Лев Кукуев - Море в ладонях

— Прошу вас, прошу, — предложил ей снова Дробов.

— Нейт! Нейт! — Джейн даже поморщилась. — Нейт, — повторила брезгливо.

— Она рыба не есть! — подтвердил мистер Кларк.

Джейн передернуло:

— Мой папа гельминтолог. Он учийть студент. Да, да! Он брал живой рыба, рейзал. В ней червь. Бр-р-р…

Таня уставилась на американку.

— Такой червь тут… — Джейн показала себе на живот. — Фу, фу…

— О, Джейн, — взмолился супруг. — Ты портил мне аппетит…

— Молчи, Гарри, молчи…

Мистер Кларк, чокнувшись с Дробовым, опрокинул в рот полную рюмку водки.

— Но простите, — вмешался Дробов, — байнурская рыба…

— Нейт, нейт, — перебила Джейн. — Мой пап-па будь здесь, он доказайт…

Мистер Кларк расхохотался. С его очаровательной супругой не так-то просто договориться. Он опрокинул четвертую рюмку в широко раскрытый рот, махнул безнадежно рукой, принялся за третий кусок копченого омуля.

Однако ночевать в Бадане супруги Кларк не пожелали. Через час, полтора они будут на турбазе. Рассвет Кларк проведет на рыбалке, со спиннингом в руках. Еще в прошлом году турбаза пришлась ему по душе. В любое время дня и ночи Джейн и он будут рады принять у себя мисс Таню с мистером Дробовым.

Таня объявила, что тоже должна уехать — с утра у нее дежурство.

Выехали из Бадана на двух машинах. Мистер Кларк с супругой ехали впереди. Дробов с Таней на газике сзади. На перевале «Волга» остановилась. Вышли из машины и Дробов с Таней.

— Колоссаль! — воскликнул мистер Кларк и широко раскинул руки в сторону Байнура.

Его супруга, как завороженная, глядела на огненную поверхность обожженного солнцем озера-моря. Она с восхищением жмурилась от отраженных лучей, кивала в такт каждому слову Кларка.

— Колоссаль! — повторил восторженно американец. — Ви, русский, не понималь такой колоссаль! — Он бросил на Дробова осуждающий взгляд, его щеки дрожали.

— Почему не понимаем! — пожал хладнокровно плечами Дробов. — Мы любим и ценим свой край.

Кларк поднял коротышку-палец над головой, как это делали древние люди, говоря о неземном:

— О-о! Такой край нет цена. Тут большой бизнес. Такой знаменитый море может любить много людей. Надо делать фото и кино много, много. Надо велеть поэт писать лучший стихи. Каждый бухта делать пляж, бар, кафе, рестораны. Ночью надо иметь много лодок и фейерверк, как Венеция. Надо делать костер, хороший уха, копченый рыба. Сибирский форель хочет ловить весь турист мира. Сибирь сам имей свой колоссаль реклам!..

Теперь уже Джейн с восхищением смотрела на супруга. Тот был человеком дела, настоящим американцем, намного выше и предприимчивей, чем мистер Дробофф. Таня с плохо скрываемым раздражением закусила губку, молчала.

— А вы художник, мистер Кларк, — сказал Дробов слегка язвительно, как только американец истощил запас красноречия.

— О нейт! — воскликнул польщенный Кларк. — Я маленький американец: как говорят у вас — рядовой.

— Почему же нет?! Вы нарисовали столь яркую картину преобразования Байнура, что я удивился.

— Вы лис, мистер Дробофф, ви лис. Я понимай — вы осуждайт меня. Я осуждайт вас. Наш много турист едет Москва, Киев, Кавказ… Турист надо экзотик, колоссаль экзотик! Такой, как тут, как там?..

Он показал пальцем на побережье, на скальные террасы над головой, на отроги и ущелья Тальянского хребта. Он продолжал приподнято:

— Турист надо холл, вилла, бассейн, хороший вино, красивый подруг… Самый лучший авиакомпаний будет возить сюда иностранный турист. Вы сам станет возить пассажир Вашингтон, Монтевидео, Париж, Лондон, Рим… Вам будет очень крупно идти доллар. Пусть доллар идет ваш карман… Это плохо, да, мистер Дробофф?!

— Плохо, неплохо, но вряд ли для нас приемлемо.

— Но ваш правительств не запрещайт турист быть здесь…

— Милости просим! Однако в свое время некоторые из ваших деловых людей предлагали бесплатно построить автостраду от Владивостока до Москвы лишь бы мы разрешили наводнить наши рынки вашими автомобилями, отказались от строительства своих заводов.

— Вы лис, мистер Дробофф, вы хитрый. То был не мой разговор. Там золото в Штаты, здесь золото вам!

— У нас говорят: не все золото, что блестит. Есть кое-что подороже.

— Да?! — удивился Кларк. — Что есть подороже?

— Независимость.

— О-о-о! Мистер Дробофф, вы политик! Я деловой человек. Мне золото, который блестит.

И мистер Кларк стал вновь рисовать преобразование байнурских берегов согласно своей концепции. Берега священного моря, замкнутые в круг, равны двум тысячам километров. Здесь есть где развернуться. Здесь есть места, обжитые человеком всего год назад, и есть места, где располагались первые стоянки племен, заселивших Байнур почти пятьдесят веков назад.

— Феноменаль! Это большой реклама. Надо много, много строить!

— Виллы и бары? — подчеркнул насмешливо Дробов.

— О понимай! Надо догнать Америк!. Давай, давай! Мясо давай, молоко давай, все давай! Русские любят слово давай. Теперь завод давай!

И мистер Кларк неожиданно для Дробова и Тани поведал свою точку зрения на строительство Еловского целлюлозного. Он объявил, что русские не умеют считать деньги, завод принесет только вред, что идеализм враг экономики. Все равно на душу населения Америка получает двести семь килограммов бумаги и картона, а Советы только шестнадцать. Целлюлозы Америка производит в восемь раз больше. Русские погубят Байнур и не догонят Штаты. Так считает он, мистер Кларк — деловой человек современности.

В такой плоскости разговор с Кларком никогда не велся.

— Вы что же, не допускаете сотрудничества экономики с идеологией? — уточнил Дробов.

Кларк превознес экономику. Если даже Байнур не делать туристским, то и тогда его воду надо тратить как золото. Он сослался на американского ученого Нейса. Привел цифры. Дробову они были известны, Таня же удивилась, что на нашей планете только два и восемь десятых процента пресной воды. Однако более двух и пятнадцати сотых — льды Антарктиды, Арктики, горные ледники, одна тысячная в газообразном состоянии, шестьсот тридцать пять тысячных — это реки, пресные озера, подземные (резервуары и потоки. Хуже того, лишь половина пресной воды находится на поверхности и ее используют интенсивнее. Только в горах и на сибирской земле можно напиться, не рискуя здоровьем… В барах Италии стакан пресной воды дороже вина…

Байнур представился Тане, действительно, чашей, наполненной золотом. И эта чаша вмещала ни много ни мало почти двадцать пять тысяч кубических километров лучшей в мире воды. С одной стороны, Таню охватила гордость за озеро, с другой — снова стало не по себе от всех этих споров и нареканий. Она ждала, что скажет Андрей.

— По-вашему, мистер Кларк, на приобретенную от туризма валюту мы купим любое количество целлюлозы? Но по законам Штатов, целлюлоза — стратегическое сырье, и вы не торгуете ею с нами. Где же логика?