Сергей Чупринин - Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года

Из письма Льва Кассиля Илье Эренбургу от 8 октября: «Еще 23 сентября, на другой же день после напечатания отвратительнейших стихов Маркова „Мой ответ“, я официально, в письменной форме, заявил руководству Союза писателей РСФСР и редакции „Лит. и жизнь“, что не считаю себя больше членом редколлегии газеты и прошу снять мою фамилию из списка ее членов». Откликаясь на это письмо, 23 октября Эренбург ответил: «Я всецело понимаю ваш поступок и думаю, что так должен был поступить любой национальности любой советский человек, не имеющий ничего общего с неочерносотенцами» ( И. Эренбург . На цоколе историй… С. 508).

Илья Эренбург, чьи высказывания были в статье Старикова извращены, 3 октября отправил письмо протеста в «Литературную газету», а после того как Отдел культуры ЦК КПСС предложил «Литературной газете» его не печатать, 9 октября обратился с письмом лично к Н. С. Хрущеву, но и это не привело к желаемому результату (см.: Аппарат ЦК КПСС и культура. 1958–1964. С. 470–473).

Эпизод с чтением «Облака в штанах» вспоминал и Е. Евтушенко, выступая на заседании Идеологической комиссии ЦК КПСС 24 декабря 1962 года: «Я никогда не забуду, как один суворовец, с такими яблочно-красными щеками, читал трагическую поэму Маяковского „Облако в штанах“. Он старался придать себе трагический вид, но у него ничего не получалось, так как настолько он был краснощек, настолько лицо его было детским» (Идеологические комиссии ЦК КПСС. 1958–1964. С. 314).

Как в письме составителю вспоминает Владимир Радзишевский, его «сосед по общежитию в высотке МГУ казах Амангельды залез на фонарный столб и оттуда, сверху, видел, как сквозь толпу к Евгению Евтушенко подползла милицейская машина и его втянули внутрь, чтобы эвакуировать с площади. Не зная, что его уже нет, толпа дружно скандировала, снова вызывая его на помост: „Ев-ту-шен-ко!“ Не видя результата, следом попробовали прокричать: „Рож-дест-вен-ско‐го!“ Всего на один слог больше, а хватило азарта лишь на 2–3 повтора. В ходу была ироническая фраза: „Рождественский – это наш, советский Евгений Евтушенко“».

По сведениям Павла Нерлера, «альманах „Тарусские страницы“ выходил дважды – впервые в августе 1961 года: первый завод – это всего 1000 экземпляров. Основной же завод (тираж 75 тыс. экз.) вышел только в конце того же года» («Посмотрим, кто кого переупрямит…». С. 204).

«<���…> Как раз перед открытием XXII съезда, – вспоминает в дневнике (запись от 9 апреля 1963 года) Юлиан Семенов, – <���…> в Москве носились обывательские разговорчики о том, что съезд будет „объединительным“ и что в ЦК снова войдут Молотов, Каганович и Маленков» ( Ю. Семенов . С. 295).

«Сталина, – в тот же день записывает в дневник Лидия Чуковская, – вынесли из мавзолея „в другое место“. И сразу несмотря на Кочетова, Маркова, Старикова, Грибачева, Софронова – сразу стало легче дышать.

Сталинская эпоха кончилась не в день его смерти и не в 56 г., а вот теперь. Конечно, искоренять то, что он насадил в душах, придется еще десятилетия… Но все-таки мы до этого дожили: он назван убийцей. И детей не будут водить кланяться его гробу» ( Л. Чуковская . Дневник – большое подспорье… С. 133).

Стоит, впрочем, давая оценку этому знаковому событию, держать в памяти и будничный эпизод из воспоминаний Анатолия Смелянского: «Возбужденные решением о выносе Сталина из Мавзолея, Лакшин и сотоварищи пришли в кабинет зам. главного редактора <���„Литературной газеты“> Барабаша с предложением немедленно сделать то-то и то, чтобы развить решение съезда. Барабаш выслушал их и тихо сказал (он всегда говорил тихо): „Надо подождать. Дело не в том, каково решение съезда партии. Важно, какую передовую статью ‘Правда’ напечатает через пару недель после съезда партии“» ( А. Смелянский . Уходящая натура. С. 366).

«Когда услышал по алфавиту фамилию Грибачева, уже знал, что и я буду здесь, – заметил в дневнике Твардовский. – Так соблюдается приравнение для равновесия. Все равно – то, что Грибачеву как „автоматчику“, мне – как „незрелому“ и „трудновоспитуемому“» ( А. Твардовский . Новомирский дневник, 1961–1966. С. 65).

Имеется в виду повесть «Софья Петровна», написанная Л. Чуковской зимой 1939/1940 года.

А. Твардовский, познакомившись с рукописью, высказался о ней так (запись в дневнике Л. Чуковской от 30 января 1962 года): «Автору явно не под силу такой матерьял, как события 38 года. В повести до крайности обужен сектор обзора в историческом и политическом смысле. События даны глазами интеллигентной машинистки из „бывших“. Ей нет дела до того, что к чему и отчего, ее точка зрения на события наивна. Они не заставляют ее ни на одну минуту задуматься над чем-нибудь, лежащим за пределами ее маленького обывательского мирка вне всякого фона общенародной жизни. Читатель во много раз больше, острее и шире знает и размышляет обо всем, что связано с этим материалом. Ему скучно читать это литературное сочинение на острую тему, п. ч. сочинительство тут ничего не стоит. В повести никого не жалко, ничего не страшно, т. к. все пострадавшие (директор, парторг, сын героини, друг сына и др.) – все это не живые люди, чем-то успевшие стать нам близкими, а всего лишь условные литературные обозначения, персонажи. Подробнее говорить об идейно-художественной несостоятельности повести нет необходимости. Автор не новичок, не начинающий, нуждающийся в лит. консультации, а многоопытный литератор и редактор, только взявшийся по-моему не за свое дело. Для „Нового мира“ повесть, во всяком случае, совершенно непригодна» (Новый мир. 2014. № 6).

Растянувшиеся на 1963–1964 годы попытки напечатать «Софью Петровну» в журналах «Знамя», «Москва», «Сибирские огни» и опубликовать ее отдельной книгой в издательстве «Советский писатель» оказались столь же безуспешными. Эта повесть вышла в журнале «Нева» только в 1988 году.

Ее следующий концерт в Ленинграде состоится только в 1966 году.

«Сильнейшее впечатление последних дней – рукопись А. Рязанского (Солонжицына), с которым встречусь сегодня» ( А. Твардовский . Новомирский дневник. 1961–1966. С. 68).

«<���…> Сборник 1961 года, – в 1963 году писала Ахматова своему брату А. А. Горенко, – какие-то сумасшедшие раскупили в несколько минут, и у меня даже нет экземпляра» ( А. Ахматова . Т. 2. С. 237).

Из дневника К. Чуковского от 28 июня 1964 года: «Он написал книгу о Тынянове, она имела успех, – и он хочет продолжать ту же линию, то есть при помощи литературоведческих книг привести читателя к лозунгу: долой советскую власть. Только для этого он написал об Олеше, об Анне Ахматовой» ( К. Чуковский . Т. 13. С. 391).