Анатолий Соболев - Якорей не бросать

Альбатрос остался далеко позади, когда мы увидели какие-то комки грязи, впаянные в матовую поверхность нефти, и не сразу поняли, что это погибшие птицы. Чайки ли это были, или еще какой породы птицы — уже не разобрать. Множество птичьих трупов было разбросано по зловещей гиблой пустыне. «Катунь» шла как по полю битвы после побоища.

По бортам в густой вязкой жидкости продолжала тянуться дохлая рыба, уже не серебристо сверкающая, <���но безобразно грязная, потерявшая свой природный цвет.

Можно подсчитать, сколько миллионов тонн нефти выливается в океан, какую площадь она загрязняет, но как подсчитать, сколько гибнет рыбы, икры, мальков, всего живого в воде!

Глядя на альбатроса, на дохлую рыбу, на погибших в нефти птиц, нетрудно представить себе судьбу других живых существ, по неосторожности или по глупости попавших в липкие объятия нефтяного поля. Вообразим на миг, что мы сами попали в губительный смог, что мы вдыхаем смертельные испарения, яд проникает через поры кожи в организм, отравляет кровь, выедает глаза, жжет, душит, вызывает мучительную смерть. Птицы и рыбы, попавшие в нефть, испытывают те же муки, и спасения им нет.

Но это только то, что мы видим, что лежит на поверхности океана и нашего понимания катастрофы. Но мы не видим главного, не знаем, что происходит незримо для человеческого глаза, не догадываемся о последствиях нефтяной чумы. Во всяком случае, мало кто задумывается об этом.

Не задумывался и я, когда смотрел на огромное нефтяное поле, которое полным ходом пересекала «Катунь». Позднее, на берегу, я прочитаю научные труды, просмотрю колонки цифр, диаграммы и таблицы и, осознав, ужаснусь тому, чем грозит такой нефтяной разлив.

«Данные Национального комитета США по изучению океана и атмосферы свидетельствуют о том, что больше половины планктона загрязнено нефтью. Это не может не сказаться на биологических ресурсах океана» (Степанов В. «Природа Мирового океана». Просвещение, 1982).

«...В результате нефтяного загрязнения изменяются в море пищевые связи, нарушаются пути миграции, угнетается: морская растительность, гибнет планктон» («Морской горный промысел». Наука, 1981).

А планктоном, как известно, питается рыба, мелкой рыбой питается более крупная и так далее. Рыбой питается и человек. Такова пищевая цепь. И уничтожение одного из ее звеньев может привести к исчезновению последующих. Многие морские организмы, начиная с водорослей и кончая рыбами, погибают даже при незначительном загрязнении — от 5 до 50 частей нефти на миллион частей воды!

При опытах в лабораториях ученые доказали: достаточно нескольких минут пребывания планктонных организмов в воде с примесью нефти, как они теряют способность к размножению и гибнут даже при немедленном перемещении их в чистую воду. Гибнет и икра. Но если даже она каким-то чудом и не погибнет в нефтяной воде, рее равно возникают аномалии развития организма. На опытах доказано, что у некоторых эмбрионов трески не была развита голова, хотя туловище было нормальным. В других случаях развитие происходило вроде бы нормально, но выклюнувшиеся из икры личинки трески имели искривленное тело. У некоторых тело было так деформировано, что напоминало штопор, они были неестественно слабыми и не могли нормально плавать. И все они (все!) погибли вскоре после появления на свет. Значит, если нефть, попавшая в воду, даже и не уничтожит икру сразу (а это — просто чудо!), то все равно из нее выведутся уроды, которые не смогут жить. Во всяком случае, известно, что одна треть молодых морских организмов при нефтяном загрязнении гибнет.

Химик доктор Блюмер, рассказывает Джон Куллини в книге «Леса моря», проследил распространение нефти по морскому дну на пространстве более двадцати квадратных километров после утечки у побережья штата Массачусетс, которая характеризовалась в промышленных сообщениях как «небольшая». (Подумаешь, двадцать квадратных километров испоганили! Не весь же океан!) Ученый установил, что ядовитая волна, продвигаясь над грунтом, не оставила после себя почти ничего живого; гибель червей, моллюсков, донных креветок, актиний и других организмов, не умеющих быстро уходить от опасности, достигла огромных размеров.

А ведь каждое живое существо, каким бы бесполезным оно ни казалось на первый взгляд, каждый организм природа создала не от нечего делать. Все находится в своих экологических нишах, все взаимосвязано наипрочнейшими невидимыми и не всегда доступными пониманию нитями.

Есть еще одно последствие загрязнения.

Человек, увидев нефть на воде, не всегда догадывается, что она несет смерть не только обитателям океана, но — через пищу — и ему самому.

«...Морские организмы — фильтраторы, такие, как уст-рицы, гребешки и некоторые виды рыб, — быстро накапливают в себе токсические продукты распада нефти, образуя самый вероятный путь для прямого воздействия разлитой в море нефти на здоровье человека.

...Экологические данные показывают, что длительное воздействие небольших количеств этих веществ вызывает рак» (Куллини Дж. «Леса моря». Гидрометеоиздат, 1981).

Да, мало кто (кроме специалистов) знает об этом, хотя касается это всех до единого.

И еще: «...Нефтяная пленка затрудняет газообмен между водой и атмосферой, а в Мировом океане производится более половины всего земного кислорода» («Проблемы Мирового океана». Знание, 1981).

Но это все вычитаю я потом, на берегу.

А пока что я стою на палубе «Катуни», и мне трудно дышать. Сплошное нефтяное поле — куда ни направь бинокль— окружило нас. Резкий запах заполонил все вокруг. Кажется, что нефть сожрала весь кислород.

Штурман Гена не выдержал:

— Хоть противогаз надевай. Задохнуться можно.

Прошла неделя, как нефть вылилась из супертанкера, но она все еще толстым слоем покрывает воду. Нефть по воде движется со скоростью около четырех процентов скорости ветра. А ветра тут вообще нет, полный штиль.

— Был бы шторм, глядишь, побыстрее ее рассосало, разбило бы волнами, — размышляет штурман Гена.

— Поджечь бы, — говорит Фомич, — а то расползется по всему океану. Сколько рыбы погубит!

Слова Фомича напомнили о пожаре. Ведь достаточно случайной искры, чтобы вспыхнул чудовищный пожар в океане.

Только теперь я осознал всю опасность и уже со страхом смотрел на окружающую нас нефть, выискивая глазами полыньи чистой воды и думая о том, когда же мы наконец выберемся из этого проклятого места.

Сюда могли прийти нефтесборщики или можно было бы поджечь эту нефть, сбросив зажигательные бомбы с самолета, — так борются с ней в портах, в гаванях,и у берегов. Но здесь далекий глухой уголок океана, и никому нет дела до этой нефти.

Произошла авария, несчастный случай, и никто, конечно, не хотел этого. Но все-таки как много бывает таких аварий!