Владимир Ухли - Шургельцы

— Без подсказок, друзья, — предупредили его.

Иван Никодимыч, хозяин домино, три раза подряд проиграл. Он держал костяшки, как драгоценность, в сложенных лодочкой ладонях, с треском кидал их на стол. Противники, скрипя стульями, с любопытством заглядывали ему в ладони.

— Товарищи, ночевать в чужих картах не положено! — горячился Иван Никодимыч.

Пятый, терпеливо ожидавший своей очереди поиграть, дремал в углу, часто вздрагивал, когда костяшки ударялись об стол. Мухи назойливо липли к его мокрым губам, и он уже дважды сказал об этом Савке Мгди.

— Оно, знамо, так и есть, — коли человеку делать нечего, эта тварь ему покоя не даст, — бормотал старик. Гоняя мух, он случайно задел концом веника медно-красную лысину одного из игроков. Тот слегка погрозил старику длинным тонким пальцем.

Вдруг двое игроков дружно захлопали, старик Мгди даже вздрогнул. Стол, за которым играли, закачался, вода из графина пролилась. Оказывается, трижды проигравшего Ивана Никодимыча загоняли под стол. Тот, кряхтя, залез, а вылезти с другой стороны не мог, крутился на четвереньках, лишь его широкий зад высовывался из-под стола. Остальные хохотали так, что дребезжали оконные стекла, а тот, кто дожидался своей очереди, с большим удовольствием шлепнул «козла» по мягкому заду.

— Вот тебе, вот, — Никодимыча подталкивали ногами, в шутку, конечно, по-дружески, с умилением даже.

Насмеявшись вдоволь, приподняли стол. Иван Никодимыч едва встал на ноги, запаленно дышал. Хотя он порядком измаялся, но горел желанием отомстить.

Потный, растрепанный, он расстегнул гимнастерку, засучил рукава, уселся поудобнее и вновь начал стучать костяшками. Другие продолжали подтрунивать:

— Смотри, если на этот раз плохо сыграешь, спустим в подполье.

Сторож смотрел на них с интересом.

— Ай-яй-яй, куда лучше играете вы, чем наша артельная молодежь по вечерам в клубе. Что и говорить, знамо, вы народ ученый, активный, — одобрял их он. — Меня тоже бывший пред в активы принял…

— Старик, если ты активист, будь культурным, помалкивай, — оборвали его.

— Это я… простите, потому что активу во все надо… — Он не договорил, посмотрел в окно и увидел председателя, идущего мимо правления, очевидно на ферму. — Позвать вам преда нашего? — спросил он.

— Сам небось придет, — махнул рукой один. — Ты, старина, лучше за своими мухами следи.

— У вас полнейшая антисанитария, — добавил другой.

Игра продолжалась с прежним азартом. Савка Мгди тем временем догнал Салмина, сказал, что приехали уполномоченные.

Перешагнув порог, Салмин изумился: Иван Никодимыч, опять проигравший партию, стоял на четвереньках и хрипло тянул по-козлиному: «Ме-ме-ге-эк!» Другие толкали его, требовали, чтобы прокричал еще, еще раз.

Иван Никодимыч, хватаясь за край стола, с трудом встал, потирая поясницу. Увидев Салмина, первый протянул руку:

— Как говорится, время — золото. Чтоб не сидеть без дела, занимались увлекательным видом спорта. Ну, как руководите, товарищ Салмин, в чем нуждаетесь?

— Мы прибыли для оказания практической помощи, — поспешил известить другой, пряча чужое домино в свой карман.

— Помощь-то, она нужна, — ответил Салмин, всем поочередно подавая руку. — Давайте поговорим. — Он опустился на стул.

— Нет, что вы, мы из разных учреждений! — возмутились уполномоченные.

Они встали в ряд, словно солдаты, поднятые по тревоге, и кивнули головами в сторону кабинета председателя. Салмин понял — каждый желает побеседовать наедине. Они уже вынули командировочные удостоверения, поспешили к кабинету. Образовалась толкучка. Все теснили друг друга. В это время пятый, тот, что все время дремал, быстро шмыгнул в дверь. Хотели его схватить за рукав, но было уже поздно.

— Желторотый, годичного стажа не имеет, — рассердился на него Иван Никодимыч. При этом сам он, продвигаясь к двери, тихонько отталкивал других локтями. — Моя очередь!

— Нет уж! Моя командировка подписана самим предрайисполкома.

— Это еще ни о чем не говорит, — возразили двое, оказавшиеся позади. Один из них отошел к окну. С шумом высыпал на подоконник костяшки домино, зная, что за ними прибежит хозяин.

— И все-таки я войду раньше всех, — складывая домино в карман, угрожал Иван Никодимыч.

— Товарищи, давайте все вопросы решать, так сказать, на научной основе, квалифицированно. Конечно, первым должен переговорить я, как специалист, — сказал уполномоченный с самой большой лысиной и вытащил из полевой сумки толстую книгу. — Прошу обратить внимание. Без знания этого труда вы не можете быть полноценными уполномоченными.

Остальные окружили «специалиста», стали упрашивать проконсультировать их.

— Товарищи, следует возить с собой научные труды ученых, — поднял указательный палец «специалист». — Без этого вы ничего не поймете в травопольном севообороте, являющемся революционным переворотом в системе земледелия.

— А где нам взять их? В нашей заготконторе сроду таких книг не бывало.

Владелец научного труда раскрыл книгу и показал рисунки, на которых в красках были изображены разные травы.

— Нас этим не удивишь, — выпятив грудь, заявил Иван Никодимыч. — Ты нам объясни про агротехнику!

— Ты нас за дураков не считай, говори по научной части, — требовал тыквоголовый, — эти травы дети знают. Например, это — люцерна, а эту почему-то люмпином называют (так уполномоченный называл лупинус).

— Не-е-ет, дорогой товарищ, все перепутал. Травы неправильно называешь, не можешь отличить клевер от люцерны, а к председателю хочешь пройти без очереди. Вам надо окончить курсы, какие я успешно прошел, товарищи, только тогда вы будете знакомы с этой решающей базой кормов для скота. Вот так, товарищи.

Кончив свою речь, он направился к двери председательского кабинета, не дожидаясь выхода первого посетителя, приветливо улыбнулся и перешагнул порог. Трое оставшихся даже рты открыли, переглянулись, остались смирно ждать.

Вскоре из кабинета вышел первый посетитель, небрежно помахал портфелем, прищурив близорукие глаза, осмотрелся, увидел Савку Мгди, поманил его к себе.

— Уважаемый товарищ, мне нужна подвода. Я уполномоченный. Приехал по важному вопросу. Должен срочно объехать поля.

Мгди стал объяснять, что в колхозе всего одна выездная лошадь, что даже сам председатель пешком ходит.

— Кони очень исхудали, не запрягаем, пасутся сейчас. Беда, эккей, — с сожалением сказал он.

— Вот мы вам поможем вырастить первосортный корм, тогда лошадей в упряжке не удержите. А пока будьте добры выполнить то, что написано здесь. — Он прочитал вслух: — «Обеспечить подводой». — Вынул начатую пачку папирос. — Самосадом на меня не чади, уважаемый колхозник. Нам нечего дрянью пачкаться.