Виктор Логачев - В полдень, на Белых прудах

— Вы хотите сказать, Афанасий Львович, вас горшком по голове, а вы ему каши манной да меду ложку — ешь, ешь, миленький, и поправляйся, и расти хорошим и большим, так, да?

Каширин хохотнул:

— Ну, Иван Иванович, уже загнул, переврал. Гиперболой это называется, поэтический прием такой есть.

— Я не знаю, как оно называется, но за будущее боюсь; коль Петро Бродов в бригаде — жди недоброго чего-нибудь.

— А ты не бойся, Иван Иванович, ты ведь не девка, верно? Ладно, — сменил тон Каширин, — будет день, будет и пища. А сейчас… Завтра соберем бригаду и все обсудим, хорошо?

В кабинет к председателю зашел неожиданно Матекин, зампред по хозчасти.

— О! — воскликнул Каширин, поднимая голову. — На ловца и зверь бежит! Ты-то, Дмитрий Иванович, нам и нужен.

— Да я спешу, Афанасий Львович, меня машина ждет, — начал было объяснять Матекин, но Каширин и слушать не стал:

— Я догадался.

— Догадливый, молодец. — Каширин помедлил. — Так вот мы завтра собираем бригаду и проводим с ней инструктаж.

— А она есть? — уточнил Матекин.

— Есть, есть, Дмитрий Иванович, — заверил твердо Каширин. — Бравые, удалые молодцы, горы перевернут.

Зампред помолчал.

Председатель в свою очередь уточнил:

— Как там насчет оборудования, разгрузка-погрузка идет, осложнений никаких?

— Были, но мы их уладили.

— Какие еще осложнения? Я с начальником станции все вопросы, кажется, порешал.

Матекин выждал, когда закончит говорить председатель, сообщил:

— Вагон хотели перегонять, мешал кому-то.

Ванька тотчас завозился на стуле, его так и подмывало сказать: знает, знает, чьих рук это дело — Ивана Даниловича Пузикова, бывшего зампреда РИКа!

— Ну и… — Каширин ожидал, что скажет дальше заместитель.

— Все в порядке, вопрос утрясли этот.

— Хорошо, значит. А то бы я тревогу сейчас поднял, первому, если что, позвонил бы.

— Все, все, Афанасий Львович, не волнуйтесь, своим занимайтесь, — успокоил председателя Матекин.

— Я вот кирпичным и занимаюсь. — Каширин перевел дыхание. — Значит, завтра в восемь ноль-ноль мы ждем и тебя тут, Дмитрий Иванович, нужен будешь. Договорились?

— Договорились.

— Теперь объясняй, чего хотел.

Матекин покосился на Ваньку:

— Да тут дельце такое, — и приблизился к Каширину и пошептал тому что-то на ухо.

— Считаешь, необходимо? — уточнил тут же Каширин.

— Очень, Афанасий Львович!

— Ну смотри, решай сам. Только меня в это дело не впутывай.

Матекин покивал мелко головой и вышел.

— Чего это он вам, Афанасий Львович? — поинтересовался на всякий случай Ванька. — Что-то предложил?

— А ну его, — махнул Каширин и вернулся к прежним делам: — Давай, Иван Иванович, дальше решать вопросы — время не ждет.

После разговора с председателем колхоза Ванька подался в хутор Заречный искать Леню. Там зашел в контору отделения — ему хотелось увидеться с Филиппом Ненашевым.

— На теплицах он, — указала адрес бухгалтер. — С раннего утра, что-то там как будто случилось.

Ванька пошел туда.

У теплиц на самом деле народа собралось много. Окружили котельную. Стояли директор совхоза, завотделением, какая-то женщина, еще несколько мужиков, а среди них Кряжистый. О чем-то все живо переговаривались.

Увидев толпу, Ванька, было отпрянул назад, но, почувствовав, что его заметили, двинулся прежним умеренным шагом. Он подошел, всем кивнул. Как ни странно, директор к нему приблизился первым, подал руку.

— Случилось что-то? — полюбопытствовал Ванька.

— Случилось, — коротко бросил директор.

— Ночью едва здесь пожар не вспыхнул, — объяснил Филипп Ненашев, — Гореть уже горело, но вовремя заметили и успели потушить. Не увидь — теплиц бы нынче не было, дотла бы сгорели, как пить дать. Оно же как порох все, ж-жик — и нету.

Директор подал знак, чтоб завотделением замолчал.

— Не нагнетай, Филипп Александрович, — попросил он того, — и так на душе кошки скребут. Представлю только — кошмар один! — Он потряс головой: — Не-ет, судить мы его будем! Мы этого просто так не оставим!

Кряжистый державшийся все время чуть в сторонке, дал о себе знать:

— Судить вы не имеете права, не дорос он до того, а вот штрафануть, как следует, по первое число, эт моги!

Директор посмотрел на него строго:

— Мы, Иннокентий, друг милый, еще и до тебя доберемся, мы и тебе покажем, где раки зимуют!

— Мне? — Кряжистый усмехнулся: — А я-то тут при чем, Виталий Петрович? Петух клюет, а курочке не дает, что ли?

— Ты мне, Иннокентий, сказками не дури голову, слыхал я тебя, знаю, какой ты умный! Ты бы лучше так к делу, как к словам.

Кряжистый опять усмехнулся:

— Вы вокруг да около что-то, Виталий Петрович, а я, к примеру, люблю, чтоб не шмокало, — быка за рога сразу, вот так, — и он продемонстрировал.

Мужики, стоявшие рядом, затрясли животами, но одновременно прикрыли рты ладошками — неудобно смеяться над директором, ржать лошадью, как-никак человек наделен высокой властью, может и воспользоваться, чего доброго, ею. Ну и Иннокентий тоже не чувствует меры и ранга, ляпает, как корова это делает, где попало, без разбору.

— Ну-ну, — как-то спокойно отреагировал на выпад Кряжистого директор. — Еще, еще поговори у меня, Иннокентий! Глядишь, на премию схлопочешь, она у тебя, я вижу, лишняя.

— А я, Виталий Петрович, о деньгах и не сильно пекусь. Оно как: чертова деньга дерьмом выходит.

— А ты возьми и поменяйся с кем-нибудь зарплатой своей, хоть с тем же Леней Лучневым, — предложил Филипп Ненашев.

— Хрен на хрен менять — только зря время терять!

Нет, Кряжистый нынче и в самом деле в ударе, это был его, наверное, звездный час.

Мужики смеялись в открытую:

— Хо-хо-хо!

— Гы-гы-гы-ы!

— Ах-ха-ха-ха! Уморил!

— Ну хватит, хватит! — остановил их директор. — Довольно скоморошничать, — поворачиваясь к Кряжистому, проговорил он этак жестко. — Виновника все равно мы накажем, а кто… В общем, разберемся! — После того он ушел, вернее, сел в машину и поехал к себе в контору, прихватив с собой и женщину.

Филипп Ненашев, провожая их взглядом, покачал головой:

— Ну, Иннокентий, попомни — тебе отрыгнется!

Тот, уже не так уверенно, произнес:

— А чего это ты на меня так, Филипп Александрович, что я плохого сделал: оскорбил, ударил кого, что ли? Я шутил, Филипп Александрович.

— Нашел, когда шутить.

— А шутка, особенно если она удачная…

— Вот-вот, — подчеркнул завотделением, — если удачная, а у тебя сейчас одни пукания вышли!

Кряжистый за поддержкой обратился к мужикам:

— Неуж так это, братва? Неуж не смешно было, а?

Мужики как бы застенчиво отвернули головы.

— Вишь, — ткнул Филипп Ненашев в тех, — даже твоя компания тебя не поняла, вот!

— А-а, — тряхнул рукой Кряжистый, — ну и… Трус в карты не играет, а я, слава богу, Филипп Александрович, трусом никогда и не был. В этом мое преимущество, поняли?!