Габиден Мустафин - Избранное. Романы

— Что случилось?

— Кажется, подошли еще более трудные времена, — пожаловался Рымбек. — Похоже на то, что этот парень, развалившийся в горкомовском кресле, считает слишком высоким для нас даже то скромное положение, которое мы сейчас занимаем. Сейчас вызывал меня. Ругал. За то, что некий Жамантык не устроился на работу. Если чуть промахнешься, этот парень не пощадит. Как нам держаться?

— Да-а, — многозначительно протянул Бейсек.

Прищурив глаза, он уставился в окно. Поразмыслив, начал, как всегда, медленно, издалека:

— Достояние казахов исстари заключалось в земле, в скоте. А сейчас настало такое время, когда и скот и землю забирают в свои руки колхозы. Что остается на долю тех, кто раньше управлял всей степью? Только пустыни и каменистые горы… В нашей степи возникают совхозы, города, заводы. Все прежнее рушится. Что остается от былого национального обихода? Даже шапку-треух перестают носить! Мы предчувствовали наступление этих перемен и принимали меры, чтобы противодействовать им. Но масса отшатнулась от нас, изгнала из аулов почтенных людей, на которых все держалось. Пусть же эти пастухи и батраки испытают все, к чему их приведет теперешняя жизнь… Как нам держаться, спрашиваешь ты? Перегибай! Если скажут: сними волосы — сними и голову. Загони этот сброд в пустыню! Не давай ему ни капли воды, а когда увидишь, что он умирает, пройди мимо и скажи: «Это тебе заслуженная кара». Пусть глаза его облепят мухи…

Так, злобствуя, говорил Бейсек. Ярость его была яростью озлобленного кулака.

— Что касается Рымбека, таких людей называют в народе курицей того хозяина, у которого поспело просо. В прошлом он угодничал перед владельцами Спасского медеплавильного завода. В первые годы советской власти Рымбек умело скрыл свое прошлое и поступил на работу, но больше занимался хищением, чем работал. За открывшиеся злоупотребления его снизили в должности. Он примкнул к людям, подобным Бейсеку. Сближала их общая ненависть к советской власти и страх. Больше всего на свете Рымбек боялся, как бы не открылось его прошлое.

Выслушав Бейсека, Рымбек спросил:

— Значит, мы должны делать ставку на перегибы?

— Да, на перегибы! — подтвердил Бейсек. — Когда мы открыто пошли направо, нас разоблачили. Теперь надо прикрываться левыми лозунгами: только вперед! А на самом деле пусть все летит к черту! Если с тебя потребуют тысячу рабочих — скажи, что будет две тысячи, потребуют тысячу тонн угля — обещай две тысячи тонн. Но это не все. Перегрузить спину и сломать хребет — один метод. А вот второй — тормозить там, где это возможно… Саботаж, разрушение — все, вплоть до террора! Мы старались доказать, что карагандинские угли плохие, некоксующиеся, добывать их нет расчета. Но Чайкову и его дружкам удалось доказать обратное. Значит, надо срывать добычу, разваливать производство… Пятилетка приковала внимание всего мира. Ее нужно сорвать. Настало время для мобилизации всех наших сил. Если сейчас не добьемся своего, вряд ли впереди еще раз представится такая возможность.

— Кто же наш организатор? Кто нами руководит? — нетерпеливо спросил Рымбек.

Ответ последовал не сразу. Бейсек молчал. По его лицу было видно, что он колеблется. Он распустил свои толстые губы, морщины на лбу прорезались глубже. Наконец, шумно вздохнув, Бейсек заговорил:

— Всего сказать я не могу, да это и не нужно. Помни: надо держаться очень осторожно не только на собраниях, но и в уединенной комнате. Народ относится к нам враждебно. Время, когда мы пытались собрать вокруг себя массы, кануло в вечность. Это нам не удалось. Канули и те времена, когда без опаски можно было говорить друг другу, сколько у нас людей, кто эти люди… Теперь не так… Ты знай только меня, а тебя должен знать тоже один только человек, Я могу знать самое большое двух-трех.

— Понятно, — сказал Рымбек. — Выходит, каждому из нас необходимо найти по одному надежному человеку… Я нашел такого. Он уже действует.

— Кто это?

— Некто Алибек. Из крупных баев. Неоднократно получал награды от царя.

— Разве он здесь?

— Здесь. Работает на шахте. Между прочим, у него красивая дочка. Говорят, Мейрам собирается жениться на ней.

Бейсек несколько раз затянулся папироской и только после этого ответил:

— Да, знаю Алибека. Ему не за что любить советскую власть. Используй его. Постарайся оторвать его дочь от Мейрама. Способов для этого много. Например, распускать сплетни, вызвать между ними чувство ревности…

— А не подойдет ли нам Орлов? — перебил Рымбек.

Бейсек отрицательно покачал головой.

— С ним подожди.

Рымбек сразу изменился в лице. — Ты что? — насторожился Бейсек.

— Алибек был у Орлова, говорил с ним… Пока не получилось ничего путного. Если Орлов выдаст…

Их прервал телефонный звонок. Бейсек взял трубку.

— Сейчас, — сказал он и поднялся с места. — Приехал Щербаков. Вызывает нас обоих.

— Что ты думаешь о нем?

— О, это опасный человек. К тому же у него с Мейрамом дружба завязалась.

Сергей Петрович, навалившись на стол грудью, смотрел прямо перед собой. На стене висели две карты. Одна из них изображала наземную Караганду, другая — подземную: залежи угля, шахты. Над картами висела диаграмма выполнения плана добычи угля. Зигзагообразная красная линия, бравшая начало в нижнем углу большого листа бумаги, поднималась по диагонали кверху.

— Растем, вверх поднимаемся, а трудности тянут книзу! — сказал Щербаков вслух и шумно втянул ноздрями воздух. В этом вздохе было все — и удовлетворение и озабоченность. Он достал трубку, задумчиво постучал ею о край стола.

В этом состоянии и застали его Бейсек и Рымбек. Сергей Петрович указал им рукой на карты и диаграмму:

— Видали? Тут есть на что посмотреть…

Пока те рассматривали карты, Щербаков, засунув руки в карманы широких брюк, ходил взад и вперед по комнате и делился своими мыслями:

— Нужду в жилище, в воде мы преодолеваем. Людей прибывает достаточно. Караганда связана со страной железной дорогой. Шахты начали давать уголь промышленности. Но это лишь первые шаги. Только первые… На пути к созданию Большой Караганды нас ждут огромные трудности. Мы должны получать в год столько угля, сколько добыли здесь в течение пятидесяти — шестидесяти лет капиталисты. Представляете объем наших работ?

— Как бы велик ни казался вам план добычи угля, я наперед скажу — он недостаточен, — сейчас же подхватил Бейсек. — Я не говорю о старом Донбассе — там дело понятное. Но почему мы планируем добычу ниже Кузбасса?

Сергей Петрович возразил:

— Не забегайте вперед. Конечно, как бы ни был велик наш план, он ниже потребностей страны. Потребности у нас такие, что мы и через пятнадцать и через двадцать лет будем говорить: мало. Но нужно считаться и с реальными возможностями. Кузбасс молод, но все-таки он старший брат Караганды. Он — вторая кочегарка. Кузбасс не только гигант угля, но и богатырь черной металлургии на востоке страны, тесно связанный с Уралом…