Арвид Григулис - Когда дождь и ветер стучат в окно

Казалось, что колеса вагона беспрерывно повторяют: скинет… скинет… скинет…

Трудной, очень трудной была для Вилиса Кронкална эта ночь в пути.

Назавтра он, ссылаясь на головную боль, весь день не проронил почти ни слова, сидел забившись в угол вагона. А Лейнасар несколько часов подряд чистил ногти и насвистывал. «Он в самом деле умеет думать только в одном направлении, но такое мышление слепо», — еще раз заключил Вилис. Колеса вагона застыли, и опять поезд стоял на каком-то полустанке, на запасном пути. Дождь лил почти не переставая.

В Клайпеду они приехали в такой же поздний час, как накануне в Кенигсберг. В городе только что был получен приказ об эвакуации. Всем предлагался только один путь — на запад. Об этом сказал Лейнасару и комендант. На станции беспрерывно комплектовались эшелоны. Жандармы согнали сюда толпы людей и бросили их. Многие удирали назад. Иные пытались попасть на эшелоны, шедшие в Германию.

Лейнасар и Вилис слонялись по путям, стараясь разузнать, нет ли все же какой-нибудь возможности добраться до Кретинги. Ведь можно попробовать и без разрешения коменданта — на свой риск. Они увидели двух пожилых немецких солдат, которые не могли оторвать глаз от вагонов, битком набитых свиньями.

— Это единственные в Остланде друзья Германии, едут спасать немецкие желудки, — пошутил один из солдат.

— Если мы не попадем в Кретингу, то окажемся в положении этих свиней, — мрачно сказал Вилис.

— Да, надо попасть в Кретингу, — согласился Лейнасар, и они продолжали поиски.

Наконец они узнали от какого-то железнодорожника-литовца, что в одиннадцать часов на Кретингу еще пойдет состав. Железнодорожник даже показал им, где стоит этот поезд.

В Кретингу поезд прибыл в ту же ночь.

Дорога из Данцига до Кретинги продолжалась трое суток.

К станции поезд подошел без огней. Они вылезли из вагона, в черную ночь; казалось, что кругом открытое поле. Может быть, поезд остановился, не дойдя до станции?

Проходя мимо паровоза, Лейнасар спросил машиниста:

— Где же Кретинга?

— Тут, — резко ответил машинист.

Грохоча котелками, во мрак ушел отряд солдат.

— Может, пойдем за ними? — спросил Вилис.

— Черт знает, куда мы так зайдем, — отрубил Лейнасар.

Но во мраке, поглотившем солдат, Лейнасар и Вилис наконец заметили полоску света, которая вскоре опять исчезла.

— Там, должно быть, дверь или окно, — решил Лейнасар.

Они наткнулись на какое-то строение. Это был временный вокзал. Опять сверкнула полоса света. Кто-то, видимо, открыл дверь.

— Значит, Кретинга эта все же здесь. — Вилис, облегченно вздыхая, открыл дверь. Вздох его оборвался: железнодорожная охрана проверяла документы. Помещение было до отказа забито стариками, старухами и детьми. Вилис и Лейнасар были тут единственными молодыми мужчинами.

«Если нас примут за дезертиров, то все наши старания окажутся напрасными», — решил Вилис, подавая паспорт хромому солдату. Тот проковылял поближе к лампочке, смотрел, смотрел, но так ничего и не понял.

— Документы, документы, документы, — трижды спросил он разными интонациями.

Затем они, видимо, надоели хромому, и он показал рукой на дверь. Они решили, что все опасности позади, но надпись на дверях говорила о другом: «Контроль железнодорожных документов».

За этой дверью Вилис и Лейнасар попали в руки немецкого офицера, встретившего их подозрительным взглядом. Лейнасар опять поспешил рассказать старую сказку о «Телефункене», о транспорте станков, присочинив при этом, что их была большая группа и что в Клайпеде, во время воздушного налета, они потеряли друг друга.

Офицер равнодушно слушал и, казалось, не верил ни одному слову из всего того, что рассказывали эти подозрительные юноши. Но и на сей раз выручил случай. Офицера начала донимать зевота. Чтобы избавиться от сонливости, он встряхнулся. Только теперь он нашел нужным обратить внимание на гдыньскую печать СС и даже бегло взглянуть на разрешение коменданта данцигского вокзала. Офицер еще раз зевнул и с таким же безразличным видом вернул им паспорта:

— Убирайтесь, вас все равно где-нибудь пристрелят.

Обреченные на расстрел, они проворно шмыгнули в дверь с надписью: «Поезд в Остланд». За ней опять находилось помещение для ожидания. Но тут не было ни души. Направления, по которому ездили обычно ожидающие тут пассажиры, уже не существовало.

Слоняясь по рельсам и часто спотыкаясь в темноте, Лейнасар и Вилис заметили вдали свет. Он рос, медленно приближаясь, потом вдруг разделился на две мерцающие точки.

— Ведь это паровоз, — обрадовался Вилис, — давай влезем.

— Если мы будем лезть куда попало, то очень скоро опять окажемся в Цопоте, — сказал Лейнасар.

— Черт ее знает, эту Кретингу. Кругом темно, как в котле с дегтем. Паровозы-призраки появятся в темноте и опять исчезнут.

— Преддверие ада, — проворчал Лейнасар, оступившись.

Тихо пыхтя, медленно подполз и остановился паровоз. К нему был прицеплен один-единственный товарный вагон.

— Валяй, старик, на станцию, только не пропадай там долго, неохота мне по Литве болтаться, — заговорил кто-то на паровозе по-латышски.

С паровоза спрыгнул человек и скрылся в темноте.

Вилис от радости ткнул Лейнасара кулаком в бок. Лейнасар подошел к паровозу и, вытянув шею, громко крикнул:

— Вы куда, земляки, путь держите, домой, а?

Из окна высунулась голова:

— Чего вам?

— Нам бы в ту же сторону попасть.

— Покупай билет и поезжай.

— Билет… Как будто в оперу…

— Да, оперы тут нет.

— А нельзя ли как-нибудь договориться?

— Кто же вас сюда, в Литву, погнал?

— Мы тут не ради удовольствия.

На шауляйском пути вдали показался огонек. На станции зажглись семафоры, и чья-то невидимая рука замахала сигнальным огнем. Поезд приближался быстро. Поднимая шум, пыль и ветер, мимо Кретинги промчался смешанный состав из товарных и пассажирских вагонов.

— Куда же вы поедете? — опять завел свое Лейнасар просительным голосом.

— Мы сначала подадимся в Приекуле. А там видно будет.

— А когда?

— Сколько вас тут?

— Мы вдвоем… Эй, Вилис, где ты пропал?

— Тут я, — отозвался из темноты Вилис, подойдя к самому паровозу, чтобы машинист увидел его.

— Ну, тогда забирайтесь.

— Когда поедете?

— Сейчас.

Вилис и Лейнасар торопливо забрались в пустой, темный, грязный и пропахший непонятными запахами товарный вагон. Вилис обшарил весь вагон и, не найдя ничего такого, на что можно было бы сесть, растянулся на полу, неподалеку от открытых дверей. Лейнасар какое-то время простоял, прислонясь к стене, но вскоре улегся рядом с Вилисом.

Машинист не лгал. Через несколько минут прибежал его помощник, и паровоз двинулся.