Георгий Марягин - Стратег и зодчий

— Мы обязаны, — доказывал Владимир Ильич Загорскому, — ежедневно встречаться с людьми, и не просто докладывать о том, что происходит на хлебном фронте, а беседовать с рабочими, служащими, интеллигенцией, изучать их запросы, желания, выслушивать их критику. Без этого мы не организуем борьбы за хлеб. Уже сейчас есть сигналы, что к продовольственным отрядам примазываются недобросовестные люди, хапуги… Если вы не будете присылать мне путевки, я по праву члена партийной организации буду апеллировать в бюро Московского комитета партии!

В этот июньский день Ленин выступал на собрании представителей партийных ячеек в Замоскворечье.

— Когда же Замоскворечье пошлет свои продотряды? — после митинга спросил Ленин секретаря Замоскворецкого райкома партии Р. С. Землячку.

— Владимир Ильич, сейчас как раз будем беседовать с людьми, которых прислали парторганизации.

— Что же меня не приглашаете? — Ленин укоризненно покачал головой. — Мне обязательно нужно познакомиться с тем, как формируют продотряды, и с теми, кто в них войдет, кто будет представлять пролетарскую Москву в деревне. Где собираются товарищи?

— В агитпункте.

— Тогда пройдемте в агитпункт. Думаю, что не помешаю.

В агитпункте за столом сидели, споря о чем-то, рабочие замоскворецких заводов.

— О чем спор, товарищи? — обводя пытливым взглядом собравшихся, спросил Ленин.

Рабочие стали наперебой предлагать Ленину место за столом.

— Сидите, сидите! Беседовать с вами будет секретарь райкома.

Ленин взял стул и присел в сторонке, у раскрытого окна. Из огородика, разбитого во дворе, тянуло запахом укропа, жаркий воздух, казалось, плыл над головами.

— Начнем с товарища Колесина. Как, с охотой едете в деревню? — спросила секретарь райкома.

— Про охоту не спрашивают, если нужно, — бойко вологодским говорком ответил Колесин и посмотрел на Ленина.

— Обязательно нужно ехать, — подтвердил Ленин. — Если рабочие сами не заготовят хлеба, то столицу выкосит голод. Но ехать нужно тем, кто знает деревню. Вы, товарищ Колесин, сеяли рожь? Сажали картошку?

— До тех пор пока в город не переехал, вместе с батькой в земле ковырялся. В городе всего шестой годок живу.

— Вы, очевидно, кожевник?

— По рукам признали? — Колесин поднял коричневые от дубильных кислот руки. — Это аппрет на сто лет.

Ленин улыбнулся:

— То, что вы кожевник, очень хорошо. Приедете в деревню, помогите наладить производство кожи. Сыромять умеете делать? Наши кооператоры жалуются, что сыромяти не могут достать. Я считаю, что такие люди, как Колесин, находка для продотряда, товарищ Землячка. А вы что нахмурились, товарищ? — обратился Ленин к пожилому рабочему.

— Приходится хмуриться, Владимир Ильич, — поднялся из-за стола рабочий в кожаной куртке. Он энергично покрутил в воздухе рукой, будто отверткой загонял впотай какой-то упрямый винт.

— Посылают против вашей воли? — пытливо вглядывался Ленин.

— Нет, воля наша была, — пояснил рабочий. — Только теперь я вижу, что не за то дело берусь.

— Почему же не за то?

— Послушал вас, товарищ Ленин, и понял, что мне в деревню ехать не следует. Вы правильно сказали — мужика убедить нужно, значит, оратор должен ехать. А какой из меня оратор?

— Ораторов хороших у нас мало, это верно. Но самое главное — правдиво рассказать людям, как живут рабочие, в каком положении город. Если человек правильно думает и убежден в своей правоте, он свои мысли передаст. Так ведь?

— Это так, — согласился рабочий. — Только, как говорили у нас в деревне, мало уметь лыко драть, нужно научиться из него лапти вязать. Я, когда обдумываю, товарищ Ленин, выходит складно, а начну высказывать — волнуюсь, спотыкаюсь, сбиваюсь с ладу.

— А вы знаете, я тоже волнуюсь, когда выступаю, — признался Ленин. — Ведь с людьми говоришь о самом сокровенном. Меньшевики и эсеры — те спокойны, они своим словом не дорожат. То, что вы волнуетесь, — хорошо, это будет сближать вас с людьми. Но недостаточно объяснить, зачем вы приехали, какая помощь нужна городу, важно помочь крестьянам. В деревне немало бедноты. Помогите ей объединиться в комбед. Вы кто по специальности?

— Слесарь.

— Ты не прибедняйся, Иван Нилыч. Он и слесарь и механик, наш заводской Кулибин. Изобретатель! — раздались голоса.

— Кулибиных деревня встретит как желанных гостей. Там ждут слесарей, токарей, жестянщиков. Некому отремонтировать машины, наладить жатки. Так что вы, Иван Нилыч, обязательно поезжайте и мне напишите, как вас в деревне встретили.

Обращаясь к секретарю райкома, Ленин посоветовал:

— Надо предостеречь людей от действий военными методами.

— Как же тогда у кулака хлеб забирать? — спросил продотрядник в морском бушлате. — Я кулачье, товарищ Ленин, по Украине хорошо знаю. Сожгут зерно, а голодным не отдадут.

— Кулака мы заставим хлеб отдать, — уверенно произнес старик с редкой прокуренной бородкой и воспаленными глазами. — Наша власть, наши порядки. А к бедноте да к тем, кто в среднем достатке, нужно не только с речами ехать. Из речей рубаху не сошьешь, ими избу не осветишь, крышу не залатаешь. Деревня помощи ждет. Ей ситец и гвозди, керосин и мыло нужны.

— Где их взять-то, товарищ Чучков? — вздохнул кто-то.

— Пора по-хозяйски посмотреть, что в лабазах, рундуках, на складах лежит, — наставительно пояснил Чучков. — Замоскворецкие суконные князья сами их не раскроют. Все реквизировать, что у Прохоровых да Добровых спрятано! Мы только до того, что на прилавках лежало, добрались. С ними нужно твердое слово — покажи, где добро прячешь, куда его увез? С мужиком повести разговор деловой — он тебе тем же ответит. У каждого села свои потребы. Нечего ехать в деревню с пустым коробом. Наши товары — их хлеб. Вот это и будет настоящая кооперация.

— Вам здоровье позволит в деревню выехать? — участливо спросил Ленин Чучкова.

— Я с виду такой квелый, товарищ Ленин. А на выдержку я с молодыми потягаюсь. Я ведь обожженный, как кирпич-железняк, четвертый десяток у печи прокаливаюсь. В деревню поеду с охотой. Добыть хлеб рабочим людям теперь самая первая задача революции, и размышлять нечего, как у кулака хлеб взять. Приказ дать ему. Не подчинится — силой взять. С кулаком у нас война. А на войне жалостей не разводят.

— Если такие люди, как товарищ Чучков, в деревню поедут — у нас будет хлеб. — Ленин не сводил восхищенного взгляда со старика. — Он точно определил — с кулаком у нас война. Мы должны кулака заставить сдать хлеб. А середняку и бедняку терпеливо разъяснять, что такое Советская власть. Эсеры и меньшевики запугивают крестьян: мол, большевики введут коммунию. Разъясняйте крестьянам, что никаких мероприятий, не вызревших в народе, Советская власть не вводит и не будет вводить. Создавайте повсюду комитеты бедноты, налаживайте связь с середняками. Середняк раздумывает, к чьей стороне примкнуть, кого поддержать. Значит, нужно действовать самой великой силой — силой убеждения…