Иосиф Келлер - Суровые дни

— Что бы такое сделать? — не выдержав, тоскливо сказал Сергей.

— Подождут до восьми, решат, что нас схватили вместе с Черноусовым, и больше на эту явку не придут. Разыскивай их после! — Бормотов в сердцах скомкал варежку и засунул ее в карман. — И письмо не отправим!

Ася решилась:

— Отнесу я!

Сергей и Бормотов переглянулись.

— Не доверяете?

— Ты серьезно? — спросил Сергей.

— Такими вещами разве шутят!

— Не боишься?

— Неважно, боюсь или не боюсь…

Сергей взглянул на Бормотова: решать должен он.

— Подумайте хорошенько, что получится, если… — предостерег Бормотов.

— Я понимаю, — упрямо ответила Ася.

— Ну что ж, — глаза Бормотова потеплели. — Запомните адрес: Вторая Береговая, двадцать семь.

— Вторая Береговая, двадцать семь, — сосредоточенно повторила Ася.

— Крайний домик, как спуститесь к реке. Увидите в окне зажженную лампу, постучите так… — Бормотов стукнул по столу раз, потом, после паузы, подряд еще три раза.

— Лампы не будет — не стучи, — добавил Сергей.

— Откроют дверь, — продолжал Бормотов, — спросите: «Свежую рыбу продаете?»

— Свежую рыбу продаете? — прошептала Ася.

— Вам ответят: «Вся продана». Тогда, — Бормотов вытащил толстый пакет, завернутый в газету, — передайте.

— И все?

Ася хотела взять пакет, но Бормотов не отдал, а спросил, улыбнувшись:

— Мало? Ну, а… допустим, встретится патруль. Обыщут, обнаружат пакет — тогда что?

— Скажу… — Асины брови озабоченно сошлись в одну линию. — Нашла на улице. А что в нем, не знаю.

— Могут не поверить, задержат, отведут в контрразведку. А? Подумали о последствиях?

Бормотов смотрел сурово и требовательно. Сергей, волнуясь, ждал ответа.

Ася твердо произнесла:

— Да.

Бормотову понравилось, как смело бралась за рискованное дело молодая женщина. Это не каприз, не минутный порыв, а обдуманное и твердо принятое решение.

— Молодец. Но подводить вас нельзя.

Развернув газету, он вынул из нее конверт.

— Отнесите письмо. Листовки передадим сами. Завтра.

Ася взяла шапочку и тщательно спрятала конверт за подкладку.

— Ого! — Бормотов улыбнулся и добродушно пошутил: — Видать, опытный конспиратор.

Услыхав, как хлопнула входная дверь, все трое подумали одно и то же: их ищут!

— Спрячьтесь в моей комнате. Скорей!

— Едва Ася успела закрыть дверь и дважды повернуть ключ, в коридоре раздался голос Вадима: «Ростислав Леонидович!»

— Папы нет! — крикнула Ася.

— Ты здесь, моя маленькая фея, — Вадим поцеловал Асю. — Разве папа не у себя?

— На дворе, колет дрова!

— Сегодня из Екатеринбурга возвратился господин Ольшванг. Наш завод передадут обществу «Сандэрс энд Родерс». Меня ожидает повышение. И еще новость, по секрету. — Вадим обнял Асю. — Возможно, мы поедем за границу. Довольна ли, моя женушка?

Ася вырвалась из объятий Вадима.

— Я пришел предупредить Ростислава Леонидовича: господин Ольшванг будет у него в половине восьмого. (Ася посмотрела на часы. Четверть восьмого!) — Но моя королева молчит! Довольна ли она, что покинет нищую, вшивую страну, где одни страдания, страх и кровь? Разве ей этого не хочется?

— А папа?

— Поедет с нами.

— Как легко ты все решаешь!

— Здесь хаос! Опытные рабочие ушли с большевиками. Оставшиеся работают из рук вон плохо. Нарочно допускают брак. А листовки, ежедневно появляющиеся на заводе? Но самое печальное — опытная модель не получается.

— Тоже виноваты листовки, — съязвила Ася.

Ее раздражало, с какой аффектацией произносил Вадим каждое слово, словно читал реферат перед аудиторией, кокетничая и желая понравиться во что бы то ни стало.

— Процесс распада углубляется, — продолжал Вадим менторским тоном. — Лекарства в виде порки и прочих мер, увы! не помогают.

— Ты говоришь, как присяжный поверенный: смешно и противно.

Вадим удивленно взглянул на Асю.

— О! Фея не в духе! — он хотел обнять Асю, но она отвела его руку. — Брось скучную работу в заводской больнице! И без того жизнь чертовски сложна, веселого мало, а тут еще больные со своими страданиями, капризами. И жалование платят мизерное… Я получаю достаточно: моя жена может сидеть дома.

— Хочешь сделать из меня Нору?

— Это не так плохо.

— С твоей точки зрения.

В комнату вошел Таганцев, раскрасневшийся и взъерошенный, потирая натруженные руки. Он спросил Вадима, что нового на заводе. Не услышав ничего утешительного, сразу помрачнел. Еще ни разу ни одна его модель не рождалась в таких муках.

— Котелок поизносился, — Таганцев похлопал ладонью по лбу. — От старости, дырявый! Да, дырявый!

— Сергей хвастался, что добьется того, чего не можете сделать вы, Ростислав Леонидович! — Вадим посмотрел на Асю — какое действие произвели на нее эти слова?

Ася знала: в ее комнате, несмотря на запертую дверь, слышно все, что они говорят. Она покраснела и резко спросила, был ли Вадим свидетелем такого разговора. Вадим заметил неожиданно вспыхнувший румянец и злые искорки в ее глазах.

— Сергей не дурак открывать мне свои планы. А вот господин Елистратов, нынешний протеже Сергея, в курсе его намерений.

— Гнусная личность! — гневно воскликнула Ася.

— Сергей? — съехидничал Вадим.

— Нет, Елистратов!

Часы пробили восемь ударов. Надо уходить, но как это лучше сделать? Ася надела шапочку и взяла муфту… «У вас свежая рыба продается?»… Не забыть бы!

— Куда? — спросил Вадим.

— Навестить больного.

Раздался стук во входную дверь.

— Кого это несет? — недовольно буркнул Таганцев.

— Господин Ольшванг! — обрадовался Вадим. — Удивительная пунктуальность!

— Ольшванг? — удивился Таганцев.

— Я открою! — И Вадим побежал в прихожую.

Вот удобный случай. Ася положила ключ от своей комнаты в карман отцовской тужурки.

— Полежит у тебя. Я скоро вернусь.

Пока в прихожей Вадим помогал Ольшвангу снять шубу, Ася прошла через столовую на кухню и, надев полушубок, в котором кухарка на салазках возила воду, поспешила по адресу, указанному Бормотовым.

Прежде чем войти в гостиную, Ольшванг попросил Вадима оставить его с Таганцевым наедине:

— Деликатные разговоры полезнее вести тет-а-тет. Тем более, что разговор отчасти касается и вас с вашей очаровательной супругой.

— Она пойдет навестить больного, а я провожу ее.

— Отлично!

Но в гостиной Аси не было. Вадим удивился: где же она? Услыхав от Таганцева, что Ася уже ушла, Вадим растерянно посмотрел сквозь стекла пенсне. Но ее шубка на вешалке в прихожей. Странно!

Вадим ушел, даже не попрощавшись.

— Молодожен! — снисходительно усмехнулся Ольшванг. — Минуты не может побыть без жены… А я к вам. Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе… Теперь разрешите задать один вопрос. Вы вели свои записи, — сильная рука. Ольшванга с короткими толстыми пальцами легла на старую, выцветшую папку. — Зачем?