Николай Кузаков - Рябиновая ночь

Но чтобы создать такой комплекс, нужна хорошая кормовая база. Вот здесь-то вам, агрономам, предстоит серьезно поработать. Конечный результат животноводческих комплексов будет зависеть от вашего брата.

В молочном животноводстве мы строим крупные специализированные фермы, где внедряется высокая механизация. По выращиванию молодняка создаем межколхозные откормочные площадки. По существу, это будут крупные фабрики по производству мяса.

Вот, вкратце, главные направления по развитию животноводства. Исходя из этого мы должны решать и зерновую проблему. Так что на легкую жизнь, Алеша, не надейся.

— Я работать приехал.

Вошла высокая костистая женщина с серебристым пушком на верхней губе.

— Секретарь по пропаганде Антонина Петровна Королькова, — представил ее Шемелин.

Алексей встал, чуть склонил голову.

— Отрогов Алексей Петрович.

Королькова любезно улыбнулась, показав два железных зуба.

— Много о вас слышала. Рада, что вместе придется работать.

Шемелин подал руку Алексею.

— Не забывай дорогу ко мне. Успехов.

— Спасибо.

Над почвозащитной системой земледелия Алексей начал работать еще в институте на втором курсе. В опытно-производственном хозяйстве он подобрал такие участки земли, которые по своим свойствам были близки к приононским. Алексей испытал несколько систем земледелия. Постепенно отрабатывал свой метод. И он многого добился. В прошлом году на пяти тысячах гектаров получил по двадцать пять центнеров зерна, увеличив урожай почти в четыре раза. Теперь эту систему земледелия ему предстояло внедрить в колхозе.

Алексей закурил и открыл форточку. Отсюда, со второго этажа правления колхоза, хорошо была видна степь. Всюду серели выгоревшие на солнце сопки. Вдали, поблескивая снежными вершинами, синели Алханайские горы. Над ними плыло одинокое облако. И вот эту холодную, безмолвную степь Алексею предстояло покорить.

В кабинет нерешительно вошел мужчина лет сорока пяти с угрюмым, неприветливым лицом.

— Можно к вам, Петрович?

Алексей сразу узнал старого тракториста Туранова. Когда-то они работали в одной бригаде.

— Проходи, Яков Федорович.

Туранов прошел к столу, стащил кожаную шапку, короткой широкой ладонью провел по волосам. И только потом сел.

— Вы, кажется, звеньевым кукурузоводческого звена работаете? — спросил Алексей.

— Да это не работа, а одна маета, — махнул рукой Туранов. — Только и слышу: «Вот у Ивана была кукуруза… Вот когда Иван был кукурузоводом…»

Неприветливое лицо Туранова стало еще угрюмей.

Иван Иванович в середине шестидесятых годов действительно гремел на всю область, выращивал с гектара по четыреста — четыреста пятьдесят центнеров зеленой массы кукурузы. Алексей тогда в армии был.

Как-то так уж получилось в жизни, Алексей с Иваном Ивановичем росли вместе, а дороги разные были. Алексей возобновил учебу только в армии уже после войны, Иван Иванович всю войну ходил в школу, после десятилетки в бригаде Алексея работал трактористом, а потом кукурузоводом. В армию его не взяли по состоянию здоровья. Поэтому когда Алексей заочно заканчивал десятилетку, то Иван Иванович уже учился на предпоследнем курсе в институте.

— Но и на что вы обижаетесь? — спросил Алексей. — Иван Иванович действительно получал большие урожаи.

— Я, может, еще больше бы получал, да не дают.

— Кто не дает?

— Ты посмотри, как оно получается-то. Не успеем мы кукурузу убрать, нас скорее посылают солому стоговать. Потом всю зиму корма на чабанские стоянки возим. В апреле, когда надо навоз на поля вывозить, в мастерских торчим. Сев проведем, тут уж и сенокос. Вот и рассуди, откуда она, кукуруза-то, возьмется. Пырей да лебеда и растут. Я дояркам уж боюсь на глаза показываться, ферму за сто верст обхожу. На отчетном колхозном собрании Аграфена Бянкина перед всем народом осрамила меня, говорит: «Если Туранов и дальше будет такую кукурузу выращивать, мы его самого вместо коровы в стойло поставим и доить будем».

— Молодец Аграфена.

— Вам смешно. А я после этого неделю пил.

— Не обижайтесь, Яков Федорович. Сколько гектаров вы сеете?

— Пятьсот пятьдесят.

— В этом году будем сеять триста гектаров в Глухой пади, а двести пятьдесят у Черемошника.

— Пустой разговор, Петрович. В Глухой пади земли новые, только в прошлом году подняли. У Черемошника пары. Не дадут нам их.

— Не дадут, говорите? А я так понимаю, землю нам с вами дали, нам о ней и думать. На ремонте еще долго простоите?

— Дней десять.

— Быстрей заканчивайте и приступайте к вывозке навоза. Если в этом году получите зеленой массы кукурузы меньше трехсот центнеров с гектара, тогда уж и мне на глаза не попадайтесь.

— Ты серьезно, Петрович?

— Серьезно, Яков Федорович. И никаких сенокосов. Вы накосите пятьсот центнеров сена. Так ведь? А за это время зарастет травой кукуруза, и мы потеряем несколько тысяч центнеров силоса. Так ведь?

— Оно так и есть. Кому только об этом не толковали, слушать никто не хочет.

— Вот идите и готовьтесь к посевной. Потом мы с вами еще поговорим.

Туранов ушел. Раздался междугородний звонок. Алексей поднял трубку.

— Читу заказывали? — спросила телефонистка.

— Заказывал.

— Вызываем.

Через некоторое время донесся глуховатый голос.

— Каторжин слушает.

— Борис, добрый день.

— А, Алеша… Здорово. Как твои дела?

— Пока ничего хорошего. Нет сортовых семян. Выручай.

— Сколько тебе нужно?

— Хотя бы для семеноводческого отряда. Тонн сто пшеницы, тонн двести пятьдесят овса и ячменя.

— В опытно-производственном хозяйстве немного есть. Я переговорю с начальством. Думаю, выделят. Через день-два позвоню.

— Спасибо. Еще узнай, где есть плоскорезы и стерневые сеялки.

— Думаешь сразу переходить на безотвальную обработку?

— Попробую.

— Как Нина Васильевна относится к твоим планам?

— Разговор будет сегодня вечером.

— Позвони мне.

— А ты когда к нам соберешься?

— В посевную приеду.

— Марине привет.

После обеда Алексей поехал на поля. Он с детства знал каждый распадок, каждый клочок земли. Он еще в институте по памяти составил карту полей и провел над ней не одну бессонную ночь, обдумывая, как подступиться к этой земле.

Алексей был доволен, что не ошибся. Верно, некоторые пашни были выведены из севооборота из-за непригодности: ветровая эрозия безжалостно уничтожала поля. Но в основном схема севооборотов была составлена верно.

За Урюмкой на перевале Алексею встретился трактор с возом сена. Алексей съехал на обочину, уступая дорогу. Когда трактор поравнялся, в кабине он увидел Анну. Она улыбнулась ему и проехала.