Римма Коваленко - Жена и дети майора милиции

Она отогнала от себя мысль о поездке в Москву. Какие поездки, когда даже приближающаяся зарплата не утешала, столько долгов. Жили, можно сказать, как лучшие люди своего времени, как к тому призывали статьи областной и центральных газет. Жили — не тужили, денег не копили. Пусть копят бездуховные мещане. А им на отпуск хватало отпускных, в старости будет пенсия. А шубу из натурального меха пусть носят те же мещане. Это ведь большой вопрос: что лучше — меховая шуба, в которой ты как житель Арктики, или ловкое пальто с воротничком из цветной норки?

Но не шубами и не норковыми воротниками измеряются богатства и бедность. По высшему счету она вдова-богачка — трое детей. Но что-то не очень они спешат облегчить ее жизнь. Почему-то у нее голова трещит от забот, от долгов, а не у них.

Игорь тосковал. Там, где он был, все осталось таким, как и при нем. Так же скрипит битый кирпич под сапогами, когда в утренней тишине разводящий меняет караулы, так же безмолвны и суровы дальневосточные сопки. Никто из его домашних не знает, что это такое — служить в дальней стороне. До этого он был средним по счету ребенком у своих родителей, хорошим учеником, отличным пионерским вожатым. И сразу из теплого, понятного мира шагнул в строгую воинскую жизнь. Не сразу эта жизнь раскрыла перед ним простоту свою, и тепло, и краски, поначалу он с трудом ее воспринимал. И тогда, когда его товарищи уже вошли в новый ритм, почувствовали слаженность единого воинского труда, он все это еще, стиснув зубы, терпел. Жизнь не свела его с настойчивым малограмотным старшиной и с въедливым бессердечным командиром взвода. Этих он неплохо знал по книгам и фильмам, знал, что внешние проявления малой культурности не выражают сущности их добрых, сердечных натур. Выступили перед ним в роли младших командиров совсем не эти знакомцы. Равнялся он на знающих себе цену образованных ребят, с детства постигших пользу спортивных занятий, крепких и деловитых. Спортивного прошлого у Игоря не было, и это было единственным, о чем он сожалел. Он даже попробовал переложить вину на отца, написал ему: «Надо было гонять меня по утрам, поднимать на рассвете и выпроваживать во двор, на спортплощадку». Сашка на это ответил: «Нам, конечно, не замолить своей вины перед тобой. Посмотрим, как ты своих детей будешь вытаскивать из теплых постелей и выгонять на холод. Поживем — посмотрим». Отец умел отфутболить от себя любой упрек. Так считалось. Теперь же все слова в его письмах приобрели особый смысл. «Поживем — посмотрим». Словно знал, что не доживет, не увидит своих внуков, которых Игорь будет закалять с раннего детства. Он не сохранил писем отца и сейчас очень жалел об этом. И Василий расстроился: «Я ведь замыслил книгу. Письма к тебе могли бы стать отдельной главой». Он даже попросил Игоря восстановить кое-что из этих исчезнувших писем, записать то, что запомнилось, пересказать своими словами. Игорь хотел было выполнить просьбу брата, но не смог. Много о чем писал ему Сашка, этого не перескажешь. И оставшиеся письма он спрятал, а Василию сказал: «Когда будешь писать книгу, тогда и получишь». Он еще в детстве научился отбиваться от старшего брата. Но сейчас Василий наседал:

«Ну расскажи, как служилось?»

«Обо мне будешь тоже книгу писать?» — насмешливо спрашивал Игорь.

После армии Игорь «заговорил».

«Ты не должен забываться, — Василий давно и прочно усвоил с ним насмешливый тон, — я твой старший брат, и ты обязан меня слушаться. Ну расскажи хоть о своем самом близком товарище. С кем ты там дружил, как его звали?»

Его звали, как казахскую футбольную команду, — Кайрат. Подружились они в один час на спортплощадке: прыгали через козла, потом с гимнастерками в руках, с ремнями через плечо брели к умывальнику. Сил никаких уже не оставалось, еле ноги переставляли, и вдруг черноглазый круглолицый солдат, что брел с ним рядом, подпрыгнул, завел Игорю руку за спину до боли и шепнул на ухо: «Сдаешься? Нет? Значит, советский!» Хлопнул ладонью по спине и как бы сказал: ты мне нравишься, я тебя выделил. Пока Игорь не отработал прием и не уложил этого Кайрата на землю, он то и дело в самый неожиданный момент наскакивал, заводил назад руку и своим насмешливым «азиатским» голосом спрашивал: «Сдаешься? Нет?» Здорово они потом с ним дружили. Ни с кем до этого не доводилось Игорю так серьезно и доверительно говорить о жизни, о любви, о родных. У Кайрата просто не было умения как-нибудь вкривь или вкось отвечать на вопросы. Он, например, так говорил о своей невесте Нине: «Она красивая и умная. Но очень плохо, что она об этом знает. Человек не должен знать, что он красив или умен».

Как о нем расскажешь Василию? Рассказать о Кайрате можно только такому человеку, который сам, как Кайрат, такой же добрый, доверчивый и щедрый. Старший брат Игоря таким не был.

«Ты скрытный, — сказал тогда Василий, — в нашей семье ты самый скрытный».

А он ничего от них не скрывал. Просто их жизнь, разговоры, их заботы и желания не совпадали с его состоянием. Он не осуждал их, но решительно никого не понимал. Как это бабушка вдруг простила «этого человека» и уехала к нему? И Муза почти не бывала дома. Тамила жила в панике от ее материальной ответственности на складе, а Музе хоть бы хны. Тамила ходит посреди ночи встречать ее с работы, а сестричка считает, что такое в порядке вещей. И Василий. Очень хочет возвыситься, очень ему надо память об отце обратить в свою пользу. Сашка сам бы отвел от себя такого автора. Он и Игоря отвел бы. Он любил их всех и не хотел бы, чтобы они его громко и официально славили. Конечно, официально. Разве напишешь в книге, каким он был на самом деле? Замотался однажды в Тамилин шелковый отрез, нарисовал между бровями красный кружочек, и вот такой «индианкой» собрался встретить своих домашних. Но все почему-то в тот вечер запаздывали, он прилег на тахту, да и уснул с храпом. В какую книжку его такого вставишь?

В армии все получали письма от девушек. От своих и от заведенных по переписке. Эти письма были какой-то обязательной принадлежностью солдатской службы. Кто только не давал адреса Игорю! И своих одноклассниц, и соседок по дому, и сестер, родных и двоюродных. Игорь благодарил и отказывался. От этого и родилась легенда, что он, уходя в армию, поссорился со своей девушкой и она в отместку очень быстро вышла замуж. Замужество получилось несчастливое, но обратного хода нет. Только Кайрат знал, что было на самом деле, кого любил Игорь. Но прежде чем Игорь открылся, они о многом переговорили. Кайрат рассказал о своей любви.

«Такая любовь один раз приходит, — сказал Кайрат. — Нина не только красивая, но и очень умная».

«А если бы Нина тебе изменила, ты бы мог простить?» — спросил однажды Игорь.