Виктор Малыгин - По дороге в завтра

— Пятьдесят три рубля.

— Мне один.

— Один и есть.

Михаил, растерянно потупив глаза, уставился в одну точку. Прошло с минуту, пока он смущенно проговорил:

— Та скляночка сколько стоит?

— Три семьдесят.

Подошел к прилавку Истомин, и Миша еще больше смутился:

— Мне для бритья.

— А мне тот, что завернули ему, — кивнув головой на Букреева, сказал Истомин продавцу.

Ему пришла внезапная мысль подарить духи Марии Павловне. «Пусть не думает, что я не умею быть внимательным»… А когда Руднева появилась, нагруженная коробками с медикаментами, Семен Михайлович почувствовал, как кровь прилила к лицу: «Стыд! Что бы она подумала обо мне?»…

Мысли Истомина перескакивали с одного события на другое. Вспомнился Дрожкин. Подхватила ли его попутная машина или по-прежнему парень плетется пешком? Может быть, они настигнут его в пути… Потом на ум пришел разговор со Стесиным. «Как-то дальше сложатся отношения с секретарем райкома?» — спрашивал себя Семен Михайлович и не находил ответа… Снова начал думать о Марии Павловне. Хорошо, что подавил внезапную слабость, не подарил ей духов.

За делами люди не замечали течения времени… Вот уж и конец мая.

Вернулся в «Степной» Денисов. Он ездил за семьей. С ним приехали жена, Зинаида Аркадьевна, и восьмилетняя дочка Лена. Из Джасая они добирались на грузовике, ночью прибыли в поселок и поселились в отдельной небольшой палатке.

И опять секретарь парторганизации в жарких буднях новой земли, где в водовороте событий, в кипении страстей, в острых столкновениях взглядов, поступков людей идет становление жизни.

Утром Зинаида Аркадьевна занялась домашним хозяйством, а Николай Тихонович отправился разыскивать Истомина. Улица встретила его шумом стройки. Под здание конторы рыли котлован. Экскаватор со скрежетом и лязгом вгрызался ковшом в черствую землю, черпал ее, выбрасывал на бровку большой ямы. Грохоча, подкатили два грузовика, доставившие на стройку камень. Доносился стук топоров и характерный гул пилорамы. Из горна походной кузницы взлетали и тут же гасли искры. Неподалеку от палатки-конторы стояли, уже подведенные под крыши, жилые дома. На окраине поселка виднелась каменная баня… А когда Денисов уезжал, тут только-только закладывались фундаменты…

За столом, где обычно по утрам находился Истомин, никого не было. Встретившийся Николаю Тихоновичу Букреев сказал, что видел директора у кузницы. Но там его не оказалось.

Впрочем, в маленьком поселке не трудно разыскать человека. Денисов издали увидел знакомую фигуру Истомина; тот стоял на берегу Тобола среди плотников, поднимавших стропила на четырехквартирный дом. Чуть сутулясь, он разговаривал с Ровняковым, который держал в руках палку и постукивал заостренным ее концом о землю. Ветер шевелил на голове старика седые волосы. Подойдя незамеченным, Денисов сказал громко:

— Здравствуйте, земляки!

— Здравствуй, бродяга! — ответил за всех Истомин. Он знал, что Денисов вернулся, но не решался зайти к нему, чтобы не мешать семье обосновываться на новом месте.

— Я смотрю, машина у вас крутится полным ходом, — заметил Денисов.

— Да тюкаем топориками понемногу, — сказал Трофим Федорович.

Истомин упрекнул старика:

— Не к чему вам, Трофим Федорович, самому в каждую дырку лезть. Вы прораб…

— Нет, нет, — торопливо заговорил Ровняков, время от времени встряхивая седой головой, — не сбивайте с толку, сам собьюсь. Каждую доску в стене своими руками пощупаю, по каждой половице пройду, да еще и попрыгаю.

— Говорят, что мы отстаем со строительством, — будто бы между прочим заметил Семен Михайлович.

Старик был самолюбив, и его это укололо.

— Подбросьте людей, тогда мы еще посмотрим…

— В «Дальнем» строят лучше.

— А сколько там строителей! — горячился Трофим Федорович. — Мы еще посмотрим, кто окажется первым!

Денисов постучал ладонью по стене дома:

— Принять, я думаю, можно. Пожалуй, из пушки не прошибешь. Как, Трофим Федорович?

Дом был красив, им откровенно любовался и Ровняков, но сейчас он почесал затылок, подозрительно покосился на стены.

— Зима покажет.

— Или не устоят перед морозами? — спросил Истомин.

— Всякое может быть, — неторопливо говорил старик, раскуривая трубку.

— Чертеж, Трофим Федорович, нужен, — обратился к Ровнякову парень без рубахи, в широких лыжных шароварах и резиновых сапогах.

Ровняков отмерил небольшое расстояние пальцами на доске, парень достал из кармана складной метр, чтобы проверить длину отрезка.

— Вот оно, инженерное руководство, — кивнул головой Денисов.

— А ты не беспокойся, он своими пальцами столько измерил, что верит им больше, чем метру, — сказал Истомин. Ему захотелось сделать что-нибудь приятное для Ровнякова, подумав, он объявил:

— Соберете, Трофим Федорович, пятнадцать домов, и — пир!

— Слышите? — обратился довольный Ровняков к бригаде. — Подрядчик у нас щедрый!

Истомин и Денисов улыбнулись, пошли в вагончик, чтобы там поговорить, спрятавшись от солнца. Они слышали, как Ровняков покрикивал, подбадривал парней:

— Эй, пошевеливайся, давай!..

Случилось так, что людей, знакомых со строительным делом, среди новоселов почти не оказалось. Под начало Трофима Федоровича выделили десятка три неопытных юнцов. Всех их надо было обучить строительным премудростям, начиная с того, как держать в руках топор. Молодые люди приступали к работе, не зная, что у них получится. Но Ровняков развернулся во всю свою силу; он оказался не по годам энергичным человеком, хорошим организатором и учителем…

В окно вагончика виднелись желтые стены жилых домов, серебристая чешуя шиферных крыш и в сторонке — стол, «кабинет» Истомина. Денисов вспомнил, как за этим столом обсуждался генеральный план поселка.

— Думал ли ты, Семен Михайлович, когда приехал сюда, что через месяц будут уже стоять дома? — спросил он.

Истомин заглянул в его глаза, хитро ухмыльнулся.

— Знаешь, как литераторы пишут в таких случаях: «Он даже мечтать об этом не смел!». — Продолжал уже другим тоном: — А пир строители заработали. Пожалуй, и для механизаторов надо устроить праздник. Во всяком деле очень важно закрепить успех, тем более первый. А как это сделать, не столь уж важно. Или ты думаешь, что одними беседами поднимешь энтузиазм?

Директор и парторг были довольны ходом строительства. Но появился Битюгов и омрачил их настроение. Он протянул свернутые конвертиками бумажки.

— Телеграммы, две сразу.

— Читай, — сказал Истомин.

Райком вызывал руководителей совхоза на заседание бюро. Управляющий трестом предлагал восстановить Горобца в должности и грозился привлечь директора к ответственности.