Виктор Малыгин - По дороге в завтра

Секретарь райкома стоял, почти упираясь головой в потолок.

— Серьезное дело-то, Напаун, — сказал он и посмотрел на смуглое, скуластое лицо каюра.

Напаун — опытный каюр. Он изъездил много дорог. Пожалуй, никто лучше его не знает тундру. И уж, конечно, никто не может так быстро ехать и так легко, как он, бежать за нартами… Когда его позвали в райком, он подумал, что надо, должно быть, кого-то срочно везти в командировку.

Дело было такое. Окружком сообщил радиограммой о том, что к порту Провидения дней через двадцать подойдет судно, которое повезет фронтовикам подарки Чукотки. Судно долго задерживаться не может, поэтому подарки надо возможно быстрее доставить из сел и стойбищ в порт. Работники райкома собрались, чтобы решить, как лучше перевезти одежду и перегнать табуны оленей, давно выделенных охотниками для Советской Армии. Сошлись на том, что надо снарядить нарочного, который возможно быстрее оповестил бы население о подходе судна.

— Давай прикинем, — говорил секретарь райкома, обращаясь к каюру, — за сколько дней можно объехать наши стойбища, если ехать очень быстро?

— Ой, брат ты мой, не знаю, — поспешно ответил Напаун, удивленный таким вопросом.

— Да ты не торопись. Это дело такое, что надо рассчитать. Ты же был во всех стойбищах…

— Во всех, брат, был.

— За тридцать дней надо бы объехать, — сказал секретарь райкома и с надеждой посмотрел на каюра. — Можно это сделать?

Напаун подумал немного и ответил неопределенно:

— Наверное, можно… А может быть, и нет.

— Это как же?

— Какие будут собаки, какая погода.

— Да понимаешь ли ты, как это важно, — сказал секретарь райкома, — армия ждет от нас помощи!

Напаун все хорошо понимал.

Он сам подготовил для фронтовиков несколько оленей, хорошую кухлянку, шапку и торбасы и давно ждал случая, чтобы отправить их.

— Не дойдут собаки. Никакие собаки не дойдут… — сказал тихо Напаун.

— Ехать придется на перекладных. Председателям сельсоветов мы напишем такую бумажку, чтобы они беспрепятственно заменяли собак и снабжали их кормом.

У каюра от напряжения лоб покрылся испариной. Он хотел как можно быстрее совершить поездку, и в то же время боялся, как бы не ошибиться.

— Если везде будут менять собак, — взвешивая слова, сказал он, — то за двадцать семь дней, думаю, можно объехать.

— Можно ли, однако? — усомнился секретарь райкома.

— Думаю, можно.

Райкомовцы начали говорить между собой, а Напаун сидел с таким видом, будто беседа к нему уже не относилась. Поэтому несколько неожиданно прозвучал его голос, когда он воскликнул:

— Ой, брат ты мой, я думаю, можно доехать за двадцать пять дней.

— Подожди, — резко сказал секретарь райкома, — до Мшистого ты добирался двенадцать суток, оттуда до Пятистенной — пять, а там Апуха да Белый Рог. Как же ты доедешь за двадцать пять дней?

— Можно доехать, — упрямо повторил каюр и вытер лицо подолом камлейки.

Работники райкома стали советоваться о том, кого лучше послать в порт для приемки грузов от охотников. Напаун сидел, склонив голову и сосредоточенно смотрел на носки своих новых сапог. Потом он смущенно обратился к секретарю.

— Слушай… можно доехать за двадцать три дня. Если поеду я.

— Хорошо, Напаун! Постарайся как можно быстрее. Ты опытный каюр, и мы надеемся на тебя. Тебе везде будут давать пищу и новых собак.

Секретарь райкома пожал каюру руку.

Вернувшись из райкома, Напаун прикорнул немного перед дорогой, потом распрощался с женой и детишками и вскочил на нарту.

Напаун гордился оказанным ему доверием, и теперь, сидя на нарте, думал о том, что если будет и дальше хорошая погода, то он постарается вернуться быстрее, чем обещал.

Собаки, понукаемые каюром, неслись изо всех сил. Довольный их бегом, Напаун представлял себе, как подарки, собранные охотниками, повезут на фронт. Сначала судно доставит их во Владивосток — город, в котором Напаун никогда не бывал и о котором судил только по рассказам. Во Владивостоке подарки погрузят на поезд. Что такое поезд — Напаун знал тоже только понаслышке, поэтому он не очень доверял этому транспорту. Имея хороших каюров, да хорошие собачьи упряжки, может быть, лучше было бы везти подарки нартами… С таким обозом обязательно послали бы его, а уж он-то постарался бы. Напаун рисовал себе картину, как он раздает подарки бойцам, и им овладевало волнение.

Начиналось полярное сияние.

На розоватом небосводе заполыхали синие, зеленые и красные полосы огня, словно махала крыльями сказочная жар-птица. На какой-то миг краски гасли и опять вспыхивали и полыхали.

Забыв о собаках, которые по-прежнему бежали отлично, Напаун отдался мечтам. «Может быть, подарки, — думал он, — попадут его землякам, которые вместе со всей Советской Армией отважно сражаются с ненавистным врагом». Он представил себе на минуту эскимосского художника Вуквола и летчика-чукчу Тимофея Елкова, о которых доходили вести как о мужественных, много раз отличившихся воинах.

Напаун заметил, что собаки стали путаться, очевидно, устали. Каюр сошел с нарты и побежал рядом с упряжкой. Но вскоре силы оставили его, и он остановил собак на отдых.

Спалось ему тревожно. Проснувшись, он тут же растормошил собак и начал погонять их. После многих часов пути он заметил, как мелькнул в темноте огонек. Собаки, почуяв жилье, напрягая последние силы, высунув языки, побежали быстрее.

— Снежное! — радостно сказал себе каюр.

В Снежном он закусил, напился крепкого чаю, рассказал, по какому важному делу приехал, и потребовал смены собак. Ему предложили отдохнуть в пологе, но он наотрез отказался.

— Свежие собаки побегут быстрее, первое время погонять не придется, вот и подремлю, — сказал Напаун. — А вы скорее снаряжайте обоз с подарками в Провидение, чтобы застать там судно.

Пока собаки неслись во всю прыть, утомленный каюр сидя дремал. Иногда он просыпался, покрикивал на собак и снова засыпал…

Одно за другим объезжал он села.

В Белый Рог Напаун попал совершенно обессилевший. Ему казалось, что он опаздывает. В начале пути он пытался приблизительно вести подсчет дням, но вскоре потерял представление о времени. Ему хотелось установить число, но никто не мог ему этого сказать. Так бывает в далеких тундровых стойбищах, где нет еще радиостанций. Охотник, у которого он остановился, посоветовал ему обратиться к секретарю сельсовета.

— Он у нас записывает числа. Он все знает.

Секретарь сельсовета посмотрел в свои бумаги и сказал:

— Пятое…

По расчетам Напауна пятое давно осталось позади.

— Может быть, пятнадцатое?

— Может быть… — согласился секретарь.

Напаун с неумолимой ясностью ощутил, что он может опоздать. И испугался: по его вине подарки не будут доставлены на фронт. «Надо немедленно ехать», — решил Напаун. Ему стало казаться, что ехал он очень тихо, что много времени потерял на привалах.