Георгий Марягин - Стратег и зодчий

Участники совещания вышли в коридор. Данилов, Раттель и еще несколько генералов собрались у запыленного окна, выходившего на Ивановскую площадь. Раттель неумело скручивал козью ножку.

— Рязанский антрацит, — насмешливо произнес кто-то из генералов. — Ночами мне снится «черный месаксуди». Просыпаюсь — и, представьте, во рту ощущение, будто я курил эту божественную травку.

— Не к месту ирония, — резко махнул рукой Данилов. — Поразительно…

— Что поразительно, Николай Семенович? — спросил Раттель.

— Поразительно все услышанное сейчас. Вы знаете, когда я шел сюда, я думал, что придется выслушать очередное ораторское выступление. А здесь… Никакого желания щегольнуть фразой. Так просто о самом сложном. И такое умение втягивать в разговор. Умение чувствовать, что больше всего тревожит собеседника. Это поразительно. И все-таки они вернутся к старой доктрине. Я видел, что такое демократия в армии. Пока в штабе голосовали, наступать или не наступать, немцы скосили целый полк. Учить военного — значит муштровать. Как бы ни изображали карикатурно наших дядек-фельдфебелей с их кулачным втолковыванием устава, а они создали русскую армию. Не поток определяет течение, а русло.

— Что вы хотите сказать этим, Николай Семенович? — спросил Бонч-Бруевич.

— А то, что определено природой нашего бытия. Война людям противопоказана. Воевать они идут по принуждению. И если новое правительство вынуждено будет воевать, то без принудительного набора не обойдутся. А где солдат — там должен быть дядька. Лучше, если он набьет солдату морду, чем у него ее срежут в штыковом бою.

— Остроумно, — заметил генерал, который тосковал о «месаксуди». — В библии мудро сказано: возвращаются ветры на круги своя.

— Но еще более мудро сказано в книге той: умирают старые круги, и на место их приходят новые, и покойникам тесно на новых кругах, — произнес иронически пожилой военный с лицом и манерами, которые приобретает человек, проведший долгое время на театральных подмостках. Это — генерал Снесарев, человек необычной биографии. Воронежский попович, семинарист, окончивший после университета военную академию, затем консерваторию, институт восточных языков, успешно выступавший в оперных спектаклях, он добровольно пришел в военный отдел ВЦИКа и получил назначение на должность командующего Западной завесой.

Склянский выглянул в коридор:

— Прошу заходить.

— Не надоели ли мы хозяевам? — спросил Раттель.

— Владимир Ильич очень доволен собеседованием. Хотя не согласен с вами, — обращаясь к Свечину, сказал Склянский, — помнит ваши публицистические статьи, но ваши «максимы» не приемлет.

После перерыва участники совещания держались свободнее.

— Теплее стало, — заметил Свечин, усаживаясь за небольшой стол, стоящий перпендикулярно к письменному столу Ленина, — сердечность всегда согревает.

— Мы намерены, — сказал Ленин, — по-новому организовать обучение красноармейцев.

— В военном деле без муштры не обойтись, — убежденно заявил Свечин.

— Муштру заменим выучкой, — парировал Ленин. — Дисциплину поставим на прочный фундамент самодисциплины. Скажите, в юнкерских школах всех нужно было муштровать? Я беседовал с членами партии, которые учились в кадетских корпусах и юнкерских училищах. Там были ученики, влюбленные в военное дело, в свою профессию. Эти сами муштровали себя. Почему? Они знали, для чего оканчивают военную школу, что она им даст. Правда, это диктовалось другими целями. А солдаты Красной Армии с помощью комиссаров будут знать, за что они идут в бой. В старой армии духовные пастыри звали солдат жертвовать ради царя, то есть ради кабалы. А мы будем звать солдат выполнять свой долг ради друга своя. И эти други не только в его стране, не только в нашей России. У людей откроются глаза.

Бывшие генералы слушали напряженно, видно было, что они стараются понять сказанное Лениным, хотя не все сказанное воспринимается ими согласно.

Ленин поднялся из-за стола, подошел к карте, занимавшей почти всю стену у двери. Красные и синие линии на ней обозначали расположение противника. Это были линии тревог. В некоторых местах немецкие стрелы пересекли демаркационную линию. Ленин стал указывать места немецкого наступления, перечислять на память немецкие части и численность их.

— Немецкое командование систематически нарушает условия мира. Но наши солдаты дают отпор. И нередко очень внушительный. Многие из вас связаны уже с оперативной работой, знают донесения. Я не буду перечислять фактов, но они свидетельствуют, что те части, которые воюют с немцами, воюют сознательно. Сейчас задача продумать военную организацию: как мы будем управлять армией? Какие формы ее примем? Чем будем вооружать? В какие сроки? Как учить солдат? Прошу высказываться.

— Разрешите по поводу структуры армии, — сказал Раттель. — Даже при новой доктрине, я считаю, следует сохранить армии, корпуса, дивизии, полки, батальоны. Они оправдали себя, они мобильны, позволяют маневрировать войсками и действовать согласованно.

— Может быть. — Ленин что-то прикидывал в уме.

— Я согласен с Николаем Ивановичем, — поддержал старого военного Склянский. — Именно такой должна быть структура нашей армии. Сейчас всего полтораста тысяч человек в строю. Можно увеличить число добровольцев до полумиллиона. С такой армией можно надежно укомплектовать завесу.

— Завеса, конечно, дело временное, — вздохнул Данилов. — И если немецкая армия уже сейчас позволяет себе нарушать договор, а говорят, аппетит приходит во время еды, то для разыгрывания немецких аппетитов пищи много. Она все время будет раздражать кайзера и его дипломатов.

— Несомненно, — согласился Ленин. — Но наши законы не из бетона. Они — производное от жизни. Если не хватит добровольцев для противодействия немцам, мы объявим принудительный набор. Ради революции мы способны на любые меры. Мы когда-то мечтали о милиционной армии, и от своих мечтаний не открещиваемся: у нас будет милиционная армия. Организация всевобуча — это закладка фундамента такой армии. Жизнь подскажет, что делать. Для того чтобы разбить Каледина, Дутова и других «вандейцев», нужно было немного сил. Возможно, появятся более сильные противники. Морская дорога, — Ленин кивнул на карту, — от Британских островов к нашему Северу короткая. Господ из Сити всегда привлекали леса и недра Севера. Сейчас они ведут разговор о том, что им нужно обеспечить безопасность плавания и бороться с немецкими подводными лодками. Они рвутся к Мурманску и Архангельску. Они способны на любую провокацию, а военных провокаторов успокаивают только прицельным огнем… Пока будем обучать народ, вооружать его, крепить добровольную Красную Армию.