Ильяс Есенберлин - Мангыстауский фронт

Не напрасно говорят казахи: «Звон золота усладит слух самого ангела». В мире имущих, холодном и равнодушном, что лезвие бритвы, — чей слух не ласкают лестные посулы, в чьей груди не горит огонь желания стать великим и править народом?! Ползучей змеей проникли подкупы и коварство в ряды саков и стали разъедать, как ржа железо, их сплоченность.

Одним из первых на приманку Кира клюнул Кедерей, правитель племени саков, живших у Тянь-Шаня. Помогли же ему ступить на путь предательства выходцы из племени массагетов — Архар и его друг и наставник скорее в дьявольских, чем в человеческих делах — Катергеп. Между собой эти двое были дружны. Оба усердно плели интриги и сеяли клевету против знатных вельмож. Цель корыстная — очернить тех в глазах правителя, лишить их двора и почестей и возвыситься самим. Действовали сообща, словно высунув четыре руки из одного рукава чапана, словно спаренные лошади в одной упряжке.

У Архара — и еще одна причина не отдаляться от своего дружка. Ни днем ни ночью не давала ему покоя затаенная мечта о жене Катергепа — Анрук. Так и виделся ее четкий строгий профиль, полные дивного таинственного света глаза…

Архар женился рано и скоро стал равнодушен к своей рыжеволосой избраннице. Он все чаще засматривался на жену Катергепа. Анрук тоже проявила к нему интерес. Чувства их друг к другу разгорались с такой быстротой и силой, что их трудно становилось скрывать.

По случайно брошенным взглядам, невзначай оброненным словам Катергеп догадывался о не совсем обычных отношениях между Архаром и Анрук. Однако, ослепленный жаждой власти и богатства, не сразу обратил на это серьезное внимание. Когда же понял, как далеко зашли двое самых, казалось бы, близких ему людей, все существо его содрогнулось от затмившего разум и сердце гнева. Но и ему не смел он дать выхода. Гнев осел в душе черным камнем, который со временем все с большей силой теснил сердце.

А тут последыш, Атыбасар… Уродился точной копией Архара. И сердце Катергепа превратилось в лед. Иногда он, как бы желая приласкать ребенка, брал его на руки, тихо напевал колыбельную, а сам усилием воли подавлял в себе желание тотчас расправиться с малышом.

Подрастал сын, похожий на друга, все больше росла и ненависть Катергепа к Архару и Анрук. Он не раз готов был подстеречь. Но карьеризм, жажда власти брали верх. Катергеп понимал, что Архар ему еще будет нужен.

Месть затаилась в душе. Терпеть муки, что страшнее ада, помогало собственное нутро двурушника. Зло, причиняемое ему, было в стиле его собственных дел. Потому-то Катергеп, отбросив всякие условности, как и прежде, почитал Анрук своей женой. Пришедшие же наконец к нему богатство и власть в орде Кедерея утешили ущемленное ревностью самолюбие. Архар, в свою очередь, прекрасно чувствовал истинное отношение к нему Катергепа и играл на слабых струнах его натуры: всячески разжигал алчность к славе и богатству, чтобы тот, ослепленный ими, не замечал ничего вокруг.

На людях Архар и Катергеп боготворили друг друга. И посмотреть со стороны — нет в мире более близких друзей, а на поверку — самых лютых врагов.

Архар хоть и носит имя неказистого с виду животного, на самом деле строен, в его умных, выразительных глазах всегда блуждает улыбка… Только трудно понять — добрая она или злая. А Катергеп всем видом своим напоминает болотную жабу»…

Кунтуар прервал сына.

— Внешность человека — зеркало души и повадок, — заметил он. — Вместе с тем часто внешность и обманчива, по ней можно и ошибиться, приняв хорошего человека за дурного и наоборот.

— Вы правы. — Даниель задумался. — Коварство и подлость нередко кроются за вполне пристойной внешностью. Сколько таких примеров в истории…

— Возьмем хотя бы императора Древнего Рима Нерона! По словам современников, внешне он был и приветлив, и недурен собою, а на деле? Намеревался убить даже собственную мать!

Даниель оживился, видя заинтересованность отца в его работе, и добавил:

— А вот худющего и длинного как жердь Дон Кихота и его слугу Санчо, толстого как бочонок, Сервантес рисует воплощением гуманности.

Кунтуар повеселел, слушая сына:

— Выходит, облик твоих персонажей еще не проливает свет на их характеры. Психику героев следует раскрывать через их поступки, так ведь?

— Да, но у меня появляется третий их союзник — Турымтай. Он тоже хочет, чтобы Кедерей прислушался к его словам… Турымтай — маленький росточком, рыжий, подвижный, имеет прозвище — Летучая Мышь.

— Кедерей что же, живет умом этих троих?

— Да нет, он и сам неглуп, и среди приближенных у него есть мудрые люди.

«Сам Кедерей — человек от природы добрый, доверчивый, но давно правит саками и привык к власти. В последнее время не стал терпеть ничьих возражений. Его когда-то мягкий, как пуховая варежка, характер постепенно стал жестким, непреклонным. Вместо доброты и милосердия — тщеславие и упрямство. Привычка приказывать породила другую — брать все для себя.

В орде стало неписаным законом приближать к вождю и возвеличивать только тех, кто не перечит ему ни словом, ни делом. Нащупав слабость своего покровителя, Архар, как говорят, мягко стелил ему, сам, образно говоря, став и подушкой в изголовье и кошмой под боком. Его переполняло чувство ожидания своего собственного звездного часа. До поры до времени затаившись, он безошибочно угадывал малейшую прихоть Кедерея, ловил на лету каждое его желание. Такая покорность была по нраву правителю.

Но дальше — больше: стоило кому-нибудь из приближенных смело выступить на совете, как его тут же «зажимали» и, не без участия все того же Архара, объявляли врагом трона. Недавно подобная история случилась и с одним из вождей большого племени. Все видели, что тот не представлял никакой опасности для Кедерея. Однако на совещании по военным делам Архар обрушился на вождя с разного рода обвинениями. Кедерей был восхищен дальновидностью своего любимого советника, и вождя племени тут же отстранили от власти.

В другой раз Архар не пожалел слов, чтобы расписать достоинства одного из родственников Кедерея, и тот без затруднений был поставлен на высокую должность. Этого только и надо было правителю. Своим угодничанием Архар завладел его сердцем. Хитрый придворный стал нашептывать: «Нет в мире царства сильнее Мидии. Кир, как смерч, своей силой шутя сметает с лица земли целые царства. С таким соседом надобно не тягаться, а искать общий язык, стремиться к союзу. Войдете в милость, с его поддержкой станете властелином всех саков!» Слова как мерзкое шипение змеи. Однако они подогрели страсти в мыслях и душе Кедерея.

В ответ на советы Архара Кедерей только согласно кивал головой…»

Кунтуар подумал, что сын словно живет рядом со своими героями, пытается ярко воспроизвести обычаи, характеры, повадки людей того древнего времени. Нет, такое перевоплощение невозможно, если человек лишен таланта. Только вдохновенное творчество способно заглушить личные переживания и боль сердца. Если Даниель и дальше будет так же настойчиво трудиться, он не станет больше страдать из-за разрыва с Жаннат. Пусть не забудет ее вовсе, но прежняя боль уйдет.