Павел Кочурин - Преодоление

— Но что это был за луг, — продолжал восхищаться Николай Сергеевич. — Кроме нас с тобой, немногие помнят. Старики только. А на сенокос-то все село выходило. И не тесно было. А песни какие девки да бабы пели! Птицы заслушивались…

— Да, было времечко… веселое, — согласился Семен.

Заговорил о другом. О том, о чем ему не терпелось рассказать горожанину, товарищу детства. Что вот они тут, краем, от мастерских дорогу проложат. А кустарник и лесок снимут. И будет большое поле, единое с тем, которое за лесом.

— Да ты ведь поле-то, Никола, знаешь. Хаживали мы с тобой с плужком, с косой по нем…

Вошли в мастерские. Семен был доволен ими. Шагал, объяснял на ходу: «Электросварка, газосварка. Токарный, фрезерный, сверлильный станочки… Новая кузница с газовым нагревом. Крытое помещение для ремонта техники». Показывал, будто собственным домом хвастал.

Но Николай Сергеевич подозревал за торопливостью Семена, что он хочет что-то другое ему показать. Удивить вроде бы.

— Неплохо. Прямо неплохо для начала, — сказал он Семену. — Еще бы гаражи для инвентаря и машин…

— Куда там, — отмахнулся Семен, все же польщенный похвалой. — И так в долгах по самые уши. А долг для мужика, сам знаешь… Это сейчас-то наш брат к долгам привык. Без них и не мыслим. Ясно, не у соседа занимаем, у государства. И не тебе долг отдавать, а колхозу. Вот какая пирушка… Ну а если по-другому к делу подойти, так и поймешь. Что за цены на наш продукт! Не разбогатеешь. Кто кому должен — еще и подумаешь… — И, будто забоявшись своих слов, торопливо перевел разговор на механизаторов. Туговато с ними. Да и с техникой не лучше… Постоял, потоптался на земляном полу и повел гостя к выходу с другой стороны мастерских…

За мастерскими безо всякого ранжира, как попало, ютились машины. Семен подошел к одной из них — картофелеуборочному комбайну.

— Вот стоит, холера с ним… В прошлом году купили-получили. Пробовали, пробовали — плюнули. Вроде бы работает, а все неладно. Комбайн называется… Куча железа перержавелого. Пока трется, так еще светится… — Подошел, ткнул резиновым концом своей деревяшки (так Семен сам называл свой протез) колесо комбайна: — Вот это одно и поворачивается как следует. И его, поди ведь, мудрецы наши долго «изобретали». Знаменитые, наверное, изобретатели. — Походил, посердился, потыкал палкой в разные места комбайна. И хитровато, с намеками сменил тон разговора: — Плох, плох, а и беда нам без него. Надо нам комбайн-то… — Помолчал, опять погоревал: — Вот и возникли у нас с Иваном Павловичем мыслишки разные насчет него. Не скрою, Никола, ждали тебя… Думаю, уж он-то конструктор. Наш человек, от земли. Вникнет в суть, смекнет и подскажет…

И Семен уже по-деловому, хваля вроде бы комбайн, стал объяснять, что тут у них не выходит и какие у самих с Иваном Павловичем идеи.

Николай Сергеевич ухватил суть дела. И Семен обрадовался: «Значит, поможешь?..»

Но тут же Семен перешел и «в наступление».

— Там у вас в городе картошечку от нас хотят чистенькую, сухонькую, без черных пятен. Как, бывало, с рынка. А оно не выходит. Купят килограмм, да половину, а то и больше, — в очистки. А нам план: давай, давай все больше… А комбайн какой сделали? Им камни с поля выгребать. Картошку он калечит. А плата за него — не равняй опять же с ценой за нашу картошечку. И другие машины… Ну трактора — туда-сюда. Хотя и получше можно бы. И помощней, и поэкономней. И надежности чтоб побольше.

Николай Сергеевич не отвечал, слушал. Семен скосил глаза, глянул, больно ли недоволен гость такими разговорами. Признался:

— Вот когда в МТС был, меньше ворчал. Вроде бы и не болел за такое. А тут свое. За трудовые все покупаем. Так давай уж машины, чтоб были машины. Жаль, выбора нет. А то бы горел кое-кто синим огнем. Наш брат, колхозник, такое грохотало не купил бы. Вот тут бы и задумался его создатель, как ему штаны поддерживать. А то рабочий, передовой… А мы что?

— Да ты и сам, Семен, передовой. И механик, и слесарь, и сварщик, и токарь. И вот еще изобретатель…

Послышался треск мотоцикла за мастерскими. И Семен сказал, что едет Осипов.

— Ну а за разговор-беседу спасибо, Никола. Отвел душу, поговорил с тобой. И между собой мы говорим, но это все равно что с женой о чужом обеде балакать… Был разговор у нас с Осиповым и о тебе насчет комбайна-то. За горло нас картофель берет. В прошлом году под снегом остался… Раньше это — хуже греха божьего, А теперь зачастую. И ответчиков нет.

Осипов поздоровался с Николаем Сергеевичем как уже со знакомым.

— У зерносушилки был. Говорят, кто-то в мастерские к Семену пошел. Я и подумал о вас…

Осипов был сухощав. Чуть выше среднего роста. Обветренное, в резких складках лицо. Русые, без единой седины волосы. Руки темные от ветра и солнца. Костлявые и цепкие. А голос вкрадчивый, мягкий. Будто не самого Осипова. Поздоровался с Николаем Сергеевичем и застенчиво смолк.

Семен уведомил, что разговор о комбайне уже был. Осипов кивнул, довольный. Сказал Николаю Сергеевичу:

— Вот хозяйством обрастаем и планы разные вынашиваем с Семеном Михайловичем…

Сели на остов пятикорпусного плуга. Втроем у них разговор пошел гостевой. Приехал человек в родные места, и надо ему порассказать о своей жизни. И показать ее не с худшей стороны. Ну а потом уже, как своему, можно кое-что пораскрыть и пожаловаться…

Сквозила какая-то новь в разговорах, не очень вязавшаяся с тем, что Николай Сергеевич видел. Та же вот дорога из села к мастерским. Не дорога — изуродованная полоса земли метров двести шириной. Но вслед за Семеном и Осипов сказал о дороге: «Так вот ее проложим». И село выглядело как щербатый рот старика. Досадный вид, с бурьянными пустотами в посадах. Но белели и новые дома. Свежесрубленные, в которые только что вселились… «Так вот и будет…» — хотелось верить и Семену, и Осипову.

— Комбайн завтра и посмотрим, — сказал Николай Сергеевич, — я еще подумаю, как и что тут можно.

Помолчали, как всегда после чего-то уже решенного.

За этой беседой о земле, о крестьянстве у Николая Сергеевича возникло желание сказать и о себе:

— А у меня новость…

Глянул на Осипова. Что и от него нет секрета:

— Сын у меня объявился. Взрослый уже. В войну родился… Семен-то знает, с первой женой мы разошлись. О сыне она скрыла. Сам парень меня разыскал. С нами сюда приехал. Виктором зовут. А у него еще брат Володька.

Возникла заминка. Осипов остался серьезен. А у Семена по лицу расплылась озорная ухмылка…

— Что-то, брат, ты больно много наговорил. С непривычки в пот бросило… — Семен снял кепку, провел ладонью по волосам, начинавшим заметно редеть. Снова надел кепку, дернул за козырек… — Не знаешь, что тут и делать. Поздравлять тебя или как? Ну да поздравляю, — протянул руку… — А там, как говорится, посмотреть надо. Военные сюрпризики…