Владимир Глушаков - Цветение калины

— А из тебя, Самсон, много мыла могло б получиться! — На очередную реплику мастера Гени разом гоготнули у контрольного столика.

Во второй половине дня на участок наведалась группа студентов-дипломников из политехнического. Один из них, в кожаном пальто и с папкой под мышкой, завернул к Самсону.

— Товарищ, какая глубина боковых отверстий?

— Я, дорогой товарищ, — солдат, — угрюмо отозвался Самсон.

— Как… солдат? — растерялся от неожиданности дипломник в кожаном пальто. — Ведь вы же здесь…

— Здесь. Поставили во — вся недолга.

— И давно?

— Тридцать лет на производстве.

— Да что вы такое говорите? — вконец сбитый с панталыку, думая, что его разыгрывают, как в аудитории, беспомощно оглянулся дипломник. — Каким же образом вас и… где, простите, взяли?

— Х-ха-х-ха-ха-ха-ха! — раскатами бил на участке Самсонов хохот. — Дорогой мой, я солдат не в том смысле… Пойми, поставят тебя начальником цеха и у тебя будут точно такие же солдаты. Вона иди к мастерам — оне знают глубину и ширину тут… Иди-иди! Чего напужался?

Сергей, наблюдавший эту сцену, спрыгнул с мостика, подошел к дипломнику, начал объяснять размеры. А к Самсону, тем временем подскочил Чуприс, оказавшийся неподалеку, брызнул ему в лицо слюной:

— Чего ты дурачишься, как мальчик? Не владеешь вопросом — не лезь. У тебя у самого такие, почти такие дети. Приятно им будет после института сталкиваться с такими вот солдатами?.. Договоришься у меня — уволю к чертовой матери!

— Уволить ты меня можешь… Но чего это ты о детях моих, вспомнил? Когда премии за разную малость сымал — о детях не вспоминал?! Они не будут начальниками — фамилия у них неподходящая. А венцы штамповать, как батька ихный, допустят и их! И без твоей ласки! — Багроволицый Самсон, выпятив огромный живот, теснил оробевшего Чуприса к транспортеру. — Добродей выискался! О детях моих вспомнил, хамуло! Своим дай порядок…

В конце, смены к рабочему месту смуглого, подчеркнуто аккуратного шлифовщика, с которым Сергей так и не нашел общего языка, подошел незнакомый инженер из отдела главного конструктора. Сперва он присматривался со всех сторон к шлифовальному станку, неодобрительно покачивая при этом головой и шевеля губами, затем обошел все станки на линии, тщательно переписал в тетрадку их инвентарные номера, вернулся к шлифовщику и поинтересовался у него насчет размера фаски обрабатываемого маховика. Тот молча пожал плечами, продолжая заниматься своим делом, а когда инженер, с недоумением посмотрев на него, отошел, — заговорщицки подмигнул оказавшемуся рядом Самсону:

— Нюхал. Я, понятно коню, знаю размеры — сам их, как говорится, делаю, но зачем ему это понадобилось? Не так, как надо, скажу, а потом… авария или посадят человека?!

— Правильно сделал, — мотнул большой головой Самсон. — Нехай Хавронич с Чуприсом ему отвечают — они за это дурные деньги гребут. Не гроши, как мы с тобой, — назидательно пояснил он шлифовщику, качая указательным пальцем у него перед носом, — а деньги…

Аккуратный, как первоклассник, шлифовщик, глядя могучему сверловщику прямо в глаза, согласно кивнул.

Все пришло в движение после того, как старший мастер Хавронич в понедельник утром собрал бригаду у контрольного столика. Половины людей еще не было на месте.

— Переодеваются, — хмуро буркнул мастер Геня, успевший уже наползаться под линией, о чем красноречиво свидетельствовала его набрякшая потом и маслом рубаха.

— Обязаны быть на месте за пятнадцать минут до начала смены, — официальным тоном заметил Хавронич, и в голосе его звякнули металлические нотки, будто в обязанности старшего мастера входило следить за тем, чтобы станочники вовремя появлялись на участке. — А то у нас получается шиворот-навыворот: «начала» линии еще и не видно на участке, зато «конец» появляется за час до смены… Значит, такое дело, товарищи: вчера вызывали меня в канцелярию и снимали стружку за то, что я четвертый месяц подряд переплачиваю вам гроши…

При слове «гроши» дремавший до этого Самсон мгновенно разлепил веки, поставил торчком уши; невзрачный расточник снял газетную буденновку, пригладил реденькую седую прядку, росшую от макушки, и, весь подавшись вперед, насторожился; мастер Геня заерзал от досады, прикрикнул, хотя все и так пока помалкивали:

— Тише! Разберемся по совести: нам лишнего не надо, верно?

Старший мастер уважительно попросил его не мешать — продолжил:

— Вам картина должна быть понятна: запустили в производство полгода назад новый маховик, и у вас, разумеется, подскочил заработок. Больше на тридцать-сорок рублев мы стали получать. И были, конечно, не прочь, чтоб так оно и дальше шло… Но тут какая арифметика получается? Арифметика такая, что мы не должны стоять на месте, а идти встречным ходом, выявляя резервы экономии и бережливости…

У столика неодобрительно зашумели:

— План даем и передаем! Какого ж еще рожна?..

— Выдумывают чертовщину. Сколько можно гайку на нас поджимать?

— Не имеете таких правов — резать!

— Тише, товарищи! Тут горлом не возьмешь… — У Хавронича на шее и на лбу вздулись связки вен. — Вы ж рабочие люди. И, как понимаете, не в одном тут плане закавыка. Должны, помимо плана, совершенствовать оборудование, повышать производительность труда, подавать рацпредложения, бороться за культуру производства… Словом, должны со своей стороны делать возможное и… невозможное на нашем добитом оборудовании, чтобы государство погасило те затраты, которые имели место, когда запускался в серийное производство новый маховик.

— Во, Давидович, целый курс по экономике прочитал!

Сергей, пропустив реплику мимо ушей, качнул головой и встал:

— Что ж тут совершенствовать, если, сами сказали, оборудование изношено? А я добавлю: как лапти моей покойной бабки после похода в Киево-Печерскую лавру. Линия сплошь на заплатках. По паспортам-то станки давно отработали свое, Давидович?.. — Сергей говорил о наболевшем, выражая мнение бригады, и был уверен, что его поддержат.

— Знаем, Дубровный, что отработали. Но если аккуратно… — Хавронич поискал словцо и, не найдя синонима, с ударением произнес: — Если аккуратно работать, производить своевременную наладку…

Тут на него неожиданно рыкнул Самсон, окончательно стряхнувший с глаз утреннюю дрему:

— Когда приходится штурмом брать план каждый месяц — не до твоей аккуратности! Гоним-гоним без выходных-проходных, а как получать — шиш с маком под нос?! Холера на вашу голову, добродеи…

— Нужно не только гнать, но и мозгами иногда шевелить, понял? — поддел его Хавронич. — Не только мастеру и наладчику думать о вашем заработке, а шурупить каждому на своем рабочем месте — тогда никто не останется в обиде: то, что с нас срежут, мы же за счет повышения производительности труда и нагоним в своих расчетных листках. А ты, Самсон, как бы думал? Солдатская философия тут не пляшет…