Сергей Чупринин - Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года

« Всего 119 из 300 с лишним студентов Литературного института подписали письмо, осуждающее Пастернака» ( П. Финн, П. Куве . С. 178).

Сославшись на то, что текст этого письма возник благодаря соавторским усилиям О. Ивинской, И. Емельяновой, А. Эфрон и Вяч. Вс. Иванова, а сам Б. Пастернак принимал в его составлении лишь минимальное редакторское участие, Е. Б. Пастернак подчеркивает:

«Включать этот текст в собрания сочинений, как это сделали в Америке и во Франции, и публиковать его в сборниках как „письмо Пастернака“ абсолютно недопустимо. В его лексике несомненно использованы отдельные выражения Пастернака, в частности взятые из его письма к Фурцевой, написанного 24 октября, и вставлена вписанная им фраза, но этим его участие ограничивается. Машинописная копия письма с подписью Пастернака имеется в архиве ЦК, но это такая же вынужденная подпись, как и под письмами к Фельтринелли или Галлимару, которые рассылались в августе 1957 года Отделом культуры» ( Е. Пастернак . С. 154).

Эти слова подтверждаются и сообщением О. Ивинской, что «черновик письма к Хрущеву» был сочинен предложившим свои услуги молодым адвокатом («У него было нежное девическое лицо, невинные глаза, словом, вполне подкупающая внешность. Звали его Зоренька»), обсуждался ею с детьми – Ириной и Дмитрием, а также Ариадной Эфрон и Вяч. Вс. Ивановым и «Б. Л. подписал письмо, внес одну лишь поправку» ( О. Ивинская . В плену времени. С. 283).

Текст Заявления утвержден постановлением Президиума ЦК КПСС от 1 ноября (РГАНИ. Ф. 3. Оп. 14. Л. 17, 72).

«Моя красненькая книжка, – говорила Ахматова Георгию Глёкину, – обязана своим существованием Суркову. Он сам приезжал ко мне в Ленинград. И, знаете, меня поразило, что он знает почти все мои стихи наизусть. Мы отбирали стихи, а он читал, читал… Я все пыталась сделать вид, что не замечаю, а он все читал и читал…» ( Г. Глёкин . С. 51).

«Время больших ожиданий» будет опубликовано в журнале «Октябрь» (1959, № 3–5).

Эта открытка была перехвачена и не дошла до адресата, но упоминается в докладной записке председателя КГБ СССР А. Н. Шелепина от 16 февраля 1989 года.

Впрочем, судя по книге «Открытки из Вьетнама» (М.: Молодая гвардия), подписанной к печати уже 5 августа 1961 года, на Юго-Восток Солоухин все-таки съездил.

«Вся гнусь нашего времени, все литературные вывихи, всё шкурничество и дешевое игранье в народность и партийность сосредоточились в этом человеке, как в сточной яме, беспросветной, вонючей, но сверху прикрытой зелененькой травкой», – так 23 октября 1965 года охарактеризовал его Виктор Астафьев в письме Александру Борщаговскому ( В. Астафьев . Нет мне ответа… С. 73).

«Ефремов продемонстрировал нам, молодым тогда еще щенкам, какой может быть советская фантастика – даже во времена немцовых, сапариных и охотниковых – вопреки им и им в поношение» ( Б. Стругацкий . С. 18).

За сценарий этого фильма Александр Довженко посмертно удостоен Ленинской премии в 1959 году.

По приговору 1933 года.

Имеется в виду фраза из письма в «Правду»: «Я верю, что найду в себе силы восстановить свое доброе имя и подорванное доверие товарищей» (Правда, 6 ноября 1958 года).

Вероятно, ошибка памяти, и речь все-таки идет либо о конце 1958 года, либо о январе 1959 года, до скандала со стихотворением «Нобелевская премия».

«Посмеемся, посмеемся (над историей забавной)…»: Джерард Макберни о Шостаковиче, времени и о себе / Беседовал С. Элькин // operanews.ru. 20.02.2011. https://www.operanews.ru/history60.html

Как сообщил в ЦК КПСС, опираясь на агентурные донесения, председатель КГБ А. Н. Шелепин, «попытка находившегося в Ялте писателя Рыбакова высмеять выступление Твардовского получила резкий отпор со стороны Алигер и Казакевича. „Хватит иронизировать и зубоскалить по всякому поводу, – заявил Казакевич Рыбакову. – Интересно, что бы вы сказали, какие вопросы поставили бы вы, если бы вас пустили на высокую трибуну. Хорошо, что писателю, и именно Твардовскому, дали слово на съезде, и очень хорошо, что он выступил и как член партии, и как писатель сдержанно, умно и гордо за советскую литературу“. К речи Твардовского неодобрительно отнесся лишь один Паустовский» (цит. по: В. Огрызко . Все решала партия. С. 177).

«В начале февраля, – вспоминает Ольга Ивинская, – меня снова вызвал Поликарпов. Он сказал, что в Москву приедет премьер-министр Великобритании Макмиллан со свитой и что встреча Б. Л. с кем-нибудь из англичан нежелательна. Он может дать какое-то опрометчивое интервью, которое ему-де самому потом и повредит. Было бы хорошо, если бы Б. Л. на это время куда-нибудь уехал» ( О. Ивинская, И. Емельянова . «Свеча горела…» С. 278).

«Совсем недавно, – сказал на III съезде писателей СССР Валентин Катаев, – уже достаточно известный и, по-моему, выдающийся молодой поэт Евгений Евтушенко выступил у нас со своим первым рассказом „Четвертая Мещанская“ – рассказ на редкость хорош как по форме, так и по содержанию. Всего несколько страничек, а такое впечатление, что прочел повесть, даже небольшой роман с целой галереей молодежных характеров и чудеснейшими пейзажами» (Литературная газета, 22 мая 1959 года).

Эти и некоторые другие официальные документы, проясняющие судьбу тома, его редакторов, авторов и составителей, а главное – «Литературного наследства», цитируются по тексту их первой публикации: Пушкарева Л. Документы свидетельствуют.: Из фондов Центра хранения современной документации (ЦХСД): Вокруг творческого наследия Маяковского // Вопросы литературы. 1994. Вып. 2. С. 197–215; см. также более поздние издания: Идеологические комиссии ЦК КПСС. 1958–1964: Документы / Сост. Е. С. Афанасьева, В. Ю. Афиани, Л. А. Величанская, З. К. Водопьянова, Е. В. Кочубей. М.: РОССПЭН, 1998. С. 142; Аппарат ЦК КПСС и культура. 1958–1964: Документы / Сост. В. Ю. Афиани, З. К. Водопьянова, Т. В. Домрачева и др. М.: РОССПЭН, 2005. С. 182, 194, 198–202.

«Надо сказать, – замечает в своих воспоминаниях Михаил Левин, – что к этому времени нобелевская истерика полностью сошла на нет, и это стихотворение было не голосом из хора, а сольным выступлением некогда знаменитого поэта, тридцать лет тому назад находившегося вместе с Пастернаком и Тихоновым в походной сумке военспеца Эдуарда Багрицкого <���…>

Не знаю, жалел ли потом Сельвинский об огоньковской публикации. Во всяком случае, во время похорон Пастернака он, по свидетельству Т. Глушковой, не прервал занятий своего учебного литинститутского семинара, проходивших на переделкинской даче» ( Б. Пастернак . Т. 11. С. 375, 377).