Владимир Глушаков - Цветение калины

— Что, что… — уже потише продолжал Иван, невольно завороженный «священнодействием» зампроизводства. — Нам опять подали трубу на поручень не по техпроцессу… по акту замены.

— Ну и?.. — Яков Лукич собрал на покатом коричневом лбу морщины.

— Сварщик отказался варить: бонка в трубу не лезет, по шву рвет. Уже полчаса как не варит. Сейчас три… Скоро конец смены. Сварщик говорит, ему надоело забивать молотком в трубу бонку. Если нет на заводе нормальной трубы, пусть в третьем механическом автомат переналадят. Раз дали партию другой трубы, пусть и партию бонки поменяют. Чего, кажется, проще? А сварщик, я знаю, добросовестный малый. Помните, когда вы же сами его просили, он оставался на вторую смену?

— А какая муха его сегодня укусила?

— А сегодня ему надоело лупить молотком — рук не чувствует. Говорит, остановлю цех, тогда все зашевелятся и на больничном неделю не придется сидеть. Правильно говорит человек!

— Правильно-то правильно… Только уж больно вы быстры, а? Остановит он цех, мальчишка. — Яков Лукич искоса, недовольно посмотрел на начальника цеха Чуприса. Тот словно ждал, когда его удостоят вниманием, — разрядился:

— Как это не варим поручень? Ты, — высокомерно ткнул пальцем в сторону Ивана, — не владеешь вопросом! — И уже другим тоном и с другим выражением на лице доверительно доложил шефу едва ли не на ухо: — В первую сварили двести сорок штук!

— Ну и что? — невозмутимо хмыкнул Яков Лукич, отстраняясь от Чуприса. — Что такое, скажи, твои двести сорок штук? — И он окончательно обезоружил Чуприса спокойной улыбкой на безбровом простодушном лице. — Всего-то ничего: на сто двадцать тракторов. А надо?

Чуприс, не имея привычки перечить в чем бы то ни было этому круглолицему, кроткому, как могло показаться со стороны, человеку, стушевался и легонько крякнул. Слабо возразил:

— Дадим во второй столько же.

Иван перебил его почти криком:

— Да не даст он! Надо триста пятьдесят, а у него такого темпа сварочная установка не осилит. Ну сварит еще сто двадцать… Да бонка-то сама не полезет в трубу! Поэтому и завалил задание в первую… Так что давай: или срочно изготовь вторую бонку, или ставь в пару сварщику рабочего с молотком.

И тут Иван интуитивно почувствовал, а секундой позже понял, что его слегка занесло: на установке не смогут работать сразу двое. Как ни крути, ничего не получится — будут только мешать друг другу.

Чуприса, впившегося глазами в Ивана, тоже не подвела на этот раз профессиональная интуиция — он, как говорится, нюхом учуял, что его противник увлекся по центру и ослабил фланги, поэтому расчетливо, с лета трижды ударил своим коренным «Не владеешь!», после чего добавил не без ехидного намека, замешенного, Ивану показалось, на обыкновенной зависти:

— Ты вместо того, чтобы мозолить мне глаза в цехе, шел бы на механический участок да занимался своим роботом… — Чуприс запальчиво подмигнул шефу, словно приглашая того к разговору на другую тему. — Да и с материальной стороны, так сказать… — Он сухо пощелкал большим и указательным пальцами — от этого его жеста всем троим, в том числе ему самому, сделалось неловко.

А история с роботом произошла давненько, когда Иван еще ходил в рядовых технологах. Началось все с того, что начальник корпуса уговорил его заняться вопросом деформации вилок. После закалки деталь сильно коробило. Ее рихтовали на специальных прессах, но, как говорится, игра не стоила свеч. Процент брака был высок. Начальник бюро запретил экспериментировать, пришлось идти в обход, цех подпольно изготовлял кассеты по его эскизам. Эксперимент удался. Цех через главного инженера заставил лабораторию в срочном порядке делать промышленную установку. Результат превзошел ожидания скептиков, среди которых оказался и Чуприс: термистка загружала детали в приспособление и уходила по своим делам. Автомат сам брал их по штуке, калил, рихтовал и укладывал в тару…

— Ты, Чуприс, когда-нибудь ловил крупного леща? — Иван в упор посмотрел на моложавого ряболицего начальника смены.

— Угрожаешь, да? — побледнел тот и, сам того не замечая, первый привстал.

— Предупреждаю на первый раз. Но запомни… — Иван погрозил пальцем.

— Вы что — собрались сводить тут старые счеты? — проворно подхватился из-за стола Яков Лукич. — В другом месте выясняйте отношения и не во время смены… А вообще — стыдно! Вместо того чтобы делом заниматься, как положено, они тут, понимаешь, как петухи… Все. Идите с моих глаз оба.

— А как же с поручнем, Яков Лукич? — Иван почесал за ухом.

— Разберемся, Оставь трубу, которую бонка по шву разорвала. На оперативке я ее ткну кому следует под нос.

От зама по производству Иван вышел с подпорченным настроением, хотя знал, что тот слов на ветер не бросает.

Корпус напряженно грохотал, хотя до пересменки оставалось совсем немного времени. Старшие мастера, собравшись под крылом у Якова Лукича (через огромное, вполстены, окно диспетчерской видать всех как на ладони), уточняли задания на вторую смену.

Иван тоже по инерции развернул «гармошку», на ходу пробежал глазами столбцы с аварийными деталями и без труда сориентировался, куда направить стопы в первую очередь, Мастер Геня встретил его без особого энтузиазма — значит, ее стоит интересоваться его «бездомной» машиной и квартирными делами, а лучше сразу по существу:

— Покажи задание.

— Нет твоей детали! — непонятно отчего с ходу заупрямился мастер Геня.

— Покажи задание!

Ну как в воду глядел! В задании на вторую смену Иванова деталь не фигурирует. Что за чертовщина сегодня? В «гармошке» она помечена как аварийная еще утром. Придется опять иметь дело с Жихарем из четвертого — оттуда прислана заявка. Минуту Иван раздумывал, какой придумать выход из создавшейся ситуации… Мастер Геня попытался выскользнуть — пришлось схватить его за руку и держать. Виноват, Иван это понял только сейчас, прежде всего он сам — упустил деталь, не заказав ее в пятом часу на корпусной оперативке. Хорошо, что до четвертого цеха рукой подать. Обернулся в считанные минуты: остатка — часа на два, не более…

— Будет, спрашиваю, деталь? — Иван грубо схватил мастера Геню за руку выше локтя.

— Не будет! — окрысился обычно сдержанный мастер Геня. — Привык хватать, трасца твоей матери…

— Почему не будет?

— А ты не знаешь?.. Нет заготовки!

— Чего ж ты, бовдило, молчал?! — рявкнул Иван, бешено округляя глаза на белобрысого мастера Геню, может, только вчера смахнувшего безопаской пушок на верхней губе. — Ты на кого, скажи, работаешь? На блок НАТО?.. — блеснул он политграмотой.

— При чем тут… блок НАТО? — насмешливо хмыкнул Геня, впрочем, слегка оскорбленный в душе намеком начальника. — Твоя номенклатура — ты и обеспечивай.