Пётр Лебеденко - Черные листья

Однако все было проще: Евгеньев никогда не стеснялся досконально расспросить у знающего человека о том, чего сам или совсем не знал, или знал поверхностно. Бывало, пригласит к себе руководителя какого-нибудь предприятия или его инженера, сядет вместе с ним за стол и начинает спрашивать: в чем заключается принцип работы того или иного механизма, как строится экономика предприятия, на какой основе ведется его планирование и так далее и тому подобное. Руководитель предприятия или инженер, польщенные оказанным им вниманием, начнут:

— В общих чертах, Георгий Дмитриевич, дело сводится вот к чему…

Евгеньев сразу же заметит:

— В общих чертах, дорогой товарищ, мне ничего не надо. Ясно? Мне нужна вся глубина…

Прежде чем вызвать какого-либо руководителя для беседы, Евгеньев именно «во всю глубину» изучал вопрос, и провести его или сбить с толку не было никакой возможности. Тот, кто не знал этого качества секретаря горкома, часто расплачивался дорогой ценой.

Как-то Георгий Дмитриевич пригласил к себе начальника одного из крупных строительных участков, долгое время находившегося в затяжном прорыве. Пригласил для того, чтобы вместе кое в чем разобраться и оказать участку действенную помощь. По мнению Евгеньева, объективных причин для плохой работы строительной организации не было, а вот что мешало ее руководителю поставить дело так, как это требовалось, Георгий Дмитриевич не знал.

Еще находясь в приемной и ожидая вызова, начальник участка — некто Михеев Михаил Александрович, человек сравнительно молодой, с располагающей к себе внешностью и умеющий всегда найти выход из любого трудного положения, решил: «Буду с Евгеньевым до конца откровенным, скажу, что в основном виноват сам и пообещаю в ближайшее время исправить допущенные ошибки. В крайнем случае схлопочу выговор — больше, пожалуй, не даст…»

Встретил секретарь горкома Михеева приветливо, в первую очередь спросил о здоровье, когда и где отдыхал, все ли благополучно в семье. Никаких справок, касающихся работы строительного участка, перед Евгеньевым не лежало, никакой строгости ни в голосе, ни в глазах секретаря горкома Михеев не улавливал, и решение его быть с Георгием Дмитриевичем до конца откровенным показалось ему, по меньшей мере, наивным. Тем более, что Михеев вспомнил: а ведь никакой проверки работы участка со стороны горкома партии не было, Евгеньев наверняка суть вопроса не изучил и будет чистейшей глупостью подвергать себя риску, расписываясь в собственной своей вине.

И Михеев, умышленно запутывая вопрос, сгущая краски там, где по его мнению их нужно было сгущать, оправдывая скверную работу сотнями объективных причин, сваливая вину на поставщиков строительных материалов и так далее и тому подобное, убедительно, как ему самому казалось, доказывал секретарю горкома, что если бы ему, Михееву, не мешало все то, о чем он говорил, его строительный участок никогда не стал бы отстающим.

Евгеньев слушал очень внимательно и даже будто бы подбадривал Михеева. То понимающе улыбнется, то кивнет головой, то, чем-то или кем-то возмущаясь, пожмет плечами. Вначале он только слушал, ни разу Михеева не перебив, а тот буквально разливался соловьем, нагнетая трагизм положения. Потом Евгеньев спросил, словно уточняя:

— Вы говорите, что в третьем квартале недополучили около двух тысяч тонн цемента? Я правильно вас понял, Михаил Александрович?

— Да, вы правильно меня поняли, Георгий Дмитриевич, — без запинки ответил Михеев. — Если бы не это…

— Простите… А сколько, вы сказали, вам недослали леса?

— Около тысячи кубометров. И вся беда в том, Георгий Дмитриевич, что поставляют лес нам не одна, а несколько организаций. Посылаем «толкача» в одну, выбиваем наряды, а другая в это время и ухом не ведет, спокойненько отписываясь: «Не волнуйтесь, все будет в порядке…» Правда, сейчас кое-что изменилось, через несколько дней все наши наряды будут отоварены. С цементом, между прочим, тоже проясняется. В ближайшие дни получим.

— А с шифером? Тоже проясняется?

Кажется, Михеев уловил в тоне секретаря горкома иронию, но принял ее не на свой счет, а на счет все тех же бестолковых и нерадивых поставщиков, во все времена мешающих работать строителям. И он тоже иронически усмехнулся:

— Только вот теперь и проясняется. А ведь уже заканчивается третий квартал…

Евгеньев пододвинул начальнику строительного участка пачку с сигаретами, предложил, закуривая сам:

— Курите, Михаил Александрович.

Потом встал из-за стола, подошел к открытой форточке. Курил он с каким-то азартом, изредка произнося: «Да-а…» Затем, не оборачиваясь и не глядя на Михеева, спросил:

— Значит, вы утверждаете, что если бы вам аккуратно поставляли такие материалы, как цемент, лес, шифер, работа вашего строительного участка была бы на уровне?

— Безусловно! — воскликнул Михеев. — В этом не может быть никакого сомнения!

Евгеньев снова вернулся на свое место, сел и посмотрел на начальника участка с каким-то особым вниманием, словно вот только теперь и увидел, каков он есть, этот человек с приятной внешностью и хорошей, по-детски чистой улыбкой.

— Вы, кажется, коммунист с тысяча девятьсот шестьдесят третьего года, Михаил Александрович? — неожиданно спросил он.

— Совершенно точно, Георгий Дмитриевич. Десять лет, как я уже в партии.

— Немалый срок, — подтвердил Евгеньев. — За такой немалый срок человек, как правило, должен чему-то научиться. По крайней мере, порядочности и элементарной честности. Вы со мной согласны, товарищ Михеев? Если он за десять лет пребывания в партии ничему этому не научился, вряд ли от него можно ожидать чего-либо в будущем.

— Я не совсем вас понимаю, — сказал Михеев. — Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду вашу личность, товарищ Михеев, — жестко ответил Евгеньев и посмотрел на Михеева сразу потемневшими глазами. — Зачем вы лжете? Зачем вы все лжете, я у вас спрашиваю? Кто и что вас заставляет лгать? Вы действительно недополучили в третьем квартале около двух тысяч тонн цемента, около тысячи кубометров леса и какое-то количество шифера. Вы правильно рассчитали: любая проверка подтвердит ваши слова. Но на сегодняшний день на складах вашего строительного участка лежит около полутора тысяч тонн цемента, более тысячи кубометров, а точнее — тысяча сто сорок два кубометра леса, около трех вагонов шифера. Примерно такой же остаток этих материалов составлял и на конец первого, и на конец второго кварталов. Поэтому естественно, что отнюдь не их отсутствие, как вы тут утверждали, тормозило работу вашего участка… Вот я у вас и спрашиваю: зачем вы лжете, зачем выворачиваетесь? Можете вы ответить на мой вопрос?