Арвид Григулис - Когда дождь и ветер стучат в окно

— Ты обязательно должен зайти ко мне, — не отпускал его Карнитис.

— У тебя какие-нибудь неприятности?

— Ничего особенного. Одни и те же серые будни.

— Если хочешь знать, то именно к тебе я и приехал.

— Ко мне? Должно случиться что-нибудь серьезное, чтобы рижанин вспомнил о провинциале. Обычно вы это делаете только в Янов день, а до него еще целая неделя.

— У меня серьезное дело к тебе.

Карнитис занимал нижний этаж в маленьком двухэтажном доме, три узкие и длинные комнаты, которые, по мнению инженера-строителя, проектировал сапожник или просто дурак. Вдова Пиладзиене — дородная женщина — жила на кухне и вела хозяйство Карнитиса.

Когда Пиладзиене поставила на стол миску дымящегося супа, хозяин погнал ее за самогоном, настрого наказав с пустыми руками не являться.

Друзья остались одни.

— Выкладывай.

Силинь встал и выглянул в коридор. Было тихо и спокойно. Он прошелся несколько раз по комнате, собираясь с мыслями, затем остановился у стола и торжественно заговорил:

— Ты ведь знаешь, что началась большая борьба?

— Упаси меня бог от фронта и бешеных собак!

— Речь не о фронте. Это совсем другая борьба.

Карнитис не донес ложку до рта.

— Началась борьба за Латвию!

Ложка упала в тарелку.

Придвинувшись вместе со стулом поближе к Карнитису, Силинь полушепотом поведал ему об ЛЦС. Кончив, Силинь спросил:

— Участвуешь?

— Участвую, — подумав, сказал Карнитис. Он снова оказался во власти своей мечты.

Если то, что говорил Силинь, сбудется и он, Карнитис, окажется участником этого дела, то при дележе медвежьей шкуры он сможет потребовать свою долю. Ведь именно так, после революции в России, в Латвии всплыли на поверхность сливки общества — те, кто в решительную минуту не сидел сложа руки? Он будет участвовать, будет рисковать. А случись что-нибудь, так неужели он не вывернется?

Силинь встал и, приосанившись, как можно торжественнее сказал:

— По поручению руководства ЛЦС заявляю тебе, что ты, Аугуст Карнитис, с этой минуты принят в ряды организации и назначен руководителем Вентспилсского округа. Твой долг — выполнять все указания центра и вербовать на месте национально настроенные народные массы. — Он церемонно пожал Карнитису руку, и на этом официальная часть была закончена.

Теперь можно хлебать суп, разжевывать копченую козлятину. А Пиладзиене с самогоном все еще нет! Для Силиня это очень кстати, ибо он еще не закончил дела. Отодвинув тарелку в сторону, он достал из кармана очиненный конец гусиного пера и тщательно поковырял в зубах. Этому он когда-то научился в ресторане «Малый Верманский» — так делали все сильные мира сего.

Карнитис терпеливо ждал.

— А теперь получай первое задание!

— Я готов…

— Переправь меня на другой берег.

Карнитис не понял.

— Переправь меня в Швецию.

Карнитис ожидал чего угодно, но только не этого. Он смотрел на Силиня как на сумасшедшего.

— Чего удивляешься? Первое задание от ЛЦС — обеспечить мне переезд в Швецию. До Готланда отсюда не очень далеко.

— Но, милый мой, как я тебе это обеспечу?

— Очень просто. Найдешь моторную лодку и человека, который не подвержен морской болезни, вот и все.

Карнитис глубоко вздохнул. Да, он в самом деле ввязался в большое дело. Швеция, Готланд, Балтийское море, моторная лодка… Какой размах! А почему бы и нет? Он и сам иногда подумывал о такой возможности.

— Сможешь это сделать?

— За какой срок?

— Ну, скажем, сразу после Янова дня.

— Попытаюсь.

— Нечего пытаться — надо сделать. Ты еще и не такие задания получишь. Тут, братец, речь идет о международной политике.

— Хорошо, сделаю.

— Вот это другой разговор.

Пиладзиене принесла целую корзину бутылок, и приятели решили тряхнуть стариной. Пиладзиене приготовила яичницу. Море уже засверкало под косыми лучами солнца, когда Карнитис откупорил вторую бутылку. Чем меньше оставалось в бутылке, тем ярче и красочнее расцветали воспоминания. Вот была жизнь! «Ауструмс»! Куда все разбрелись? Они вспоминали многие имена и разные происшествия. Рассказывали друг другу и о себе, и о других. Силинь знал гораздо больше Карнитиса. Не зря он был газетчиком, которому сам бог велел шататься по белу свету и все знать. Он был полной противоположностью медлительному и уравновешенному Карнитису. Поэтому у них и получился такой удачный вечер.

Наконец пошли и песни. Силинь пел с увлечением. При этом с лица его не сходила все та же кривая улыбка.

Карнитис отыскал на книжной полке старый песенник «Ауструмса», теперь можно было петь хоть всю ночь. И друзья пели. Они провели великолепный вечер, только утром страшно трещала голова. Силинь, отрыгнув, сказал:

— Наверно, не во всех бутылках первач был…

Через несколько дней Карнитис поселил Силиня на крестьянском хуторе под Вентспилсом у родственников Пиладзиене. Сам он, осторожно поговорив кое с кем, узнал про рыбака Кирсиса. Это был здоровенный детина, недовольный всем на свете, видимо потому, что от него недавно ушла жена. К тому же он страшно боялся призыва в легион. Карнитис решил говорить открыто. Вначале Кирсис был очень осторожен, боялся ловушки. Наконец он признался, что уже не раз подумывал о бегстве в Швецию. Кирсис охотно согласился взять с собой Силиня, надеясь, что тот поможет ему устроиться в Швеции, тем более что Силинь умел говорить по-шведски.

После Янова дня Силинь и Кирсис рано утром выехали на рыбалку. На берег они уже не вернулись. Добрались ли они до Швеции или нет, Карнитис не знал. Но поскольку знакомые Карнитису вентспилсские шуцманы о них ничего не сообщили, он решил, что Силинь благополучно уехал.

Первое задание ЛЦС было выполнено.

Уезжая, Силинь поручил Карнитису завербовать в организацию ЛЦС как можно больше людей. Вначале Карнитису казалось, что это легко и просто. Он был глубоко уверен, что желающих будет больше чем надо. Но надежды его не оправдались. Хотя он и говорил только с такими, которые в прошлом чем-то владели или занимали когда-то доходные места. Все пожимали плечами, невнятно бормоча о том, что лучше пока обождать. Это Карнитиса очень огорчило. Какие же это латыши, если их не может зажечь и вдохновить такое большое дело? В члены ЛЦС удалось привлечь только двоих: механика электростанции Тирлаука и его приятеля — начальника ремонтной колонны железной дороги Межниека. С ними-то и познакомились весной Лейнасар и студенты.

Всю зиму Карнитис не получал от Силиня никаких вестей, никаких инструкций не поступало и из центра, хотя Силинь и утверждал, что туда сообщено о назначении Карнитиса на пост начальника Вентспилсского округа. Зато вести с фронта становились все более тревожными. Красная Армия быстро приближалась к границам Латвии. И хотя рижское радио пока еще по-прежнему передавало трескучие песни латышских легионеров, немецкое начальство в Вентспилсе все больше нервничало, работать в порту становилось труднее и противнее.