Виктор Малыгин - По дороге в завтра

— А то ж…

— Значит, хорошее имя должно быть. У меня маму зовут Пелагеей.

Ян промолчал.

— Можно назвать так: Стратосфера, — предложил Букреев.

— Что-то не слыхал такого.

— Это я сам придумал. Я знал девочку, которую звали Легендой. Наверное, у одной на всем свете такое имя и есть.

— Нет, нет, не подходит, — отверг Ян.

— Можно, конечно, что-либо более модное, вот тебе на выбор: Эллен, Мэри, Мари…

Калянс чертыхнулся.

— Неподходящие имена, — и обратился к Ровнякову: — Назовем дочку так, как зовут вашу внучку.

— Петькой зовут, внук у меня.

Калянс беспомощно развел руками:

— Напишу, пусть сама выбирает.

Подошла к костру Маргарита. За ней появилась Валя, села рядом с подругой. Вечер был удивительно хорош. На небе загорались звезды. С озера крадучись ползли туманы и таяли в тревожно и тихо шуршащих камышах. Вдали виднелись факелы тракторов. Пылал костер, и искры, как светлячки, летели от него.

Спать не хотелось. Все шутили, рассказывали небылицы, смеялись. На Дрожкина большое впечатление произвели земляные зайцы. С детским восторгом Коля говорил:

— Ноги длинные, хвосты белые, услышит трактор и прыг, прыг.

— А ты с прицепа и за ним… — подтрунил Букреев.

— Маргарита, — позвал Калянс. — Что это у вас трактор давеча остановился?

— Стояли-то минут пять, — ответил за трактористку Коля.

— Свежего воздуха, должно быть, не хватает, загрипповал.

Дрожкина рассмешило сравнение машины с человеком.

— Чему смеешься? Вы бы шубой мотор прикрыли. Видели, как казахи спасаются от жары?

— Он кнутом привык пользоваться на своей водовозной двухлитражке, — хихикнула Анисимова.

— А ты молчи, попугайчик зеленый! — обозлился Дрожкин. — Истомин знаешь что сказал? Все, говорит, зеленое в траншеи на силос. И тебя туда же.

— Шея что-то болит, — сказала Ляхова, желая переменить тему разговора.

— Влюбилась в прицепщика, — засмеялся Калянс, — все на Николая поглядывала.

— А что же Ролька, где он теперь? — тихо спросила Анисимова.

— Рита, давай боевой листок, — попросил Букреев.

Маргарита принесла из вагончика боевой листок, и он пошел по рукам. На листе бумаги был нарисован юноша, очень похожий на Бабкина. Он, сильно сутулясь, шел по ковылю, а на него грозно наступал могучий трактор. Под рисунком было написано: «Не по пути!»

— Смотри на своего Ролика и радуйся, — сказал Дрожкин, передавая листок Вале.

— Я расскажу вам притчу, она касается нашего Бабкина, — заговорил Калянс. — Так вот… Жил один ленивый мужик. Пахать землю и сеять хлеб ему не хотелось. Голодал, голодал он и просит своих товарищей: «Вы похороните меня живьем». А тут идет сосед с мешком. «Не хороните его, у меня сухари есть». — «А они у тебя моченые?» — спрашивает ленивый. «Нет, — отвечает сосед, — не моченые». — «Ну, тогда хороните».

Сердце Николая радостно билось. Он-то уж лениться не будет. Коля размечтался… Приедет, посмотрит на поля Истомин, спросит: «Кто на этом участке пахал?» Ему ответят: «Ляхова и Дрожкин». — «Не ошибся, — скажет, — в выборе»…

— Пора на покой! — сказал Калянс. А сам вскочил на мотоцикл и помчался к пахарям ночной смены.

Скоро лужайка опустела. Только долго еще одна стояла Валя Анисимова и будто искала глазами кого-то.

Подъем целины… Это больше, чем просто пахота. Разбуженная степь начинала новую жизнь. Поднимая целину, люди прокладывали борозду в будущее. Нет, не могли они оставаться равнодушными к происходящему…

На другой день девушка — почтальон «Степного» — отправила с шофером попутного грузовика в Джасай письма для пересылки их оттуда адресатам. Новоселы торопились поделиться своими чувствами с родными и близкими.

Дорогая мамочка!

Сегодня мы начали пахать целину. Посмотрела бы ты, что делается!.. Поля большие, как небо. Всюду тракторы. Они гудят, а мне чудится, будто земля песни поет. И птицы поют, и душа! Солнце сегодня такое ласковое… Оно смотрит с неба, а мне кажется, вся страна смотрит на нас.

Какая же сегодня красивая да нарядная степь! Директор сказал, что этот день будет праздником, каждый год будем все собираться, петь песни, говорить о прошлом и будущем и мечтать… Ой, мамочка, знала бы ты, какой дорогой подарок я получила. Открыла ящик с инструментами, а там записка. И от кого? От пионеров из нашего Киева. Они пишут, что трактор, на котором я работаю, сделан из металла, собранного их руками. Прочитала и чуть не разревелась. Дорогие киевские малыши, и вы пашете вместе со мной целину!.. Мама! Люди здесь добрые и веселые. Напрасно ты беспокоилась, никто меня не обижает. Прицепщик смешной такой! Ухитрился уже выпачкаться в мазуте и всем хвастается, что работает на тракторе… Письмо со стана на центральную повезет Миша Букреев, он шофер на директорской машине. Он тоже читал письмо от киевских пионеров. Говорит, надо ответить им от имени комитета комсомола и звать их после окончания школы на целину. Когда поедут, посылай с ними привет. Целую тебя, мамочка, крепко, крепко. Мамочка, мне хочется сказать тебе… нет, хочется крикнуть всем: я счастливая!

Вандочка!

Ты и представить не можешь, где я сейчас и на кого похожа. Скука ужасная и я стала ужасной. Ни кино, ни клубов, голая степь да сурки. Посмотрю на себя в зеркало: боже мой! На лице вместо пудры пыль, а от стильной прически и следа не осталось… Сегодня нам приказали пахать, «предоставили честь» проложить первую борозду в целине. Представляешь? Кругом ужасно грохочут тракторы, а я хожу за ними, меряю землю. Вообрази: иду по целине в узких брючках… Ой, драма в пяти действиях и семи картинах! А все здесь только и говорят о пахоте целины, моя подружка тоже. И она веселая, будто не работает, а танцует под радиолу… Беру слова обратно. Ведь так с веселыми лицами танцевать не модно. А она веселая и все веселые… Скажу тебе, Вандулька, по секрету, есть тут один мальчик. Чудо! Зовут его Роликом. Если бы ты видела! Представь, пишет любовные стихи и знается со знаменитостями. Когда вернемся в Москву, он познакомит нас с народными артистами. Как он говорит… заслушаешься! Ты, наверно, уже влюбилась в него.

Вандочка! Напиши мне, что носят сейчас девочки в Москве. Подробно, подробно. Представь, прихожу с первой борозды на стан, а на дверях вагончика висит объявление: «Кабинет красоты. Косметические советы и наставления по модам дает королева тобольских мод Анисимова». Я сказала тем заборным писателям, что они ужас как провинциальны, и сорвала вывеску. Представь, повесили другую. Вот концерт по заявкам! Говорят не оставим в покое, пока не снимешь свои дурацкие штаны. Я говорю, что в Москве такой костюм считается последней модой, а они смеются. Вот я уж и не знаю, может быть, такие брючки вышли из стиля? А дни здесь длинные, длинные. Жду вечера и все думаю о московских подружках и о Ролике, его и во сне вижу. Посылаю знойный поцелуй из далеких целинных степей.