Лев Лондон - Снег в июле

Они прибыли в разное время, ходили по корпусу, но в конце концов, так уж обязательно бывает на стройке, попали в прорабскую.

Последним приехал Важин. Он открыл дверь и с удивлением остановился.

— Заходи, заходи, Игорь Николаевич. — Руководитель мастерской Незнамов сидел у торца длинного стола. — Ты как раз тут нужен. Эта милая девица, — он сухоньким пальцем показал на Нину, — уже совсем дожала нас. Мы отбиваемся изо всех сил, и каждый ссылается на тебя: мол, ты нас заставил.

— К сожалению, я спешу. — Важин посмотрел на Нину, которая стояла у окна: — Вас можно на минутку, Нина Петровна?

— Нет, — она подошла к своему столику. — Нельзя.

— Не понимаю, Нина Петровна. — Важин неловко улыбнулся.

— Хотите поговорить, пожалуйста. — Она показала на скамейку: — Садитесь.

— В самом деле, Игорь Николаевич, вы тут нужны, — вмешался начальник отдела Кононов. — Если уж говорить по-честному, корпус к приемке не был готов. Да вот и заказчик говорит…

— Заказчик говорит… — медленно повторил Важин. — Ну, если сам заказчик, то придется задержаться. — Важин прошел в комнату, сел на скамейку и, оглядевшись, насмешливо сказал: — Тут я вижу одно начальство. Оно, начальство, сейчас проверило корпус и убедилось, что дом к приемке не был готов. А вчера подчиненные подписали акт государственной комиссии. Приняли дом. Ах, как нехорошо, когда подчиненные подводят своих начальников! Правда, Кононов? Вас подвел стройконтролер Возников в роли председателя госкомиссии.

Начальник отдела пожал плечами.

— А вас, Борис Борисович, подвел ваш архитектор Романов?

Руководитель мастерской на миг перестал вертеть на столе ручку, усмехнулся:

— Конечно, подвел.

— Ну а вы, уважаемый Мирон Владимирович. Вы, кажется, хотели что-то сказать? Кто вас подвел? Ну конечно, инженер Поляков. Так? Но ведь вы, если не ошибаюсь, тоже вчера были?

Мирон Владимирович привстал.

— Был, Игорь Николаевич.

— Ах, вы, наверное, вчера не успели посмотреть корпус? — Важин подождал несколько секунд, но Мирон Владимирович молчал. — Ну, вроде все. — Важин как бы только сейчас заметил Самотаскина, хотя тот сидел напротив него. — Ах, и Петр Иванович, оказывается, сподобился приехать. Вчера они были заняты или, может быть, не хотели вмешиваться в опасное дело…

Важин быстро встал и прошелся по комнате. На его лице выступили красные пятна, но он еще сдерживался.

— Так вот, друзья, может быть, перестанем дурака валять? Вчера вы, Кононов, вы, Борис Борисович, вы, Мирон Владимирович, дали указание своим подчиненным подписать акт… Да-да, по моей просьбе, по моей просьбе. Вы, Самотаскин, вообще улизнули, предоставили Нине Петровне одной выступать против всех. — Важин остановился против Нины. — Вот что я имел вам сказать, Нина Петровна. Ничего больше, ничего больше.

Важин снова сел на скамейку.

— Ну-с, кто хочет сказать, возразить, обвинить?

Все молчали. Наконец руководитель мастерской примирительно сказал:

— Предположим, это было так, как ты говоришь. Предположим. Да, по твоей просьбе я дал указание Романову, заказчик приказал Полякову, а Кононов — Возникову… Акт подписали. Дело сделано, уже не воротишь. Весь вопрос… для чего мы это сделали? Как я понимаю, спроса с нас большого не будет, так, товарищ Кононов?..

Кононов снова пожал плечами. («Сейчас уже, наверное, там шашлык прикончили. Попасть хоть к концу».)

— Не будет, — продолжал Незнамов. — Пока соберутся проверить, пройдет несколько недель — корпус закончат. Значит, мы ничем не рисковали. Но для чего?.. Я не поднимал бы сейчас этого вопроса. Но вот сидит прораб, мне во внучки годится, она обвинила меня, всех нас во лживости… Знаешь, я не очень испугался — ладно, переживу. В формализме, бюрократизме — и это ладно, мне говорят об этом примерно раз в месяц… Иногда правильно говорят, иногда неправильно… Я привык. Но сия особа, — Незнамов показал на Нину, — заявила, что мы все трусы, боимся тебя, райисполкома… Трусы, понимаешь? Вот это мне неприятно. Никто мне этого никогда не говорил. Всю свою жизнь спорил, не считаясь с высокими рангами, отстаивал свои идеи в архитектуре, и вдруг… Вы не берете назад ваши слова, Нина Петровна?

— Нет, не беру. — Нина смотрела прямо перед собой.

— Вот видишь, Игорь Николаевич. У нас тут не оперативка, не совещание, и рангов никаких нет — сейчас мы тут все равны, просто собрались люди, причастные к строительству сего корпуса, номер четырнадцать. Вообще говоря, его бы тринадцатым назвать — тогда все было бы понятно… Ответь, пожалуйста, она тут утверждала, что через несколько дней сюда нагонят рабочих и в спешке схалтурят отделочные работы, а потом жильцы будут клясть нас недобрыми словами. Я правильно изложил ваши обвинения, Нина Петровна?

— Да, правильно. — Нина все так же смотрела прямо перед собой.

— Так вот, Игорь Николаевич, так это или не так? Ответь, пожалуйста.

Важин пристально посмотрел на Нину.

— Нина Петровна сказала правильно.

— Правильно? — лицо Незнамова стало серьезным. — Я этого не знал. Выходит, тогда и обвинения против нас правильны?

Важин побарабанил пальцами по столу.

— Скажите, Нина Петровна, я обычно держу свое слово? — вдруг спросил он.

— Не понимаю, к чему этот вопрос?

— Пожалуйста, ответьте, это важно.

— Ну, предположим.

Важин осмотрелся.

— У заказчика я спрашивать не буду. Он всегда со мной соглашается. Но Семен Владимирович (доктор сидел рядом с Алексеем в углу) лицо, так сказать, нейтральное. Вы можете подтвердить, что я держу слово?

— Да, всегда.

— А, вот еще бригадир, с которым я два года работал… Кусачкин, ты можешь подтвердить?

Алексей привстал:

— Могу. Письменно нужно?

— Нет, достаточно устно… Так вот, в присутствии всех даю слово: тут на корпусе номер четырнадцать спешки, халтуры не будет. Сколько вам нужно, Нина Петровна, чтобы закончить отделку?

Нина впервые посмотрела на него.

— Месяц, — с вызовом произнесла она.

— Месяц, наверное, многовато, — мягко произнес Важин. — Вот по вашему расчету, — Важин обернулся и показал на график, приколотый к стене, — двадцать дней.

— Месяц, — резко повторила Нина. — Сейчас пять дней уйдет, чтобы бригады, которые сорваны отсюда, вернулись и вошли в колею.

— Хорошо. Вы получите месяц.

«Ерунду какую порет Важин», — Кононов пожал плечами. И вообще ему тут нечего делать. Он, начальник отдела, который официально оформляет приемку корпусов, не может участвовать в этом споре.

— Я не могу согласиться с вами, Игорь Николаевич, — веско сказал Кононов. — Строители взяли семь дней. В этот срок они должны уложиться.

Важин усмехнулся:

— Вот как! Но перед тем как приехать сюда, я звонил Михаилу Александровичу, вашему начальнику, Кононов. Договорился, что заселение этого дома задержится. Теперь у вас есть возражения, замечания?