Николай Романов - После отбоя

Юля, не попрощавшись, вышла из палаты…

Трест лихорадило. Иногда наплывало решение на решение, частенько срывались планерки, переносились заседания парткома, менялись их повестки дня, Все объяснялось штурмом пускового, который требовал не только дней, но и ночей. Пожалуй, спокойнее других держался Иванчишин: после зубодробительного разноса Главный перестал бывать в девятом стройуправлении. Леша отвечал взаимностью. И работа на его участках пошла спокойнее, если не считать злостных выпадов погоды. Эта, пусть даже относительная, самостоятельность повысила ответственность не только руководителей управления, бригадиров, а и рабочих. Стали изыскивать дополнительные резервы в экономии материалов, повышении результатов труда каждого и, что особенно дорого, политически осмысливать силу взаимодействия, взаимопонимания с другими подразделениями, смежниками. Результаты сказались неожиданно быстро: все бригады, за исключением бетонщиков, вошли в переуплотненный график.

В целом же стройка, как океанский лайнер, раскачивалась на мертвой зыби — последствия штурмовщины; на большинстве участков чувствовались перегрев, аритмия.

Управляющий трестом назначил срочное совещание командиров производства.

На сей раз секретарша управляющего не узнавала строителей — молчаливые, угрюмые, в рабочей одежде, некоторые не бриты, только табачный дым в приемной был густ по-прежнему. Никто не интересовался, какие вопросы вынесут на обсуждение, кому сегодня будут «мылить холку». Да и что можно прибавить к уже сказанному и пересказанному в этом кабинете?

Леша пытался угадать по лицам, взглядам, движениям о настроении большой тройки. Скирдов спокоен, нетороплив, деловит, на столе сводка диспетчерского отдела, за спиной на стене угловатая, как баба-яга, кривая о выполнении производственного плана треста. Он дружелюбно кивал входящим, терпеливо ждал, пока все рассядутся. Магидов сидел на первом стуле за длинным столом для крупных совещаний — угрюмый, непроницаемый, с тщательно прилизанными волосами на висках. Секретарь парткома Таранов устроился за приставным столиком Скирдова, озабоченно листал блокнот, делал пометки.

— О состоянии дел на пусковом распространяться не буду, — спокойно начал Скирдов, — вы лучше меня знаете, а кто не полностью осведомлен — вот кривая наших скачков для наглядности, — кивнул он на диаграмму за своей спиной. — Давайте решать, будем дальше скакать по этим ухабам или выходить в люди? Вам слово, Андрей Ефимович.

Магидов встал, метнул взглядом поверх голов присутствующих, напряг голос:

— Благодаря заботам главка, у нас сейчас есть все для завершения встречного плана. Дело за нами, за нашим умением, организованностью и дисциплиной. Я подчеркиваю: и дисциплиной! Именно эта препона встала на нашем пути, угрожает срывом строительного плана и, не побоюсь сказать, разложением трудового коллектива, да, разложением!..

— Андрей Ефимович, может, конкретизируете? — подсказал управляющий.

— Я уже неоднократно отмечал нарушение плановой дисциплины стройуправлениями, недопустимую самодеятельность вроде специализированных бригад…

— За ними будущее, — решительно сказал Скирдов.

— Заглядывая в будущее, не следует забывать о настоящем.

— Вот-вот, давайте ближе к настоящему.

— Пожалуйста. В девятом управлении пьянствует, бездельничает бригадир Колотов. Дошло до того, что коллективные пьянки устраиваются на строительной площадке, средь бела дня. Та же история у бригадира Чупрунова: монтажники днями простаивают из-за пьянства электросварщика. В бригаде кровельщиков из-за преступного нарушения техники безопасности произошло чрезвычайное происшествие, кровельщик Ветров лежит в больнице. Но не пытайтесь узнать об этом от Иванчишина — круговая порука, семейственность. Я крайне удивлен, товарищ секретарь парткома, что присужденное в свое время крайкомом переходящее Красное знамя все еще находится в девятом строительном управлении.

Леша резко поднялся и направился к двери. Управляющий остановил его:

— Товарищ Иванчишин, вернитесь. Кстати, это заезженный режиссерский штамп выражения протеста: уйти и хлопнуть дверью. На себе испробовал.

Леша повиновался, сел, посмотрел на окружающих: одобряют или осуждают его? Трудно определить. Одно бросалось в глаза: инертность, усталость как рукой сняло. То, что касалось его, Иванчишина, видно, задело всех. Юра Носов посоветовал:

— Вы хоть бы пьяницу электросварщика не приписывали Иванчишину, это из моего управления.

— Нашел чем хвастаться, — резанул Магидов.

Федор Оленин, заместитель Иванчишина, спросил строго, как учитель провинившегося ученика:

— Товарищ Магидов, кто вас информировал?

Эта реплика нарушила строй мыслей Главного, он неприязненно бросил:

— Наглядное подтверждение моих выводов о состоянии дисциплины: подчиненные допрашивают руководителей треста.

— Обвиняйте заодно и меня, — сказал начальник строймонтажа. — Ежедневно звоню товарищу Магидову: прекратите в дневное время асфальтирование нулевого цикла. Футеровщики, электрики, монтажники — все, работающие на четырехметровой отметке, задыхаются, срывается установка электролизных ванн и другого оборудования. Ни ответа, ни привета.

— А когда прикажете асфальтировать? — бросил Главный, вытирая платком лысину.

— Я бы приказал провести эту работу три месяца назад. Не сделали — трудитесь по ночам, как это практикуют в городах на участках, где нельзя остановить дневное движение.

— Правильно! — поддержали сразу несколько голосов.

Присутствующие задвигались, зашумели. Андрей Ефимович демонстративно сел, с ненавистью взглянул на управляющего трестом: это не первый случай, когда Магидов отдан на съедение критиканам.

Поднялся Таранов, заговорил негромко — так скорее можно завладеть вниманием разгоряченных слушателей:

— Андрей Ефимович, характеристика девятого стройуправления, прямо скажем, неудачна. Я полагал, что его поставят в пример. На управление, как известно, возложены наружные работы: стеновое ограждение, кровля, аэрозащитные сооружения и прочее. Почти все бригады находились и находятся в исключительно тяжелых условиях, долгое время были в числе отстающих. И вот наконец выровнялись, преодолели не только суровые наскоки зимы, но и привнесли новое в организацию труда, в улучшение форм социалистического соревнования — индивидуального, коллективного, межведомственного. Я не вдаюсь в подробности, на будущей неделе их опыт будет обсуждаться в постройкоме, комитетах комсомола, а сейчас лишь скажу: девятое строительное управление идет впереди других подразделений треста и Красное знамя крайкома партии и крайисполкома по праву находится в их руках.