Павел Кочурин - Преодоление

Осипов тоже пожал руку Николаю Сергеевичу, смущенно улыбаясь. Сказал, желая смягчить иронию Семена:

— Одни теряются, а другие находятся… Отвоевался солдат, пришел с войны, вроде бы как чист. А тут-то и начинаются верно что сюрпризы… Разбирайся, победитель.

Разговор пошел вроде о ком-то постороннем. И Семен, и Осипов старались оправдать Николая Сергеевича. У кого грехов не бывает! И в то же время, чувствовал он, недоумевали. Николай Сергеевич в душе улыбался, ценя деликатность Осипова и сочувствие Семена.

— А я рад, что нашлись и Володя, и Витя… — сказал он. — Как подумаешь, сколько погибло сверстников!.. Из сотни настоящих вояк в живых осталось дай бог трое, и те покалеченные…

— Да, это-то оно так. Что тут говорить… — вымолвил Семен.

За этими разговорами их и застали Миша и Витя. Первым ребят заметил Семен. Узнав Мишу, сказал:

— За тобой никак, Никола? Заговорились мы, подзасиделись малость…

Николай Сергеевич оглянулся.

— А вот, кстати, и Виктор мой!.. — Встал с остова плуга.

Поднялся и Осипов.

Опираясь на руки, боком, нехотя вроде бы, встал и Семен. С любопытством устремил взгляд на Виктора. Подошел вплотную. Поглядел на парня пристально, как человек, которому позволено больше других. Виктор слегка смутился. А Семен, решив что-то про себя, спросил его примирительно:

— Ну, как тебе, Виктор, понравилась наша Озерковка?.. Миша тут у нас уже все знает. — Переступил с ноги на ногу. Стоять неподвижно на протезе ему было тяжело.

— Красивые места, — помедлив чуть, ответил Виктор.

Он старался не глядеть, как Семен, с наклоном, с болью переступает.

— Мало сказать красивые, — отозвался с живостью Семен. — В целом мире такой природы нет… Поля, леса наши, луговины. На лодке по озеру с Мишей поплаваете. Тут у нас такое дело, не сразу все приглядывается. А потом уж и не забыть…

Виктор слушал Семена Григорьева внимательно и с интересом. А Миша воспринимал этот разговор как необязательный для себя урок…

— А вы бы вот, ребятки, к нашим школьникам и присоединялись, — сказал Осипов. — Вместе с ними и посенокосили бы. Привлекательности в сенокосе много… Ну и время с пользой проведете, и нам поможете.

Витя и Миша не знали, что ответить, молчали неловко. А Семен, видя их нерешительность, сказал, что и думать тут нечего. Сенокос почти уже закончился. Недельку какую и осталось сено посушить да постоговать. Жатва на носу, тоже пора интересная, но уж лучше сенокоса развлечения для ребят нет…

— Я вот тоже вчера на стогу постоял, — размечтался и Осипов. — Люблю сенокос. Стога метать — лучшего, кажись, удовольствия и не бывает. Как с детства запало, так и осталось. А косьба по утрам, по росе… Сгребание сена, сушка… Теперь-то все не то. Механизация. Даже и не сенокос называется, а заготовка кормов.

По дороге к дому Николай Сергеевич сказал сыновьям:

— Вот и верно… Посенокосили бы недельку. Деревенские ребята — интересный народ. Они многое такое знают, чего не знают городские… Да и мускулы малость поднакачаете. И Нину с собой возьмете.

— Нинка разве пойдет? — усомнился Миша.

— Почему не пойдет? С девчонками будет. А посенокосить надо. Как бы это вам сказать… для понимания быстроты движения времени — вернее, жизни.

Николай Сергеевич приостановился:

— Кто из вас видел серп и молотило?.. А я серпом рожь жал. Мизинец чуть напрочь не отхватил, — показал левую руку со скрюченным мизинцем. — А сейчас комбайном жнут. Вот и сравните. Так же с косами и граблями. Будут косой разве что крапиву возле изгородей окашивать… А может, еще и как спорт. Подержите в руках косу, грабли и вилы, и будете вспоминать, как я, серп и молотило. Интересно. Знали, видели, чего другие не видели.

К серпу и молотилу ни Миша, ни Витя интереса не проявили: были и каменные топоры.

— Вот на тракторе бы с косилкой или со сцеплением граблей поездить, — сказал Миша.

— На тракторе — не уйдет, — сказал Николай Сергеевич, — трактор еще не прошлое…

Пришла мысль, что в начале войны были старые винтовки, а в конце — первоклассная техника. А теперь и она заменена. Но смолчал о войне… Хотелось, чтобы сыновья узнали землю, взрастившую человека.

Витя живо воспринял мысль о наглядном постижении стремительности нашего времени сопоставлением орудий труда — веками незаменимо служившего крестьянину серпа и пришедшего ему на смену за одну только неполную человеческую жизнь современного комбайна. Но ему все же ближе были не деревенские примеры, а наука и техника. И он сказал об атоме, который недавно еще считался неделимым.

— А раньше от камня до бронзы века требовались, — подкрепил он свою мысль. — А серп и комбайн — не так заметно. Они в руках у одного человека. Это уже вроде и не история, а сегодняшний день, настоящее.

Николай Сергеевич подумал о Вите, что он, пожалуй, не по годам взрослее Миши. И это его обрадовало. Но ему все же хотелось заинтересовать ребят сенокосом. Он сказал Вите:

— Это верно. Но и другое… Когда человек руками касается и серпа, и штурвала комбайна — он сливается с природой. С красотой истинной. Сколько о жатве, о сенокосе песен спето, картин написано… А всего не высказано. И сейчас поют и пишут.

Сыновья не отозвались. И Николай Сергеевич огорчился. «А может, и нас не привлек бы такой сенокос с граблями и вилами, — старался их понять, — если бы знали мы о современных машинах?..»

Вслух сказал:

— Посмотрите и машины, которые на уборке сена.

— На тракторе они только своим разрешат, — сказал опять Миша, — кто в механизаторы пойдет… А нам грабли и вилы.

— Тебе, Миша, может, и не дадут на тракторе. А Вите с опытным трактористом можно… Будут пары троить, я поговорю с Василием… Он и комбайнер. По полю ржи проехать на комбайне… и хлеб вкуснее покажется.

Подошли к дому. Ребята бросились наперегонки.

Николай Сергеевич замедлил шаги. Входил в калитку с необъяснимой тревогой.

Возникло почти что ощутимое ожидание кого-то встретить в этом доме…

Вокруг было подметено и прибрано. Крыльцо и веранда вымыты. На нижней ступеньке разостлана мокрая тряпка. На ней следы… Кто-то вытер ноги и вошел.

Так сюда входили в праздники.

Деревенская баня для Вити была внове.

— Тут камни особые для накала подобраны, — объяснил Миша, — в этом самое главное. Как поддадут квасом, жару такого, чтобы обжигало, нет, а пар до костей пробирает… Березовым настоем тоже хорошо. Дядя Семен любит березовым. Ему надо культю распаривать… Кряхтит и хлещет культю веником, кряхтит и хлещет…

Сам Миша, как ни пытался предстать перед Витей заядлым парильщиком, долго на полку высидеть не мог. Побыв минут десять, они с Витей выскочили и бросились в озеро. Плавали, снова прибежали греться. Николай Сергеевич хлестался веником, сползал с полка, обливался холодной водой и опять брался за веник… Потом тоже плавал в озере…