Павел Кочурин - Преодоление

У Вити такого в глазах не было. Витя был уверен, что пришел к отцу. И взгляд его говорил: «Или… или!» Сын или не сын… Невольно подумалось, что Володя догадывается или подозревает что-то. Ему нелегко будет с такой раздвоенностью в душе. И самому Николаю Сергеевичу будет нелегко.

Нина спрашивала о штормах в океане. Бывает ли, что волны перекидываются через корабль?.. Володе таких штормов не пришлось испытать. И он в этом признался, не рисуясь бывалым моряком.

— В Бискайском заливе был шторм, — сказал он, — но всего шесть баллов. Это почти незаметно. Правда, с непривычки укачивает… Но потом привыкаешь.

Володя хвалил свой город, в котором будет жить. И как-то, вроде бы невзначай, сказал Нине:

— Вот, сестренка, приезжайте с Мишей и Витей к нам. Витя тоже еще не был у нас. На берегах Балтики, как и на Неве, живет сама история.

Николай Сергеевич насторожился. Как на «сестренку» отзовется дочь? Нина ответила:

— Может, тебя в другой город пошлют?

— Это«уже решено. Остаюсь в своем пароходстве.

«Ну вот, кажется, все и обойдется», — подумал Николай Сергеевич…

Как-то в конце Володиного отпуска зашел разговор о первом появлении Володи. Начал разговор Витя. Сказал к слову, когда Володя признался, что уедет и будет скучать без них:

— А ты бы, Володька, припомнил, как пришел сюда… Переступил порог, — Витя сделал окаменелое лицо. — Стал и стоишь истуканом.

— На себя бы ты, Витька, посмотрел, каким сам был, — сказала Нина, становясь на защиту Володи.

— Это, Нина, ты меня своей вежливостью онемила, — ответил Витя в привычном тоне разговора с сестрой. — Я тогда сразу дара речи лишился, если он у меня был, конечно, — предупредил оговоркой возможную шпильку сестренки. — Но я другое дело. Я был первым… Вдруг увидел такую сестренку. А Володька уже все от меня знал.

— Просто Володя оказался смелее тебя, — не сдавалась Нина, польщенная балагурством Вити.

В этом, пожалуй, Нина была права. С приездом Володи они с Витей приходили к отцу почти каждый вечер.

В первые же дни знакомства, как ни в чем не бывало, Володя так и назвал Николая Сергеевича — отец. Все выглядело естественно и просто. Но в то же время казалось и подготовленным, обдуманным.

Они с Витей засиделись допоздна. Николай Сергеевич глянул на часы, сказал:

— А то оставались бы ночевать.

Володя, поколебавшись, ответил:

— Мать ждет, отец. И бабушка. Будут волноваться. Я ведь их почти что и не видел еще.

Николая Сергеевича задело было неожиданно сказанное «отец». Но тут же он спросил себя: «А что в этом неожиданного? То, что Володя произнес это слово без всяких внутренних мучений?»

Ольга Владимировна, будто ничего и не заметив, сказала Володе:

— А ты, Володенька, позвони маме и бабушке, скажи, что останешься ночевать у отца.

К телефону подошла Нина Степановна.

— Мама, мы с Витей у отца… — сказал Володя. Помолчал, слушая. И опять сказал: — Ночевать останемся. Да нет, что ты, — ответил он уверенно.

Николай Сергеевич старался угадать, что ответит Нина Степановна. Подумалось, что ответила: «Ну хорошо». Поверилось, что такой был ответ и что она обрадована была словами Володи: «Мы с Витей у отца».

И то, что Нина Степановна позволила Володе остаться и была довольна, что сын ее назвал Николая Сергеевича отцом, это сразу и определило отношение Володи с семьей Николая Сергеевича и с ним самим. Но он подметил в Володе и такое, чему внутренне сопротивлялся. Настораживало заискивание. Когда на Нину находило настроение «укусить» кого-нибудь из мальчишек, Володя покорялся. Нина всех их так и называла — мальчишки, довольная, что они у нее есть. Пыталась утвердить над ними какое-то свое право. Над Мишей потому, что он был младший. А над Витей и Володей — потому, что они появились у нее как бы незаконно. Витя остроумно и тактично иронизировал над притязаниями Нины. Как-то сказал ей в присутствии Володи:

— Ниночка, мы оба папу с тобой не сами выбирали. Он у нас от бога. К тому же ты с папой отроду живешь, а я только после десятилетки начал его изучать… А Володька и того позже.

— Вот ты и учись у меня, — ответила Нина, — как вести себя. Я-то отцом воспитана.

Витя сделал поклон, прижал руку к сердцу и признался:

— Нинуля, у тебя железная логика. Все доказано, опять побежден.

Володя сказал Вите, что он зря паясничает, и заступился за Нину. Витя ответил:

— Пусть Нинуля не кусается. Да к тому же мы не всерьез. Упражняемся в политике как искусстве обхождения.

Ни Витя, ни Володя и намеками не пытались упрекнуть отца, что он не знал о них. Причиной тут было не только внушение матери и бабушки. И не только хорошее отношение к ним в семье отца. Главное было в том, что в послевоенные годы безотцовщина стала душевной болью осиротевших детей. И она еще более тоскливо осознавалась повзрослевшими детьми. Володя и Витя (особенно Володя) примирились было с тем, что у них нет отца. И тут вдруг, как счастье, они нашли его.

И все же Николай Сергеевич знал, что рано или поздно ему придется объяснять Володе и Вите, почему он не знал о них. Объяснение будет не из легких. Да и невозможно все объяснить. Все до конца можно только понять. А как им, детям, такое понять? Понять могут все сами родители. Но теперь, пожалуй, и они не смогут объяснить себе, как и что с ними произошло.

Труднее будет объяснить Володе. Хотя Володя, скорее всего, и не потребует объяснений. Но объяснять надо будет. Может, перед самым концом своей жизни, — но надо.

Война начинала не то чтобы забываться, а отходить от него куда-то в далекую даль, как бы заволакиваться туманом, терять грани, конкретность фактов. Казалось, что она из дали памяти не достанет его и не разбередит сознание болезненностью впечатлений.

После всех раздумий о Вите и Володе душевная смятенность, находившая порой неясными предчувствиями тревог, исчезала. Ничего сокрытого, связанного с Ниной Степановной, тоже больше не оставалось. Все в прошлом, преодолено. А значит, и не должно тревожить.

Только одна Юлия и угнетала его думы выпавшей ей на долю жуткой своей судьбой. Юлия вызывала разные предположения. Но и они уже глохли, стушевывались. На все запросы о ней никто никакого ответа дать не мог. Письмо о ней воспринималось как месть мелкого и злобного человека. Но где-то существует этот злодей, живет. И знает что-то. А как найти его? Верно дядя Степан говорил, что мстит коварней тот враг, у которого нет будущего. Это был тот самый, который и ему, Николке, тогда мстил. И где-то он теперь прячется. В одном была, видимо, правда, — Юлия погибла.