Владимир Глушаков - Цветение калины

— Ладно, некогда… — Выглянув в освободившийся пролет, Сергей махнул рукой. — Бывай! — И стремительно сорвал с места электрокар, но обойти выезжавшую сбоку машину не удалось.

— Тьфу, заговорил, будь ты неладен! — чертыхнулся вполголоса, откидываясь на спинку сиденья и опуская руки. Огромный «КРАЗ» с прутковым металлом, ставший под разгрузку, надолго закупорил пролет, и Сергей, несмотря на то, что был раздосадован на наладчика — торчи тут из-за него, попытался зачем-то припомнить, при каких обстоятельствах их познакомил Иван. Нет, не вспомнил. Заметив, как резко стронулся с места разгрузившийся и заметно полегчавший «КРАЗ», моментально пристроился к нему в хвост.

У термички развернулся, но находило уже предобеденное время (имеется таковое и во второй смене), и никто из мастеров не кинулся наперерез электрокару с протянутыми руками.

— Ты в столовую? — окликнул его Иван, когда он собрался уже рвануть в транспортный, чтобы поставить электрокар на подзарядку, — Захвати курева. Мелочь найдется?

— Найдется. А ты напрасно не заглядываешь наверх, — заметил брату Сергей. — Всухомятку — разве ж дело? Наживешь гастрит или еще какую холеру…

— Ничего, — махнул рукой Иван. — Сперва все бегают по столовым. А потом оседают в гардеробе, переходят на сало с луком. Ты ради интереса не сходи один раз в столовую — послушай нашего Самсона…

— Кто такой? Не тот проповедник, о котором ты уже однажды, помню, толковал?

— О-о! Яркая личность… На линии у Хавронича работает. За жизнь, как говорят в Одессе, может смену от звонка до звонка проговорить. На все вопросы у человека запасены ответы…

— И что — интересно?

— Ты знаешь, мужик неглупый… Сам подчас не прочь послушать, как он свою, «домашнюю», правду отстаивает. Молодежь посмеивается над его отсталостью, а ведь его жизнь таким сделала: жил в городе, но в частном секторе, где дома барачного типа, работал на заводе, но упирался на латаной-перелатанной автоматической линии, где больше надежд не на автоматику, а на свои руки… Думаешь, мало еще таких самсонов на заводе? И не их в том вина, что они такие «отсталые»… И когда этот Самсон доказывает свою правду, знаешь, я в чем-то его могу понять…

Получасовой перерыв давно закончился, а «черепаха» все не появлялась в прессовом. Может, Иван перехватил на полдороге?

— Ты куда второй электрокар отправил? — спросил брата через четверть часа.

— Да в глаза не видел этих охламонов! Слушай, Сергей, глянь в термичке и в случае чего дай мне знать. Ладно?

Сергею сделалось не по себе: прошел почти час, как люди приступили к работе, а этой «паре на электрокаре», выходит, наплевать на всех?..

В термичке, забившись в угол и чему-то ухмыляясь про себя, читал газету Косой. Термисты, размеренно сновавшие у печей, уже, похоже, привыкли к тому, что кто-нибудь из этих двоих просиживает за железным столиком по полсмены, поэтому не обращали на Косого внимания.

«Но почему, с какой стати я должен притворяться и делать вид, что мне все равно, глядя, как симулирует этот хмырь?..» Сергей решительно спрыгнул с электрокара.

— Косой, где твой напарник?

— Козла забивает. А за Косого, между прочим, могу и в лыч… Усек? — Он обиженно завертел головой и уставился на Сергея мутноватыми рыбьими глазами. — Ты еще салага тут, понял?

Сергей, не отвечая, сел на электрокар. Сперва завернул в транспортный цех, не очень доверяя разобидевшемуся на него грузчику и тепля в груди надежду, что Корень занялся ремонтом и нужно ему помочь. В электрокарной никого не было, кроме дежурного ремонтника и — угадал-таки! — Кореня. Сергей еще издали заметил его, зачищавшего на наждачном станочке какую-то металлическую штуку. Нож, что ли? Увидев краем глаза Сергея, «дед» выключил наждак, скоренько сунул железку в карман робы.

— В чем дело? Почему до сих пор не выехал из гаража? Времени сколько прошло, как обед кончился?.. — Сергей возмущенно ткнул пальцем на круглые настенные часы.

Корень, харкнув в ответ, даже не глянул в сторону новенького; сутулясь и нарочно припадая на одну ногу, удалился в угол электрокарной, где забаррикадированная мусором стояла «черепаха». Оседлав ее и, как паук из угла, стрельнув стерегущим глазом на Сергея, Корень выполз на свет. Рядом со свежей оранжевой тележкой облупленная грязно-зеленая «черепаха» выглядела зловеще, словно маскировочной сеткой была обтянута.

В это время в проеме распахнутых въездных ворот показался мастер из прессового, в подчинении у которого находились грузчики, зачастил округлыми шажками к ним, энергично делая отмашку короткими сильными руками.

— За чем задержка? Из-за вас же конвейер простаивает! — Он выразительно поглядел на Кореня.

— Задержался, говорит… И Сыса с обеда не появлялся. — Сергей вопросительно взглянул на мастера.

— Да отпустил я его! — досадливо отмахнулся тот. — Поел Кореневых соленых волнушек — этому, вишь, ничего, а того сразу за живот схватило… Известно, едок. Рвало там его со всех концов, еле отходили в медпункте. Не работник… Неделю будете без него упираться.

— Я и говорю… я и говорю, — забулькал в свое оправдание Корень, мешковато горбясь за баранкой и показывая свободной рукой на Сергея. — А он… он уже начинает, понимаешь, оскорблять старших! Ты, знаешь, — он заговорщицки подмигнул мастеру и погрозил кривым пальцем в сторону Сергея, — приглядись к нему как следует.

— Да я к тебе и Косому уже десять лет приглядываюсь, а толку?.. Вот какого ты хрена не в цеху, а тут отираешься? — вплотную подступил к передку «черепахи» мастер.

Корень, стрельнув плутоватым взглядом на подошедшего дежурного ремонтника, от которого, как и от него самого, попахивало дешевым портвейном, обиженно забулькал в ржавую клочковатую щетину у рта:

— Колесо менял — человек вон не даст соврать! Ай-й, добитая ломачина, сколько можно мучиться… — Он шмыгнул носом и настороженно притих, не отваживаясь ни на кого больше взглянуть, так как поддержки больше ждать было неоткуда.

— Точно менял, шеф, — дохнул в лицо мастеру перегаром ремонтник. — Можешь не сумлеваться.

— А тебя никто, кстати, не спрашивает, — мрачно поглядел на него мастер, поморщился. — Рыло отвороти, а то закуски попрошу… — И — к Кореню: — Езжай! Аварийные детали на конвейер — в первую очередь. Обор-р-роты, говорю! — Он подтолкнул кузовок «черепахи» и, словно от одного этого прикосновения расстроившись совсем, отрывисто бросил вдогонку: — Мотай. Там тебя еще начальник смены перестренет — матку вывернет. — Обернулся к Сергею: — Хорошо, брательник твой заступил — он с этой братией не церемонится. Жаль, Сыса подтравился… А с Косым много не наработаете. Ладно, я с них сегодня тоже не слезу!