Григорий Медведев - Дьявол Цивилизации

«Рано, празднуешь победу, душечка», — подумал я и спросил:

— А вас не смущает, что вы можете стать невольной убийцей? И не одного, а нескольких человек, как минимум…

— Я не допускаю этой мысли, — ответила она, помрачнев и перестав курить.

— Реальность требует трезвого взгляда на вещи, Галина Ивановна.

Опять оттенок загнанности появился в ее глазах. Она чуть отпрянула назад, и тоненький, как ниточка, мышиный нутряной голосок стал выводить мотивчик популярной песенки: «Я на солнышке лежу и на солнышко гляжу… Я лежу, я лежу, все на солнышко гляжу…»

— Боюсь, что многие после ваших инъекций не смогут глядеть на солнышко… И петь песенку не смогут…

Я встал.

Стрешнева побледнела, но осталась сидеть. Глаза ее снова просветлели, стали плоскими. Она тупо уставилась на меня.

— Вы услышали? — тихо спросила она. — Странно… А я не слышу. Мне казалось, что это в душе… Внутренний голос… Вы знаете, мне даже стыдно стало…

— Подумайте, Галина Ивановна, это ведь очень серьезно, — еще раз, прощаясь, попросил я.

Но в ответ вновь услышал знакомый мотив.

«Это бесполезно… — подумал я. — У нее душа поет… Чертова кукла…»

ДОБРОВОЛЬЦЫ. Арсений Иванович попросил меня посмотреть подопытных. Честно говоря, мне здорово не хотелось это делать. Слово «доброволец» говорило само за себя. Никакая пропаганда и агитация здесь неуместны. Добровольцы всегда появляются, когда надо идти на опасное дело: Стрешнева в чем-то права, хотя это правота невежества… До конца она многого не понимала… Но что тут поделаешь… В конце концов, была ведь и есть героическая медицина. Правда, там подопытными были сами врачи… Великие естествоиспытатели, замечательные люди… Заражали себя чумой, холерой, сифилисом, чтобы понять, изучить болезни, найти способы, защиты… Добровольцы… Ничего не скажешь…

Я вошел в палату. Шестеро сидели за столом, забивали «козла», четверо лежали на койках — один спал, трое читали. При моем появлении козлодеры вскочили и разошлись по местам.

— Как настроение, товарищи? — спросил я.

— Настроение бодрое, идем ко дну! — ответил один из волонтеров.

— Сразу видно, бывший моряк.

— Так точно, товарищ доктор! Уж больно надоело ждать вашего эксперименту… Так все деньги пропьешь, покедова дождешься…

— А разве деньги не жена держит?

— Жена, конечно… Но загашник должон быть…

Бывший моряк был небольшого роста, плотный, в полосатой домашней пижаме. Куртка пижамы надета без майки, прямо на голое тело. Грудь здорового розового цвета, поросла рыжим вьющимся волосом. Лицо круглое, упитанное, конопатое. Кожа лица пористая. По цвету и фактуре напоминает спелую ягоду клубники. Глаза какие-то треугольные, водянисто-голубые. Здоров, чертяка! Даже по волосам видно. Растут пружинисто, сильно.

— Нас уже сто раз смотрели-мерили… напирал моряк. — Жажду поработать для научного развития…

«Терпи, терпи, — подумал я, — может, и повезет, и ленинградцы успеют…»

Я улыбнулся моряку:

— Скоро, скоро… Немножко терпения. Разденьтесь, я вас послушаю.

Моряк лихо скинул куртку и напряг передо мною свой атлетический торс.

— Не напрягайтесь… Дышите глубже…

«Справа, со, стороны спины, в нижней части грудной клетки, дыхание жестковато… Поскребывает…»

— Плевритом не болели?

— Никак нет! Отродяся не поддаюся хвори…

«Давление сто двадцать на восемьдесят…»

— Богатырь!

— А я что говорю!

Следующий — парнишка лет двадцати с пижонскими черными усиками… Растянулся на кровати. Заранее разделся до пояса. Бледноватый… Вид интеллигентный… Куда же он полез?..

— Встаньте.

Он пружинисто вскочил. Сам руки на пояс. Сказал:

— Доктор… У меня время не терпит… — улыбнулся. — Свадьба на носу… Деньги нужны… Такая задача… Надо бы поскорее…

— Все будет в свое время… — ответил я.

— Дима у нас Геракл! — крикнул матрос и хохотнул.

И вдруг меня кольнуло: «Не тот ли это парень, который звонил мне вечером в памятное мое дежурство? Тот… Конечно, тот».

Речь у парня чистая, рафинированная какая-то. Отклонений нет… Все в норме… Худ… Худоба молодости… Астеник… Узок в плечах… Куда он полез?.. В его возрасте норма всегда на грани… Да, да… Это он звонил на днях… При мысли о возможных последствиях защемило сердце. Но я ничего не могу сделать.

— Здоров как бык! — услышал я его чистый голос.

Следующий. Пятидесяти лет. Кряжистый. Похож на грузчика. На шее шрам.

— Вы оперировались по поводу зоба?

— Было дело… Киста… — ответил он смущенно. Опустил глаза… Тоны сердца глухие… Осколочное ранение предплечья…

— Воевали?

— Воевал…

— Контузии имели?

— А хто их не имел в войну-то?..

— Что вас побудило предложить свои услуги?

— Дочке бы шубенку купить…

— Кем работаете?

— Карщик на овощной базе. Жену недавно схоронил… Такие дела…

Давление сто пятьдесят на девяносто…

— На что жалуетесь?

— Да так… Особенно чтобы нет…

— Головокружения бывают?

— Разок было… Давно только…

— Я не советую вам участвовать в опыте.

— А профессор, плешивый такой, сказали — молодцом еще… А?

Следующий. Тридцать лет. Шофер «скорой помощи»… Не встал… Взгляд черных глаз упрямый, злой… Шагреневый цвет щек, особенно около ушных раковин… Печеночник…

— Что вас заставило идти на риск?

— Это мое дело. Сам себе хозяин. Я дал подписку. Чего еще?.. Меня смотрели сто раз. Здоров…

Следующий. Тридцать пять лет. Механик нефтебазы. Красно-бурая кожа лица. Руки трясутся. Встал с койки, потянулся к пачке сигарет. Тремор… Сунул сигареты в карман тужурки. Долго не мог попасть. Давление сто сорок на девяносто. Пульс — сто десять. Глаза очень подвижные, ртутные. Лихорадочно блестят…

— Пьете?

— Пью…

— Зачем? — невольно спросил я, понимая, что вопрос глупый. Но выскочил он невольно.

— А на это никто не ответит. На целом свете.

— Вам вредно пить.

— Жить тоже вредно…

Шрам на животе. Резекция желудка. Язвенник.

— Вам противопоказан эксперимент.

— Мне-то лучше знать, доктор…

Ладно. Следующий. Сурьмин отобрал стойких. Разве только грузчик.

— Изжога мучит, доктор… Пропишите что-нибудь от изжоги. Вот взял зубной порошок, а он мятный… Захолодил все нутро.

— Давно изжога?

— Да, почитай, всю жизнь. Сколько помню.

— Меньше ешьте. Избегайте сладкого.

Двадцать восемь лет. На вид лет сорок. Кожа на лице сморщилась как у печеного яблока. Изыскатель. Долго работал в пустыне. Солнце… Кость грудины выпирает. Цыплячья грудь. Пульс пятьдесят два. Брадикардия… При пальпации боль в правом подреберье. Не хватает денег на взнос в кооператив. Жена медсестра в нашей клинике. Она же сообщила ему о возможности заработать.