Виктор Малыгин - По дороге в завтра

Агроном первого отделения совхоза «Пономаревский» Зоя Александровна Никифорова стоит у кромки пшеничного поля, по которому бежит к горизонту, переливаясь на солнце, живая, золотистая волна. На гладкой равнине, словно вздувшийся огромный пузырь, возвышается одинокий холм с топографической вышкой на вершине. С него-то выпускница сельскохозяйственного техникума впервые увидела свои будущие владения. Она стоит у подножия этого холма и любуется хлебным раздольем, и вспоминает свой приезд в совхоз.

С того дня минуло шесть лет. Уже исхожены из конца в конец те поля, которые когда-то так манили и пугали. Отделение уже на первый год считается лучшим в совхозе, и слава о нем перешагнула пределы района. Зоя Александровна теперь признанная хозяйка полей. Но сколько пережито за это время?

«Зеленая девчонка, что она смыслит в сельской науке!» — говорили о ней поначалу. А девчонка каждое утро поднималась затемно, седлала лошадь или запрягала ее в тарантас и, торопясь, уезжала в поле. Она не жалела себя. И горько было ей, что многие не понимали ее горячего порыва. Надо было наводить порядок на земле, учить людей агротехнике, следить за глубиной пахоты, заделкой семян и нормами высева, а ее без конца отвлекали от своих дел: то предложат хлопотать о запасных частях, то заняться доставкой обедов на полевые станы. Однажды давно накипевшее прорвалось: нет, не для такой роли я готовилась, знания агронома нужны полям.

Муж Никифоровой, механик по образованию, сначала был управляющим отделением. Как-то приехала Зоя Александровна в поле, увидела, что трактористы мелко пашут зябь, и, разгневанная, потребовала, чтобы муж остановил тракторы. Управляющий на дыбы: земля-де сухая, тяжелая, тракторы не тянут.

— Да что ты уродуешь землю? — накинулась на него Зоя Александровна. — Сейчас же останови тракторы!

— Я здесь управляющий!

— А я агроном…

Ссора продолжалась дома, а затем в конторе совхоза. Директор понимал, что Зое Александровне не так-то легко отстаивать свою правоту перед мужем. Он пошел навстречу ее желаниям и перевел на другое отделение. Казалось бы, все наладилось: враждующие стороны — на разных землях. Но и после этого агронома не переставала тревожить судьба оставленных ею полей. Они по-прежнему обрабатывались плохо. И тут не вытерпела душа агронома, любовь к земле оказалась сильнее семейного покоя. И на этот раз Зоя Александровна гневно обрушилась на мужа уже на производственном совещании, перед всем народом.

— Если за падеж скота привлекают к ответу, — говорила она, — то можно ли терпеть тех, кто издевается над землей, не дорожит ее плодородием!

Ее справедливые, горячие слова нашли поддержку: мужа перевели в мастерские. А вслед за этим и в семье молодых специалистов восстановился мир. Историю столкновения агронома Никифоровой с управляющим Никифоровым мне рассказали свидетели событий. Я напомнил о ней Зое Александровне, намереваясь узнать подробности. Но Никифорова стала говорить как будто бы о другом.

— Ведь что получается, — говорила она, как о давно наболевшем, — агроном занимайся запасными частями, чашками, ложками, агроном туда, сюда, а поля оставляй без надзора. Что, если бы врача, который должен делать операцию, заставили разносить обеды по палатам, да еще в то время, когда больному грозит опасность? Нелепость! А относительно агронома в колхозе или совхозе такое подчас считается нормальным. На заводе указания инженера, когда они касаются технологического процесса, — закон. Почему же в сельском хозяйстве сплошь и рядом не считаются со специалистами?

Никифорова помолчала и, несколько успокоившись, закончила:

— Конечно, и самому агроному надо бороться за свои права.

Конечно! От самого агронома тут зависит очень многое. Пример тому — судьба Зои Александровны. Отстояв свои права, Никифорова получила возможность каждодневно заниматься агрономической работой, что столь благотворно сказалось на культуре полей. Еще не так давно о выровненной осенью зяби в совхозе и слышать не хотели, да и Никифорову учили в техникуме оставлять поля в зиму с глыбами и гребнями на том основании, что такая пашня якобы способствует задержанию снега и вешних вод. Но в здешних местах на долю осени падает почти половина годовых осадков. Так что же, упускать их? Но дождей тут так мало. И агроном вступает в спор с установившимися шаблонами. А когда она узнала о совете оренбургских ученых выравнивать с осени зябь, живо на это откликнулась и на практике убедила хлеборобов в преимуществе новой агротехники.

— Земля преобразилась прямо-таки на глазах, — рассказывает Никифорова. — Пашем мы теперь зябь на большую глубину, с предплужниками, затем боронуем или прикатываем.. Любо смотреть на такие поля! Но дело тут не во внешней красоте. Выровненная зябь позволяет задержать осеннюю влагу, уничтожить с осени всходы сорняков, выиграть время весной, а в конечном счете — повысить урожай. Если с пониманием и душой обработать землю, то и она не останется в долгу перед человеком.

Беспокойство за землю, за щедрые плоды на ней стало душой каждодневного труда агронома. Давно весь мир узнал о непревзойденных качествах оренбургских твердых пшениц. Не раз они были удостоены медалей на международных выставках. Но случилось так, что прославленную пшеницу почти начисто вытеснили с полей Оренбургской области. На это ненормальное явление обратил внимание хлеборобов Центральный Комитет партии. Труженики оренбургских полей решили восстановить и умножить славу своих пшениц. С большим энтузиазмом за это взялась и Зоя Александровна.

Три года назад весной можно было наблюдать такую картину. Сидит наш агроном перед мешком, наполовину наполненным пшеницей Саратовская 29 (больше достать не могла), и по зернышку перебирает ее, кладет зерно на стекло и рассматривает. Она очищала семена сильной пшеницы от других примесей. Так началось. А в этом году первое отделение засеяло Саратовской 29 шестьдесят пять гектаров. С них агроном соберет семена для всего совхоза. Много труда надо вложить агроному, чтобы размножить новый сорт!

Не пожалела она сил для того, чтобы первой в районе на своем отделении вырастить лен. Не признавали эту культуру, а она оказалась самой доходной в совхозе. Нынче отделение засеяло льном 126 гектаров, а в будущем году собирается засеять 400 гектаров — целое поле. Так в трудах и тревогах агроном завоевывала признание и, наконец, завоевала его.

— От земли можно взять значительно больше, — убежденно замечает Зоя Александровна. Она говорит о том, что агронома пора вооружить необходимыми приборами, инструментами, что каждое хозяйство должно иметь детальные почвенные карты, карты засоренности полей, что ее огорчают крупные промахи в подготовке специалистов сельского хозяйства, что она обязательно поедет разговаривать об этом в свой техникум.