдвинулся на поляну клинышек кустарника. Место довольно удобное для засады: из кустов хорошо просматривалось шоссе, по которому едут гитлеровцы.

Партизаны рассыпались и начали маскироваться. Командир разведки прошел вперед — посмотреть, дале­ко ли немецкий обоз. Тот был уже метрах в четырехстах. Воробейчик быстро вернулся и сообщил, что на желез­ной дороге фашистов мало, а это настораживает: не от­правилась ли часть их в обход?

Саблин со связным были в это время в лесу, метрах в двухстах позади роты. Командир забеспокоился, вспомнив, что не указал партизанам точного ориентира, до которого должна дойти первая повозка, прежде чем засада начнет обстрел. Лишь сейчас он приблизительно подсчитал, на какое расстояние растянутся двадцать упряжек. И пока занимался подсчетом, пока прикидывал интервалы между подводами, из-за кустов показа­лась первая пара лошадей.

— Юра, беги к командиру первого взвода Бизунку и скажи, что огонь можно будет открыть тогда, когда первая подвода доедет вон до той сосенки с сухой вер­шиной. Осторожнее, придерживайся кустов!

Сжимая в руке обрез, юноша побежал. Но не успел он преодолеть половины расстояния до взвода, как в той стороне, лишь немного глубже в лесу, ударил выстрел. Саблин заволновался: «Вот, черт, послал дурака! Он что, заблудился?» Командир дернул повод. Только вы­ехал на просеку, как справа опять послышался выстрел. Мелькнула мысль, что стреляет Юра, но конь вдруг при­сел и ткнулся мордой в землю. Саблин мгновенно пере­валился на левый бок лошади, едва успев выдернуть но­гу из стремени, и пополз назад. А в кустах вскочил и со всех ног бросился прочь.

Командиров взводов насторожили выстрелы у них за спиной. И особенно потому, что немцы на повозках почти не реагировали на эти выстрелы. Следовательно, фашисты знают, что это стреляют немецкие солдаты. Некоторые партизаны заметили гитлеровцев, пробирав­шихся по кустам в ту сторону, где слышалась стрельба. И тут кто-то из командиров выпустил длинную очередь из автомата.

Решив, что это сигаал, партизаны открыли ураган­ный огонь по обозу.

Бизунок первый понял роковую ошибку.

— Сзади у нас немцы! — что есть силы крикнул он.

Но в грохоте боя его услышали далеко не все. Часть партизан перенесла огонь в другую сторону, и в ответ оттуда сразу же засвистели пули, даже полетели грана­ты. Бизунок понял, что назад пути нет, и, крикнув: «Вперед! За мной! Ура-а!» — побежал к повозкам.

Охрана обоза успела спрятаться в кустах. С тыла партизан прикрывал все тот же клинышек кустарника. Но им нужно было перебежать железнодорожную на­сыпь, за которой начинался спасительный лес. Бизунок первый взобрался на нее и залег. Рой пуль посыпался вслед ему. Отстреливаясь, командир закричал:

— Пулеметы, огонь!

Гитлеровцы бросились в атаку. Но заговорили пар­тизанские пулеметы, и немцы залегли.

— За мной, за мной! — продолжал Бизунок, носылая автоматные очедеди в сторону немцев.

Партизаны дружно перебежали насыпь. Несколько человек упали.

— Не оставлять убитых!

Под прикрытием пулеметов и автоматов партизаны стащили с насыпи убитых и раненых. По ту сторону по­лотна остался только комсомолец Саша Романчик. Ра­ненный, он скатился с насыпи и, чтобы не попасть живым в руки гитлеровцев, взорвал на своем ремне гранату.

Шагая по лесу, партизаны расспрашивали у коман­диров, каким образом фашисты могли оказаться у них в тылу.

— В этом нет никакой загадки,— хмуро объяснил Бизунок.— Двигаясь по лесной партизанской зоне, они обычно высылают сильный заслон. Вот и напоролись на нашу засаду. Я думаю, даже уверен, что два первых выстрела были сделаны по нашему командиру и по то­му юнцу, которого Саблин назначил своим связным.

Хмуро шагали партизаны сквозь мокрый густой кус­тарник. Во второй половине дня добрались до высокого леса. Возле дороги, на пригорке, выкопали под белой акацией могилу и похоронили четырех друзей. Молча­ливо, как и люди, стоял старый лес. Чуть зашумел, ко­гда над песчаным холмиком прогремели прощальные выстрелы, и опять затих.

5

Группа партизан ехала по песчаной дороге. Погля­дывая по сторонам, Володя замечал изменения, проис­шедшие здесь за время его отсутствия. Вспомнил, где стоял ветряк, где возвышалась труба крахмального за­вода, где находилась отстроенная перед войной краси­вая деревня. Теперь ничего этого не было. «Как легко и быстро можно уничтожить множество строений,— поду­мал хлопец,— и как медленно и трудно будет потом восстанавливать все это».