Виктор Малыгин - По дороге в завтра

— Снимите нас за столом.

— За столом каждый может, — весело ответил тот.

Это обидело Колю до слез. Он почувствовал себя лишним на полевом стане. И когда Бабкин, встретившись с ним в поселке, предложил ему бежать из совхоза, он согласился. Слишком тяжело было в последние дни у него на сердце. К тому же он сильно тосковал по дому. Думал, что, должно быть, очень трудно матери обходиться без его помощи. И если уж так нескладно получилось в совхозе, то лучше ему быть дома, работать, как бывало, в МТС…

Когда стемнело, Дрожкин вышел за поселок и, испуганно озираясь по сторонам, напрямик зашагал в сторону от Тобола.

Встреча с Бабкиным была назначена километрах в шести от центральной усадьбы, у столба, в том месте, где дорога из «Степного» и дорога из «Дальнего» сливались воедино. Здесь легче всего поймать попутную машину.

Николай сел неподалеку от столба в высокую траву. Казалось, все вокруг безмятежно дремало в вечерней тишине. Но вот раздался шорох. Коля беспокойно повернул голову, тихо прилег и замер. Сердце его забилось учащенно: почти рядом он увидел Калянса. Тот вышел на дорогу, чтобы перехватить бензовоз. На исходе было горючее, и бригадир тревожился. Как прикинул Калянс, место здесь вполне подходящее для наблюдательного пункта. Он тоже присел в траву.

Прошло несколько минут, и у столба возникла фигура человека, странно длинная в неверном свете луны.

Тревожная мысль мелькнула в голове у Калянса: «Не иначе тоже разведчик из какой-нибудь бригады. Поди, узнал, что бензовоз на подходе, вот и решил подежурить. Нет, Калянс заявит, что явился сюда первым…» Человек у столба закурил, стал ходить, отмеряя шагами небольшой участок проселка. То был Бабкин.

Неестественная томительная напряженность давила душу Дрожкина. Он тяжело вздохнул. Скорее бы ушел Ян, скорее бы всему конец…

Показался яркий огонек машины, луч скользнул по ковылю, лег на плечи Бабкина. Калянс отчетливо увидел его. Бабкин отошел в сторону. Но дорога была извилистой, и лучи, круто изменив направление, снова осветили Бабкина и держали его некоторое время своими щупальцами, а затем, вздрогнув, побежали стороной.

Калянс остановил бензовоз. Николай напряг слух.

— Что это вы, как лунатики, бродите? — спросил удивленный шофер.

— Горючее кончается, — сказал Ян.

— Так я же к вам и ехал.

Калянс сел рядом с шофером. Бензовоз тронулся, сделал круг по петляющей дороге. Ян увидел теперь рядом с Бабкиным Николая Дрожкина.

— Коля, Коля! — крикнул он, высунувшись из кабины, но голос его утонул в просторах.

Сегодня впервые с начала пахоты руководители совхоза собрались все вместе в поселке. Они ждали архитектора Коханова, составлявшего генеральный план центральной усадьбы совхоза.

Архитектор прибыл под вечер. Он уже бывал здесь, и встречали его непринужденно, запросто.

— Сколько лет, сколько зим! — воскликнул Истомин, здороваясь с архитектором.

Угадав ехидный намек, Коханов ответил:

— Не прошло и месяца.

— Слава всевышнему, что он не заставил нас ждать год, — отшутился директор. — Ну, прошу ко мне.

Вокруг стола — истоминского «кабинета» — разместилось десятка два человека. Вместе с хозяевами тут сидел директор «Дальнего» Коротин, заглянувший к соседям проездом.

— Тесновато? — спросил Семен Михайлович и рассмеялся. — Вот построим контору… Собственно, и архитектор пожаловал к нам для того, чтобы помочь сделать заседания наши удобными.

Коханов развернул большой лист ватмана, приколол кнопками к столу. Загоревшее его лицо было неподвижно, и по спокойному выражению глаз можно было догадаться, что он нисколько не сомневается в своем успехе.

— Проект мой предельно ясен, — сказал Коханов. — Я буду краток и не отниму у вас много времени. — Он начал подробно излагать детали плана, забыв об обещании быть кратким.

Поселок расположится близ Тобола. От суровых северо-восточных ветров усадьбу оградит плотный зеленый заслон. Производственные и хозяйственные сооружения — мастерские, гаражи, навесы для машин, склады — разместятся в южной части.

— Вот здесь, в средней части поселка, будет клуб, — пояснил Коханов, ткнув остро отточенным карандашом в заштрихованный прямоугольник. Карандаш сломался. — Там столовая, по другую сторону — контора совхоза. — Коханов оторвался от чертежа, бросил карандаш на стол, приподнял голову, поднял руку. — Вон на той улице… — спохватился, поправился: — Там, за третьей линией колышков… Правее — средняя школа. Дальше — парк, стадион.

Однообразная серая равнина простиралась до горизонта, на ней виднелись лишь палатки, вагончики, пекарня-времянка да наспех сбитая летняя столовая и дощатый склад. Ни одной капитальной постройки. Люди смотрели в степь, где не определились еще и признаки строительной площадки, и, как ни напрягали воображение, с трудом представляли себе будущий поселок, но Коханов говорил уверенно и так свободно разбирался в расположении улиц, будто не один год прожил на несуществующей усадьбе.

— Пожалуй, неплохо задумано, — сказал Истомин. — Мечтаю вот я, приедет к нам годика через три какой-нибудь почтенный гость из Москвы с большими полномочиями, с лысиной, как у меня, и спросит: «Кто проектировал и строил поселок? Здорово! Как хорошо тут у вас на Тоболе, уезжать не хочется…»

— А въездная арка где у вас будет? — спросил Коротин.

— Ты, понятно, на машине приедешь?

— Конечно.

— На газике?

— На «Победе».

Кто-то вставил:

— На ЗИСе.

— Вот ты подъезжаешь к нам на газике, — снова заговорил Истомин.

— На ЗИСе.

— Ладно, на ЗИСе. Зеленый парк встречает тебя прохладой. Подъезжаешь к зданию конторы. Я выхожу: «Пожалуйста, Павел Емельянович, в ресторан «Тобол» чай пить с вареньем из вишни, выращенной в совхозном саду».

— И еще?

— С лимоном.

— И?

— И «и» будет!

Все рассмеялись.

— Полагаю я, Семен Михайлович, мы дорогого гостя и рыбкой из Тобола угостим, — сказал Ананьев. — Может быть, не откажетесь от карасика?

— Об этом гостей не спрашивают, надо было давно приготовить, — в тон ему заметил Коротин.

— После сытного обеда в ресторане мы выйдем полюбоваться поселком, поглядим на мост со львами, который перекинем через Тобол, — продолжал Семен Михайлович.

— Мост не иначе как маниловский будет, — съязвил Коротин.

— Почему же? — серьезно возразил Истомин. — Будет парк, конечно, не такой, как имени Горького в Москве, будет и мост. А как же? Люди оставили большие города и хорошие квартиры не для того, чтобы жить как попало. Будет у нас и водопровод, и асфальт, и даже свой виноград.

— Не поверят, — улыбнулся Ананьев, — скажут, купили виноград в Узбекистане.