Владимир Федосеенко - Дубовая Гряда

— Что случилось?

Алена не поняла, кто вдруг облапил ее в темноте, на­чала отбиваться кулаками, и тут второй гитлеровец чирк­нул зажигалкой. Первый увидел при свете ее в своих объятиях немолодую женщину, удивленно разжал руки, а хозяйка, воспользовавшись его замешательством, схватила со стола лампу и поднесла к огоньку зажи­галки.

Снова стало светло, но, кроме Ивана и его сестры, в горнице никого из молодежи уже не было. Соседки не зря считали тетку Алену самой хитрой бабой в деревне. Схитрила она и сейчас: взяла лампу, поманила за собой немцев и поднесла ее к портрету Гитлера на стене.

Фашисты мгновенно вытянулись.

— Мы никс,— пробормотал один из них, очевидно, решив, что попал в дом сторонника «нового порядка».— Мы ехать Слобода. Где дорога есть?

— Пойдем, покажу,— с готовностью предложила хо­зяйка.

На улице стояло трое саней, в которых разместились гитлеровцы, и едва Алена успела показать, в какую сто­рону им надо ехать, как лошади дружно рванули с места.

Подождав, пока тетка Алена вернется в сени, из-за угла избы вышел Володя. «Принесла нелегкая на нашу голову,— думал он.— А ведь мог угодить им в лапы... Нет, хватит: скоро весна. Сергеев как хочет, а мы с хлопцами подадимся в лес. Оружие есть, сколько же можно отсиживаться в хатах?»

Он так и решил сказать Сергееву в то чудесное утро, когда опять отправился на встречу с политруком. В го­лубом небе ласково светило солнце. На пригорках потемнел снег. Чувствовалось дыхание близкой весны. И шагая на лыжах, юноша с наслаждением вдыхал свежий лесной воздух.

— Хорошо, что ты пришел,— сказал Сергеев,— есть важное дело.

— Какое?

— Мы подготовили текст листовки, нужно, чтобы ваши комсомольцы переписали как можно больше экземп­ляров. Распространим их по всей волости.

— А разве некомсомольцам это доверить нельзя?

— Можно, конечно, если есть надежные ребята.

— Теперь, Александр Данилович, в Дубовой Гряде вся молодежь наша. Жаждут борьбы с фашистами. Да­же Пылила и тот ждет возвращения Красной Армии. Он думал, что немцы принесут ему райскую жизнь, а теперь убедился, какой он, германский рай.

— Это хорошо. Подготовка листовок будет провер­кой для всех. А несоюзной молодежи скажи, что это по­ручение будет одной из рекомендаций для вступления в комсомол. Скоро проведем у вас собрание и примем всех достойных. На собрание придет участник боев с белофин­нами. Вся организация возлагается на тебя: ты, Володя, хотя и молодой, но опытный волк,— засмеялся Сергеев.

Этим разговором политрук развеял мысли, которые давно не давали покоя юноше. Однако Володя по-преж­нему считал, что с наступлением теплых дней нужно ухо­дить с оружием в лес. Но Сергееву он пока про это ниче­го не сказал.

Дома Володя все время волновался. Он то прятал, то снова доставал из-под обоев кусочек бумаги с текстом листовки. Содержание ее юноше нравилось, но все же чего-то в ней не хватало. В листовке рассказывалось о разгроме немцев под Москвой, о крахе гитлеровского плана молниеносной войны и об активизации наших войск на всех фронтах. Дальше шел призыв к советским гражданам, временно оказавшимся в оккупации, пря­тать от гитлеровцев продукты питания и всячески мешать им перевозить войска и боевую технику в сторону фрон­та. «Это все хорошо,— думал Володя,— но немцы едут на фронт, чтобы убивать наших отцов, а тут находят ду­раков полицаев. Вот ты и бейся с ними. Я уже одного искалечил, но лучше бы это был немец... Да если бы каждый из моих друзей прикончил хотя бы по одному... Однако как все это увязать с текстом листовки? Пойду к Лиде, позовем Зину. Мы же были в редколлегии школьной стенгазеты, вот и подумаем вместе».

Отправился к Лиде и застал у нее, кроме Зины, кото­рой был рад, еще одну одноклассницу, болтливую со­року. Как бы избавиться от нее?

— Слушай,— сказал ей Володя,— не твоя ли мать только что кричала: «Люди, помогите, сучка взбеси­лась?» По-моему, она: ведь ни у кого больше сучек нет.

— Ой, правда, она уже который день не ест,— испу­ганно вскочила девушка и выбежала за дверь.

Володя расхохотался:

— Видали? Будто сквозняком выдуло. Ловко при­думал?

— Она нам самим надоела,— поморщилась Лида.

— Вот что, девчата,— начал Володя,— у меня к вам важное дело. Но сначала прочтите вот это.

Он достал из кармана бумажку с текстом листовки, и подруги склонились над ней. Лида не выдержала, спросила, где он ее взял. Особенно удивили ее данные о количестве убитых фашистов и уничтоженной гитле­ровской техники под Москвой.

Володя решил не упоминать Сергеева. Сказал:

— По-моему, надо дописать что-то о борьбе с поли­цаями. Вот над чем стоит подумать.

Долго сидели, писали. Наконец остановились на од­ном варианте.

— Зина, прочитай вслух,— попросил Володя.— Нач­ни отсюда.

И Зина прочитала:

«...Трудно поверить, что ты, молодой человек, кото­рому Советская власть и наша школа прививали высо­кие чувства гуманности, стал верным холуем фашист­ских разбойников. Если ты человек, а не скотина и если не потерял человеческого облика, ты не станешь убивать женщин, детей и стариков.

В твоих руках оружие, и еще не поздно повернуть его против врагов нашей Родины. Иначе от расплаты тебе не уйти!»

— Кажется, хорошо? — спросил Володя.

— Отлично! — в один голос согласились девушки.

— Тогда давайте напишем несколько образцов листовки и раздадим ребятам, чтобы приготовили побольше экземпляров.

— Всем раздадим? — спросила Зина.

— Кроме Мишки Маланчина. Сначала я с ним поговорю,— сказал Володя.

Увидел он Мишку в тот же день недалеко от своего дома и, подойдя к нему, негромко сказал:

— Миша, мы решили распространить листовки. Нуж­но, чтобы и ты переписал штук десять.

— А кто еще будет?

— Больше никто.

— Так почему только я?

— Ладно, я пошутил,— признался Володя.— Все честные хлопцы и девчата будут переписывать. Со­гласен?

Но Миша опустил глаза и отрицательно покачал го­ловой:

— А я не хочу.

— Струсил? Эх ты! — и Володя ушел домой.

До самого вечера просидел он над листовками, так что даже рука устала писать. А когда за окном сгустились сумерки, в избу неожиданно явился Маланчин и винова­то попросил:

— Дай мне тоже, а?

— Что? — усмехнулся Володя.

— То, о чем днем говорил. Все будут делать, и я хочу.

— Кто все?

— Иван, Толик... Чем же я хуже их?

Прошло несколько дней. Володя сходил в Вепряты и обменял свою пачку листовок у Сергеева на другую, чтобы никто не смог узнать переписчиков по почерку. По­литрук похвалил юношу за дополнение к тексту. И вот наступило тревожное время: надо было листовки рас­пространить.

Первые экземпляры, расклеенные по деревне, сорвал и увез в полицию Василь, пригрозив за них расстрелом старосте Савке. Но в тот же день «крамола» появилась и в других деревнях, так что полицаям стало не до Ду­бовой Гряды. И хотя за листовки никто не угодил в ла­пы врагов, немцы и полицаи начали задерживать на до­рогах поголовно всех мужчин, женщин, даже детей и тщательно обыскивать их. Впрочем, многие полицейские были рады неожиданной удаче; долго ли во время обыска прикарманить чужое добро?