Нинель Громыко - Комсомольский комитет

— Миша! Ты комсомолец! Дуй за участковым.

Корнюхин смотрел на Дынникова, на Филатова, пригнув голову. Большие зубы его, обычно приоткрытые, были крепко сжаты.

Услышав свое имя, Корнюхин даже вздрогнул; мгновение постоял, словно обдумывая, что ему делать. За плечами людей мелькнули перепуганные лица Нади, Даши и Варежки.

Не комсоргу Але Варежке, честной, но взбалмошной, а именно молчаливому, сдержанному Корнюхину поверяли ребята из смены свои сокровенные дела. Правда, Филатов не откровенничал и с Михаилом. Но Корнюхин от других знал про такие же случаи, как с Филатовым, поэтому намек Антона он отлично понял.

Михаил снял руку Дынникова с плеча Филатова, развел обоих и вдруг, багровея, что было силы ударил Дынникова кулаком в лицо.

Видно было, как напряглись большие пружинистые руки Михаила. Удар был короткий, сильный, но прозвучал он удивительно отчетливо и просто.

Толпа ахнула.

Филатов увидел мелькнувшую за чьими-то плечами перепуганную Надю. Значит, Даша тоже здесь… Ему вдруг очень захотелось уйти. Но Мишка!

Впрочем, Корнюхин в помощи Филатова не нуждался. Он постоял, наблюдая, как люди с помощью выбежавшего заведующего чайной поднимали Дынникова, убедился, что Василий Дмитриевич живой, и, решительно раздвинув толпу своим могучим плечом, пошел прочь.

На Филатова больше не смотрели. Он бросился из толпы и сразу же наткнулся на девушек.

— Ой, Тоша! — только и выговорила Надя, когда Филатов очутился возле них.

— Антон, зачем ты с ним связался? — сердито говорила Ала, а Даша смотрела на Тошку круглыми понимающими и испуганными глазами.

— Пошли спать, что ли? Завтра в утреннюю смену, — сплюнув, сумрачно сказал Антон.

Экзамены Игорь сдал не очень хорошо. По некоторым предметам у него были тройки. Но все-таки можно было считать, что сессия прошла благополучно. Позади осталась студенческая, по-своему утомительная и бесшабашная жизнь. Он в родном городе.

Широко шагнув в дом, увидел, что в нем по-прежнему уютно. Тамара что-то шила. Покраснев от радости, она вскочила, прижалась к Игорю на секунду и стала быстро целовать его в губы, в щеки, в лоб, в волосы…

Игорь бросил пальто и стал выкладывать подарки: Тамаре — штапельный шелк на платье, кое-что из технической литературы и фарфорового олененка, матери — пачку отличного индийского чаю.

— Ты когда приехал? Только сейчас?

— Ну, конечно, утренним поездом. Только «Белой сирени» не купил. В нескольких магазинах был — нету, — говорил Игорь, еще раз целуя жену.

— У меня уже есть «Белая сирень», — с гордостью сказала Тамара; перед зеркалом прикладывая к себе материал, смотрела, как пойдет расцветка к ее волосам, к серым задумчивым глазам.

— Да? Купила?

— Мне подарили.

— Кто?

— Товарищ, — сказала Тамара, не решаясь назвать фамилию Крутилина.

Игорь озабоченно посоветовал ей отдарить этого товарища.

— Вот еще, — усмехнулась Тамара.

Тамара все отложила, и сели они, рассматривая друг друга, не говоря ни слова.

Наталья Петровна приготовила завтрак.

— Ты же голоден, наверно, чего ты сидишь? — наконец улыбнулась Тамара.

— Хорошая ты моя!

За завтраком Тамара сделала замечание мужу, что он некрасиво ест: очень торопливо, набивая рот.

— Какая разница? — улыбнулся Игорь, притянул Тамару вместе со стулом к себе, не отпуская, принялся целовать, чувствуя мягкую, как шелк, кожу Тамары, еле уловимый запах духов и тепла, именно запах тепла.

— Да ну тебя! — отбивалась Тамара. Она глянула на часы. — Ой, я же на работу опаздываю!

Через несколько минут Соболевы выходили из дому. Игорь проводил жену до завода, а сам пошел в горком.

Только он собрался поговорить с Лучниковой о том, как бодро у него шли дела, позвонил заведующий промышленным отделом горкома партии. Поинтересовавшись институтскими делами Игоря, он спросил, читал ли Соболев в «Комсомолке» статью «Быстрее претворять в жизнь рационализаторские предложения молодых рабочих»?

— Читал, читал, — сказал Соболев, а сам, прикрыв ладонью трубку, нажал кнопку, которой вызывал Кузнечика, и сказал ей: — Газеты мне, сегодняшние и вчерашние, быстро!

— Конечно, читал, — повторил он, листая газеты, и тотчас покраснел, поймав на себе укоряющий взгляд Лены.

— Посмотрите, что у вас делается с рационализаторскими предложениями молодых рабочих, и сообщите мне, — сказал Соболеву заведующий отделом.

— Везде более-менее благополучно, — говорил Соболеву через несколько минут Силин. — Вот только на молокозаводе… Крутилин не находит, видите ли, времени разобраться с рацпредложениями молодежи. Там интересные есть: по экономии холода, например. Да и по другим вопросам. Комнату комитету Крутилин дал, а обставить ее, собрать на заводе разное барахло — столы и стулья — не разрешает. С членами комитета не считается. Попросили две девушки, чтобы их подменили в смене, они участвуют в соревновании по гимнастике, так он не разрешил!

И Силин, подумав, сказал:

— На послезавтра мы в порядке контроля решения бюро молокозаводской комитет на отдел вызвали.

— Кого пригласили на отдел?

— Ну кого? Членов пленума, которые закреплены за моим отделом, инструкторов. — Силин улыбнулся. — Даже Крутилина пригласили. Да он говорит: «Некогда».

— Некогда? — сурово переспросил Игорь и взял телефонную трубку.

— Кабинет Пурги, — попросил он телефонистку. Из горкома партии ответили, что Артем Семенович разговаривает по другому телефону. — Хорошо, я подожду, не буду класть трубку.

Игорь облокотился грудью на стол и кивнул Силину, чтобы тоже подождал.

Недавно Артем Семенович распорядился:

— Ко мне без звонка, без предупреждения могут заходить только два человека в городе: председатель горисполкома и секретарь горкома комсомола.

Это не только облегчало работу, но и создавало авторитет, а он так нужен комсомольскому горкому!

Порой Артем Семенович сердился на Игоря, когда тот, правда, учась у самого Пурги партийной настойчивости, слишком уж надоедал ему комсомольскими нуждами. Но зато Пурга помогал Соболеву, очень часто подсказывая там, где Соболев сам бы не сообразил.

— Артем Семенович! — возмущенно сказал Игорь Пурге, когда тот взял трубку. — Опять с Крутилиным беда. Пригласили его на отдел. Да нет, нет, мы вовсе не заставляем директоров бегать к нам. Мы просим…

— Я бы на его месте тоже не пошел, — веско ответил Пурга. — Крутилин не мальчишка, чтобы бегать на твои отделы, что ты, Соболев, брат ты мой? Если бы ты еще его на бюро горкома комсомола пригласил, куда ни шло…

— Ну хорошо, мы на бюро его приглашаем, Артем Семенович!

— То есть как?

— Так! Сегодня вечером будет бюро горкома комсомола. Значит, позвоните ему? Ну, спасибо! — облегченно сказал Игорь.