Сергей Чупринин - Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года

К ним, – замечает В. Воробьев, – прибавились «статьи Дженифер Луи (английская супруга В. Л.) в „Ивнинг Ньюс“, слависта Жака Катто в журнале „Сюрвей“, Поля Тореза в „Комба“.

Такой рекламы было достаточно, чтоб образовалась очередь желающих иностранцев и москвичей приобрести творения подпольного светила» (Там же. С. 295).

Добровольная народная дружина № 12 института «Гипрошахт».

Яков Гордин ставит под сомнение и достоверность этого письма, и то, что оно было написано в 1965, а не в гораздо более поздние годы.

В. И. Степаков – в ту пору главный редактор «Известий», зам. заведующего Отделом пропаганды ЦК.

О. Хвалебнова – вдова И. Ф. Тевосяна – наркома, а затем министра черной металлургии, послужившего прообразом Онисимова, героя романа А. Ф. Бека. Доказывая, что роман искажает образ Тевосяна, она в борьбу против автора и редакции вовлекла и председателя Совета министров А. Н. Косыгина, и председателя Госплана А. Н. Тихонова, и маршала А. М. Василевского, и других влиятельных лиц. Не без помощи партийных и правительственных сил роман был заблокирован на многие годы.

Роман А. А. Бека (первоначальные авторские названия «Онисимов», «Сшибка») дважды набирался, но многократно изымался из очередного номера цензурой как произведение, дающее «искаженную оценку эпохи индустриализации…», «сосредоточенное лишь на отрицательных явлениях того времени» (История советской политической цензуры. М., 1997. С. 558). Опубликован после смерти автора ( Бек А. Новое назначение // Знамя, 1986, №№ 10–11). Многолетняя самоотверженная борьба за роман А. Т. отражена в дневниках А. А. Бека ( Бек А . Роман в романе // сб. Взгляд: Критика. Полемика. Публикации. М., 1988; Его же. Из дневников 1964–1972 гг. // Соч. Т. 4. М., 1994).

И, по словам В. Кононыхиной-Семиной, «началась семилетняя полоса почти полного непечатания: три небольших рассказа в „Новом мире“ и маленькая повесть „Когда мы были счастливы“ в журнале „Кубань“. Ходило такое выражение: «в черных списках». Из издательств и журналов приходили отрицательные ответы, либо уклончивые, вроде того, что в портфеле редакции есть материал на эту же тему, либо ругательные, смысл которых был: Семин – «чуждый», «вредный» писатель произведений, «полных ограниченного субъективизма, стремления охаять народ со своей, мещанской точки зрения». <���…> Повесть «Семеро в одном доме» была издана у нас впервые только в год смерти писателя, через тринадцать лет после выхода ее в журнале» (Виталий Семин в воспоминаниях, письмах и литературной критике. С. 33–34).

Разрядка А. И. Солженицына.

П. К. Романов – начальник Главлита.

Том О. Мандельштама в Большой серии «Библиотеки поэта» был издан только в 1973 году.

Скаба А. Д. – секретарь ЦК КПСС Украины, член Идеологической комиссии, один из ярых обличителей «порочной линии» «Нового мира».

Здесь и далее в цитате курсив А. Солженицына.

Правильно: разваливается.

«Главное событие: „Театральная повесть“ Булгакова – чудо. <���…> Ослепительный талант. Есть гоголевские страницы», – записывает в дневник К. Чуковский ( К. Чуковский . Т. 13. С. 417).

См. комментарий Натальи Горбаневской: «Сартр же тогда отказался от Нобелевской премии и заявил, что лучше бы ее дали Шолохову. И Шолохову на следующий год дали-таки, как известно. Конечно, советское государство такому бесплатному агенту влияния могло оказать услугу и освободить „этого рыжего“. А можно допустить и другой вариант. Они понимали, что Бродского нужно освободить, и подослали к Сартру своих агентов влияния, которые и стали его тормошить: „Смотрите, что происходит с молодым поэтом в Советском Союзе. Жан-Поль, давай-ка ты возьмись“. Ну и Жан-Поль взялся» ( В. Полухина . Бродский глазами современников (1996–2005). С. 244).

«Арест Синявского не был неожиданностью ни для нас, ни для него самого», – говорит Игорь Голомшток ( И. Голомшток . С. 128).

По мнению Нины Воронель, «версия эта слишком пестрит несовместимостями, чтобы можно было в нее поверить» ( Н. Воронель . С. 157).

Имеется в виду «Повесть о моих друзьях-непоседах» Михаила Алексеева, героями которой стали Николай Грибачев, Сергей В. Смирнов и сам Алексеев. В январском номере 1966 года «Новый мир» откликнулся на эту повесть фельетоном Натальи Ильиной «Сказки брянского леса».

«А провал мой в сентябре 1965 был самой большой бедой за 47 лет моей жизни. Я несколько месяцев ощущал его как настоящую физическую незаживающую драму – копьём в грудь, и даже напрокол, и наконечник застрял, не вытащить. И малейшее моё шевеление (воспоминанье той или другой строчки отобранного архива) отдавалось колющей болью. <���…> Впечатление остановившихся мировых часов. Мысли о самоубийстве – первый раз в жизни и, надеюсь, последний. (Одно укрепляло: что плёнка-то моя – уже была на Западе! Вся прежняя часть работы не пропадала!)» ( А. Солженицын . С. 125–126).

Для № 9 журнала была набрана рецензия А. Синявского «Заметки о поэме Евг. Евтушенко „Братская ГЭС“». Ее, как и рецензию Синявского на стихи Е. Долматовского (Новый мир. 1965. № 3), на процессе Синявского и Даниэля приводили как доказательство попыток дискредитации советских поэтов. По настоянию А. Твардовского, вопреки советам некоторых членов редколлегии, рецензия А. Д. Синявского осталась в указателе содержания журнала за 1965 г. (Новый мир, № 12).

«Я встречался с Рыбаковым, – говорит в личном сообщении составителю Яков Гордин. – <���…> Все его достоинства при нем. Но он был человеком – во всяком случае по моим наблюдениям, высокомерным и любящим поучать. Рыбаков стал учить Б. жизни на свой вполне советский манер. Иосиф этого не выносил. Мне приходилось наблюдать его в подобных ситуациях. Он мог быть очень неприятен. Отсюда и их взаимная неприязнь. Фразу о Вигдоровой, которую Р. приписывает Иосифу, он наверняка в раздражении выдумал сам. Ни при какой погоде Б. не мог сказать ничего столь безвкусного. Не говоря уже, что он никогда не позволил бы себе так отозваться о Вигдоровой. Приехав в Москву прямо из ссылки, он прежде всего поехал на ее могилу».

«Никто не может знать точно, что он чувствовал, но я считаю, что он никогда не забывал женщину, которая стояла за него до самого конца, – свидетельствует и Александра Раскина. – <���…>. Есть фотография Бродского, снятая в его ленинградской квартире после возвращения из ссылки. Он снят на фоне книжных полок. И на одной из полок видна фотография Вигдоровой. Андрей Сергеев, посетивший Бродского в Нью-Йорке в 1988 г., говорил мне, что он видел ту же самую фотографию там над его столом. Позже это подтвердил Лев Лосев: „Бродский был глубоко благодарен Фриде Вигдоровой за ее героические усилия, направленные на его спасение. В течение многих лет ее фотография висела на стене над его столом, сначала в России, потом в Америке“.