Георгий Марягин - Стратег и зодчий

В разрушенном, с протекающей кровлей, выбитыми окнами Кавалерском корпусе Кремлевского дворца, на самом верхнем этаже, в тесной комнатушке, шли жаркие дебаты. По просьбе военных работников Московского округа и Московской партийной организации было созвано совещание об использовании специалистов старой армии. После вступительного слова Ленина, познакомившего участников совещания с позицией Центрального Комитета партии, выступили командующий Московским военным округом Муралов, комиссар округа, старый подпольщик Одиссей Мандельштам, главнокомандующий Западной завесой Мясников. Каждый из них приводил примеры измены старых офицеров и генералов на отдельных участках завесы. Мясников рассказывал о том, как возмущены солдаты назначением на командные посты генералов, которые во время Февральских и Октябрьских дней бежали из своих частей, опасаясь справедливой кары. Одиссей привел немало случаев исчезновения офицеров из полков Московского гарнизона. След их отыскался на Дону, где они стали командирами «добровольческой армии». Одиссей предлагал немедленно освободить от работы в армии бывших офицеров и генералов, оставив только тех, кто является членом партии большевиков, левых эсеров или меньшевиков-интернационалистов. Муралов доказывал, что муштра, которую стараются насаждать бывшие офицеры, приводит к постоянным конфликтам в воинских частях.

Ленин слушал не перебивая, лишь порою уточнял некоторые факты.

— Чем стала наша армия? — с митинговым пафосом обращался к Ленину Одиссей. — Мы стараемся копировать все со старой армии. Вводим муштру, против воли солдат назначаем командиров, людей, не разделяющих наши политические убеждения, выходцев из чуждых классов. Мы доверяем наши тайны тем, кто способен в любую минуту предать нас. Первые сигналы предательства были уже во время брестских переговоров, когда один из военных консультантов советской делегации уехал с немцами. Чем мог помочь нам такой консультант?

Одиссей говорил, обращаясь к Ленину. Ленин с улыбкой показывал ему на аудиторию. Его жест красноречиво говорил: «Убеждайте ваших сторонников, меня убеждать не нужно».

— Навязывать народу порядки, которые были в старой армии, — значит пренебрегать его психологией. Тот, кто знает психологию…

— Вы ее знаете? — Ленин иронически взглянул на Одиссея.

— Я десятки лет живу среди народа, — обиженно сказал Одиссей, — в самых низах. Я уверен, что познал психологию людей труда.

— А я не осмелился бы утверждать, что знаю психологию народа. Что ж, продолжайте свои психологические выводы.

Несмотря на то что выступавшие повторялись, Ленин посоветовал Мясникову, одному из инициаторов совещания, предоставить возможность высказаться всем.

Слушая выступавших, Ленин убеждался, что вызревает какая-то новая оппозиция. По многим годам политической борьбы он знал, что оппозиционерам лучше всего возражать делами.

«Не случайно они так усиленно просили меня прийти, — раздумывал Ленин. — Участники приглашены продуманно. Знакомые все лица, те, кто возражал против Брестского мира. Что толкает их на противоречия? Желание прослыть р-р-революционерами? Непонимание того, что происходит вокруг? Иные из них уже кичатся своим участием в Октябрьских боях».

Под вечер, когда список желающих выступить был исчерпан, Ленин попросил слова.

— Итоги этого совещания, — начал он свое выступление, — очень красноречивы. Они убеждают в том, что большинство выступавших живет вне времени и пространства. Они не понимают, что происходит. Я знаю, за моей спиной, когда мне приходится выступать на любом митинге или совещании, «левые коммунисты», левые эсеры, меньшевики ехидно перешептываются: «Сейчас Ленин сядет на своего любимого конька, начнет убеждать, что без привлечения буржуазных специалистов мы погибнем». Я убеждал и буду убеждать. Мы начинаем строить социализм. Без техники, без науки, без использования опыта, который накопило человечество, мы свои задачи не выполним. Без организованной армии мы не сможем защитить первое в мире государство рабочих и крестьян. Нужно призвать на службу народу людей, которые являются носителями опыта, знаний. Пролетарии текстильных и кожевенных предприятий мудро рассудили, что фабриканты под их контролем принесут пользу. Теперь вы свидетели того, как работают текстильные и кожевенные фабрики в тех хозяйственных объединениях, где в правление входят бывшие фабриканты и буржуазные специалисты. Там обеспечен контроль рабочего класса, и дела идут организованно. Кто из коммунистов, кроме Красина и Смидовича, является специалистом-энергетиком? Но Смидович, который руководит сейчас электротехническим отделом ВСНХ, заявил мне, что для проектирования электростанций нужны специалисты особого рода. Он привлек к работе Графтио и других. Мы знаем, что Графтио относится к Советской власти настороженно, может быть, даже не верит, что она укрепится. Но он дал согласие проектировать задуманную им еще до революции Волховскую гидростанцию и назначен начальником проекта. Мы создадим условия для того, чтобы он смог завершить свой проект и построить станцию. Отказываться от привлечения буржуазных специалистов — значит погубить революцию. Мы, марксисты, знаем, что все зиждется на материальной основе. Создавать ее без специалистов мы не можем. Когда Муралов, Мандельштам, Мясников и другие товарищи, которых партия знает по подполью, по Октябрьским боям, заявляют, что в нашу Красную Армию нужно закрыть доступ всем офицерам, что нужно сохранить коллегиальность управления войсками, наконец, предлагают нам совершенно отказаться от армии и организовать народную милицию, мы отметаем эти предложения как несостоятельные. Нам возражают начетчики, что мы изменяем своим программным установкам. Мы ничему не изменили. Основывая партию, мы дали клятву защищать интересы рабочего класса и всех трудящихся. Корниловщина, калединский фронт, дутовское восстание показали, что защищать рабочих и крестьян от вооруженного врага можно только с винтовкой в руках. Мандельштам не понял, что дисциплина, которую он называет муштрой, — основа армии, что военное дело нужно изучать, как изучают профессии на заводах. Но наша дисциплина не похожа на дисциплину царской армии, любых армий мира, ибо она строится на сознательности, а не на принуждении. Красноармейцы отличаются прежде всего тем, что они знают, за что воюют, чьи интересы будут защищать с оружием в руках. Побывайте на Ходынке в красноармейских казармах, у латышских стрелков, охраняющих Кремль, вы увидите, как люди изучают военное дело, как относятся к тем офицерам, которые умело передают им свои знания. Мне известны все факты измены старого офицерства, случаи дезертирства из Красной Армии. На днях ко мне приезжали товарищи Берзин и Тер-Арутюнянц с Западной завесы. Жаловались на Троцкого. Он назначил на некоторые посты генералов, которых ненавидят солдаты. Это было опрометчивое назначение. Мы дали указание военному ведомству исправить ошибки. Но на той же Западной завесе большими участками руководят бывшие генералы и офицеры, честно оправдывающие свои назначения. Они организуют систематическую учебу, устанавливают твердую дисциплину, борются с анархизмом. Таким людям мы доверяли и будем доверять. Уже несколько раз на заседаниях ЦК мы обсуждали вопрос о привлечении специалистов науки, техники, военного дела. Только «левые коммунисты», любители фраз, ведут разговоры о «партизанских армиях», о «сознательных армиях», которыми будут руководить коллегии, в которых командиров будут выбирать и переизбирать по каким-то признакам, наверное по личным симпатиям. В ближайшее время вопрос о привлечении буржуазных специалистов, о единоначалии будет обсуждаться пленумом ЦК. Двух решений или компромиссов по этим вопросам быть не может.