Сергей Соловьёв - Спасатель

— Это же лодка, — сообразил Виля. — Хорошая. Импортная. «Рыболов-спортсмен». В «Динамо» продается.

Девушка все нажимала педаль. Сумка обретала форму. Легко колеблемая ветром, была различима теперь в воздухе укрепленная на сосне белая лодочка. Девушка потрогала ее упругий бок. Потом достала ножницы и обрезала веревку. Вроде как пуповину. Лодка беззвучно упала в песок. Девушка толкнула ее к воде. Педаль бросила в лодку. Соединила весла дюралевыми палками. Потом влезла в лодку сама. Поплыла. Повтыкала весла в уключины. Лодка уходила вдаль. Хотя немного, будто бы по дуге.

Виля опустил бинокль.

Отсюда, из лодки, из глубины озера все шире, печальнее и бескрайнее открывался пустынный песчаный берег, и сосны уже сливались в лес, отдаляясь, и тот одинокий дом…

Вдруг от дома раздалось жуткое, громкое, механическое кваканье. Кваканье кувыркалось над озером, улетало ввысь, там затихало, но тут же раздавалось вновь…

Это Виля пытался говорить в мегафон. Он хотел сказать, что все-таки это вода, чтоб поосторожнее она там, на глубине, но мегафонные батареи отсырели, а может, просто износилась конструкция, и кроме оглушительного треска электрических разрядов и нечленораздельного кваканья не было слышно ничего.

Виля потряс мегафон. Бросил. Поднял бинокль.

Увидел, как, вроде бы его кваканья испугавшись, девушка приналегла на весла. Брызг добавилось. На мгновение она обернула к берегу лицо. И лицо показалось ему знакомым. Потом вдруг грести она бросила. Покорно сидела в лодке. Ноги были сложены по-турецки. Вдруг вытащила из кармана большой гвоздь. И этим гвоздем ткнула в борт. Тут же выкинула гвоздь в воду. Засунула руки в карманы плаща, стала чего-то ждать.

Ждать долго не пришлось. Резиновые борта лодки морщились. А она все сидела спокойно. Позы не меняла.

«Тонет», — наконец дошло до него.

Виля в ужасе опустил бинокль.

— Это как? — тупо спросил сам себя. — Погоди…

Челюсть запрыгала.

Пулей он вылетел из ворот. На ходу сорвал с себя рубашку. Потом штаны, в штанине запутался. Упал. Проехал по песку.

— Погоди! — крикнул опять.

Бросился назад, в ворота, выскочил с аквалангом. Цеплял на себя лямки. Ворвался в воду. Нырнул с размаху. Тут же всплыл. Акваланг был пустой, пробкой выскакивал на поверхность. Сорвал его. Бросил в сторону. Тот, булькнув, утонул.

Вилька нырнул. Поплыл. Но тут же встал на ноги. Мелко.

— Смирно стой! — крикнул. — Не телепайся!

Бежал по дну, нырял, плыл. Брызги.

— Стой! — вскрикивал он и еще: — Погоди!

Когда он оказался рядом, она стояла к нему спиной. Вода доходила ей до лопаток. Плащ намокал. Вокруг нее плавали полы. Съеженная лодка болталась неподалеку.

— Стой на месте! — приказал ей Вилька в спину. — Двигаться не смей! — Тут она и обернулась.

Вилька узнал ее сразу.

— Веденеева, ты? — изумился он. — Вот-те номер. Здорово.

Ася отвернулась, не ответив.

— Ты что, Веденеева, офонарела?

Она молчала. Потом сделала шаг и сразу погрузилась под воду, почти с головой. Он нырнул за ней. Подхватил под руки. Опять поставил на камень.

— Уйди, — попросила его Ася.

— То есть — как?

— Очень просто. Уйти, и все. Я ни с чем тебя не просила.

— Очень мило, — сказал Виля. — Опупеть можно. Какие сногсшибательные у нас номера…

Тут Ася снова принялась тонуть.

Может, специально, а может, и просто оступилась.

Виля опять нырнул, опять с трудом установил ее на камень.

— Плавать умеешь? — поинтересовался. Она не ответила.

— Может, оглохла?..

— Умею, — едва слышно сказала Ася.

— Плыви назад, Веденеева, — приказал, — сама.

— Не поплыву, — твердо сказала Ася.

— Хорошо, — сказал Виля, — тогда я тебя сейчас глушить стану. Ударом в ухо. По инструкции. У меня другого выхода нет. Честно тебе говорю…

Шли друг за другом. Ася первая. Выходили из озера.

Виля отстал. Плелся сзади. Специально отстал, наверное. Волок за собой лодку. По пути нырнул — вытащил педаль. Опять нырнул. Акваланг вытащил тоже.

Ася вышла на песок. Немного прошла. Вилька молча прошел мимо. Не оглядываясь, скрылся в доме.

В одиночестве она еще немного постояла на месте. Подобрала лодку с песка. Поплелась прочь…

Он догнал ее с ворохом одежды в руках.

— Не надо, — сказала ему упрямо, дрожа. 3уб на зуб не попадал. — Я ни о чем тебя не просила.

— Стирано-глажено, — будто ее не слыша, ответил Виля. — В дальнюю дорогу. В казенный дом. Руками родной мамы. Обидишь. В кабинку иди, — показал рукой. — Ты не связывайся со мной лучше, сама иди…

Стояла в кабинке. Сверху над дверцей — голова. Снизу — ноги. Пусто.

Лариков прислонил картину к поручню перед магазинной витриной. Сам звонил кому-то из будки телефона-автомата.

Не отвечали. Долгие гудки. Взгляд был растерянным.

Вышел из автомата. Прислонился к поручню. Картина рядом. Чего-то соображал.

— Господи, — перекрестилась проходившая мимо бабка. — Люди совсем стыд потеряли…

Лариков на нее внимания не обратил.

— Вот, — Вилька вытащил на стол бумажный сверток. В нем — котлеты, помидоры, хлеб…

Опять полез в котомку.

Витой венский диван был прислонен к беленой стене веранды. Ася сидела на диване. На ней были Вилькины брюки, его рубаха, свитер. Еще мокрые волосы прилипали ко лбу.

— Затырка, — объяснил ей Виля, достав со дна мешка непочатую бутылку водки. — Противозаконный припас, конечно. Но с утра так голова раскалывалась…

Ася на него не глядела, окаменев.

— Растереться, конечно, можно, — предложил Вилька, но тут же передумал. — Но это, я думаю, пусть Рокфеллер растирается. Мы люди простые…

Взял стакан, плеснул. Протянул Асе. В другой руке — хлеб с котлетой.

— Рвани, — предложил ей. — Отойдешь сразу.

Ася молчала.

Виля тянул руку.

— Я назад не пойду, — вдруг сказала она ему. А потом из горла ее вырвался какой-то сип. Хотела сдержаться, но оттого слезы хлынули по щекам обильнее. Асю било. Она прикусила себе руку. Сильно. До страшной боли. По руке поползла струйка крови…

Вилька замер.

Асю трепала истерика.

— Нашелся тоже, — вскрикивала она невнятно. — Никого ни о чем не просила… Назад не пойду…

Ее раскручивало.

Вилька поставил стакан на стол. Хлеб и котлету положил рядом.

Речи Аси становились все бессвязнее. Смысла их Виля уже не понимал.

Она содрогалась.

Тогда, и сам уже не соображая, что делает, он вдруг сильно ударил ее по лицу. Раз. И еще раз.

Она изумленно поглядела на него и откинулась к стене. Вдруг затихла.

— Перестань, — мучительно тихо попросил ее Виля.

А потом осторожно, почти неслышно дотронулся ладонью до щеки.