Арвид Григулис - Когда дождь и ветер стучат в окно

И они начали действовать.

Бывший министр иностранных дел Латвии и последний ее посол в Швеции Волдемар Салнайс, находившийся в Стокгольме, решил, что нельзя сидеть сложа руки. 29 марта 1943 года он нелегально отправил через Эстонию в Ригу обширное послание информационного и программного характера. В нем указывалось, что в Эстонии уже существует нелегальная националистическая организация и что такую же следует создать и в Латвии. Только такая организация сможет своевременно централизовать силы и использовать сложившуюся историческую обстановку.

Послание Салнайса было тайно доставлено старым лидерам буржуазии, но никто из них не хотел совать руки в огонь. Тем временем события на фронте развивались, поражение фашистской Германии становилось все более очевидным.

В июне 1943 года послание Салнайса попало и к бывшему председателю латвийско-шведского общества генералу Вернеру Тепферу. Он случайно узнал, что Бруно Калнинь, работавший в то время в книжном издательстве Удриса, уже говорил об этом же послании с некоторыми меньшевиками. Нельзя было допустить, чтобы меньшевики оказались в этом деле первыми.

Тепфер связался с меньшевистскими лидерами Паулом Калнинем, Бруно Калнинем и лидером партии демократического центра Янисом Брейкшем. Так начала создаваться задуманная Салнайсом организация. Уже в начале июля Бруно Калнинь созвал на квартире Паула Калниня, в Межапарке, довольно широкое собрание, на котором договорились о главном: придать новой организации характер временного правительства и назвать ее Латвийским центральным советом. Так возникли три загадочные буквы — ЛЦС. Чтобы установить более тесную связь с Салнайсом и со Швецией вообще, решили отправить в Стокгольм специального посланца. Долго искали подходящую кандидатуру, но ничего путного не могли найти. Люди посолиднее боялись риска, связанного с нелегальным переездом через Балтийское море. Наконец выбор пал на Леона Силиня, который недавно окончил филологический факультет Латвийского университета и работал в елгавском листке, организованном немецкими фашистами.

Это был предприимчивый авантюрист, владевший языками, хорошо известный деятелям бывшего «демократического центра», которые пользовались в свое время влиянием в студенческом обществе «Ауструмс». Силинь тоже был членом этого общества.

Более подробную платформу организации поручили разработать профессору Константину Чаксте, юристу и сыну бывшего президента Латвии.

Вскоре после этого Силинь отправился в Вентспилс. Организационная деятельность ЛЦС в Риге продолжалась.

Днем формального основания ЛЦС стало 13 августа 1943 года, когда профессор Константин Чаксте созвал у себя некоторых бывших лидеров партии. Согласие на деятельность ЛЦС дали четыре партии: Социал-демократическая-меньшевистская, Демократический центр, партия католических церковников, так называемые Латгальские христианские крестьяне, и партия кулаков — Крестьянский союз. В совещании от этих партий участвовали: от меньшевиков — Паул Калнинь и Волдемар Бастьян, от Демократического центра — Янис Брейкш, от католических церковников — Язеп Ранцан, от Крестьянского союза — сельскохозяйственный директор Я. Андерсон. На этом же заседании председателем избрали профессора Константина Чаксте и приняли разработанную им платформу. Таким образом был создан орган буржуазного государства, и Паул Калнинь стал его президентом. Пока все существовало только на бумаге, но зачинщики этого дела были окрылены надеждами.

На том же заседании в руководство кооптировали меньшевистского лидера Феликса Циелена, младшего брата профессора Чаксте — сенатора Минтаута Чаксте и генерала Тепфера. Избрали также комиссии — иностранную, военную, информационную, юридическую и экономическую. Решили развить агитацию и вербовать «массы».

Волки вышли из леса и начали выть.

Летом 1943 года никто из жителей Вентспилса не подозревал, что вскоре здесь начнется та адская кутерьма, которая получила название «Курземского котла». Трудно было предвидеть это в жалкой тишине запустения.

Фронт требовал и поглощал все больше и больше живой силы. Поэтому фашистских войск в Вентспилсе было мало, побережье почти не охранялось: немцы чувствовали-себя в безопасности. Порядок поддерживался прихвостнями-полицаями. Народ, стиснув зубы, ждал.

В солнечный июльский день помощник начальника вентспилсского порта инженер-строитель Аугуст Карнитис возвращался домой. После дежурства в порту он был очень мрачен. Ему опротивел порядок отчетов и справок, заведенный в порту немцами. Они смотрели на него свысока, к тому же недоверчиво, подозрительно. Чего они хотят от него? Разве он не служит им верой и правдой? Служит, как раб, и все равно никак не угодит им! И почему ему не доверяют? Разве он недостаточно ненавидит советскую власть? Он не желает быть «товарищем», он хочет быть «господином». Настоящим господином! Он им и был бы, если бы существовала Латвия. Занял бы где-нибудь денег и стал бы строить. Чем больше он строил бы, тем больше возвышался бы и сам. Сбылась бы мечта о даче на Рижском взморье! Каждое утро и каждый вечер служанка накрывает стол на большой, светлой, застекленной веранде. К нему ходят в гости красивые, благоухающие женщины. Субботними вечерами съезжаются товарищи по «Ауструмсу». Играют в бридж. Во льду стынут пиво и коньяк. На маленьких столиках иностранные журналы в ярких обложках. Все видят, что тут живет по-настоящему культурный человек. А теперь? Сапоги, вонючий порт, грубые, грязные люди, похожие на гусынь женщины — толстые и глупые.

Судьба сыграла с ним злую шутку: как раз в дни, когда он закончил курс, толпа вышла на улицу, и дверь в жизнь захлопнулась перед самым его носом. Счастье еще, что пришли немцы. Все-таки есть на что-то надежда. А надолго ли? Вести с фронта становились все более скверными. Неужели опять придут коммунисты и все его мечты так и останутся мечтами?

Муторно было на душе у помощника начальника Вентспилсского порта Аугуста Карнитиса. Даже пригожий солнечный день не мог поднять настроения. Понурив голову, брел он по узкому разбитому тротуару. Шедший навстречу человек загородил ему дорогу, Карнитис с раздражением сошел с тротуара на булыжную мостовую. Но встречный снова оказался перед ним. Только тогда Карнитис поднял голову, чтобы убедиться, может ли он выругаться. Но ругаться не пришлось. Из-под шляпы ему криво улыбалось знакомое лицо.

— Леон, черт подери! Откуда ты взялся?

— Приехал посмотреть, как в Вентспилсе живут.

Это был Леон Силинь, университетский товарищ и соратник по студенческому обществу «Ауструмс». Правда, Силинь был филологом, но все же «ауструмсцем». Приятная неожиданность. И старые друзья сердечно поздоровались.