Лев Кукуев - Море в ладонях

Андрей оглядел море. Ни одного суденышка. Байнур был печален и хмур, как небо над головой. Свинцовая гладь то там, то здесь исполосована мелкими волнами, как лоскутами чешуи. А на вершине дыхания ветра даже не чувствовалось.

Андрей перевел взгляд под ноги. Скала отвесно уходила в черную пучину моря. «Так и есть, — решил он, — спугнул кабаргу. Ну и дурной. На него не похоже…»

Он укоризненно покачал головой и уже было тронулся с места, как Волчок, рискуя сорваться в пропасть, бросился снова к обрыву. Пришлось следом спуститься на первый приступок. И только тут метрах в тридцати от себя Андрей увидел полусогнутые в коленях ноги человека… Все это было столь неожиданным, что Андрей растерялся. Тысячи самых противоречивых мыслей с бешеной быстротой промелькнули в его мозгу.

— Э-эй, товарищ! — прокричал Андрей, хотя и так было ясно, что будь человек в сознании, он бы немедленно отозвался на лай собаки, позвал бы на помощь.

Несколько собравшись с мыслями, Дробов понял, что просто так ему не спуститься вниз. Он неминуемо сорвется в бездну. И не было вокруг никого, кто мог бы помочь. Не было ни веревок, ни инструмента, ни лестницы, словом, того, что крайне необходимо в подобном случае. Очевидно, разумней было бы выйти на тракт, остановить машину, добраться до рыбаков и с людьми, со снаряжением вернуться к этой скале.

Часы считали секунды, минуты, но от сознания своей беспомощности Андрею они казались вечностью. Он не хотел верить, что пришел слишком поздно. Ему казалось даже, что человек пытается приподнять голову, пошевелить рукой, но не хватает для этого сил. Непонятно, каким еще чудом он держится на скале. Терять час, другой было безумием. Андрей вспомнил, что метрах в трехстах, где проходили старые деревянные опоры высоковольтной линии, валяется кусок длинного провода. Но удастся ли одному человеку поднять другого на высоту в двадцать метров по обрывистой гранитной стене? Нет, не удастся! И все-таки к человеку надо спешить. Спуститься во что бы то ни стало. На мгновение обожгла мысль, что по скользкому проводу вряд ли сумеет он сам возвратиться из пропасти. Но тут же он отогнал, отшвырнул эту мысль. С ним был Волчок, а это уже немало. Он достал карандаш, записную книжку, вырвал свободный лист и написал несколько слов. Затем взял перчатку, спрятал поглубже записку, завернул перчатку внутрь и отдал ее Волчку:

— Домой, Волчок, домой!

Не желая покидать хозяина, пес опустил к ногам перчатку, залаял.

Дробов поднял ее, снова сунул в пасть собаки, подтолкнул Волчка в сторону ближайшего табора рыбаков. Смирившись с волей хозяина, пес бросился в сторону Бадана. Дробов вернул его. Собака радостно затерлась у ног. Тогда Дробов вновь повторил команду, подталкивая Волчка в нужную сторону.

Пес понял, помчался к табору.

Дробов принес алюминиевый провод, толщиной в палец. Закрепить конец за ствол тонкой одинокой березки было опасно. Корнями березка держалась за наносный слой грунта в расщелине. Надежнее обвязать валун, но хватит ли провода? «Должно хватить», — решил Андрей.

Только после того как к спуску все было готово, Андрей понял, что с одной перчаткой придется ему нелегко. На противоположном конце провода, на всякий случай, он сделал большую петлю. В нее можно просунуть ногу, с нее не соскользнет и рука.

Оставив на краю пропасти ружье, патронташ и сумку с рябками, он лег на живот и стал медленно сползать с обрыва. Вот уже та, не видимая глазу черта, за которой тело его перевесится, и тогда, очевидно, он тоже окажется пленником гор, как тот человек, к которому он спешит.

Андрей обернулся. Через плечо был виден по-прежнему хмурый Байнур. Оставалась последняя возможность подтянуться на руках, отползти к валуну, отдышаться и ждать. Но он оттолкнул себя с силой назад и тут же почувствовал, как его потянуло вниз, словно к ногам привязали тяжелый груз. Провод — не веревка, и в этом он лишний раз убедился, как только металл заскользил в руках. Пальцы обжигало даже сквозь кожаную перчатку.

Он спустился до первого уступа и отдышался. Еще метров десять до человека под ним.

«Что за дикая фантазия лазать бесцельно по скалам?» — с возмущением думал Андрей.

Несколько сбоку ему удалось разглядеть того, к кому он спускался.

— Блинов?! — удивился невольно Андрей. — Ничего себе, отмочил номерок, — уже громче добавил он. — Только круглый дурак и способен на такие штучки…

Сапог соскользнул с уступа, и Андрея вновь потянуло вниз… Но ему повезло, ему чертовски повезло. Он успел вовремя притормозить падение, поставить ноги на крохотную площадку к Юрке.

Пристегнувшись ремнем к своему тросу и высвободив руки, Андрей повернул Юрку к себе лицом. Тот почти не проявил признаков жизни. Только плотнее сжал до черноты синие, потрескавшиеся губы. Андрей попробовал растормошить парня, но бесполезно. Тогда он навалил на себя Юрку так, что грудь парня несколько высвободилась от впившегося в телогрейку капронового шнура. Как только это ему удалось, он принялся вновь тормошить Юрку. И тот не выдержал, застонал. В этот момент Андрей и сумел влить Юрке в рот несколько капель водки.

— Да одумайся, черт бы тебя побрал, одумайся! — кричал Андрей.

Юрка поморщился и застонал. А Андрей вновь заставил его хлебнуть обжигающей влаги. Юрка закашлялся, что-то пробормотал, кажется, выругался.

— Пыхтишь, курилка! — обрадовался Андрей. — По шее тебе надавать, врезать ремнем сыромятным по заднице…

Теперь Андрей верил, что Юрка будет жить. Руки у парня целы, умудрился не отморозить, но а ноги все-таки в сапогах.

Однако Юрка настолько ослаб, что трудно было понять, клонит ли парня в сон или его оставляют последние силы. Главным же было — не дать человеку уснуть, заставить цепляться за жизнь… И Андрей делал все, что мог. Он растер Юрке лицо и руки, расстегнул ворот стежонки. Не то ругаясь, не то шутя, молол разную чепуху, кричал в самое ухо.

А время тянулось томительно медленно. Волчок не мог затеряться, не мог не привести людей. Откуда-то до Андрея донесся шорох, потрескивание. Он огляделся, еще раз прислушался и вдруг догадался, что в оттопыренном кармане стежонки у Юрки транзистор. Приемник молчал, так как был неурочный для передачи час, лишь слегка прослушивался фон.

— Помирать так с музыкой?! — сказал Андрей. — Силен, бродяга!

Вначале отдаленный, отрывками, затем отчетливей и ясней донесся голос Волчка. Волчок появился, визжа и радостно лая. Боясь, чтоб пес не сорвался вниз, Андрей даже прикрикнул на него.

— Ох те мнешеньки! — запричитал дядя Назар. Он приехал с тремя рыбаками. — Загнала нелегкая вас. Да что вы с ума посходили…

— Крепись, парень, крепись, — говорил Андрей Юрке, обдумывая, как лучше опоясать себя и его веревкой. — Скоро в Еловске будешь, а там всей бригадой всыплем…