Уткур Хашимов - Дела земные

После окончания консерватории Алимардана направили преподавателем в городскую музыкальную школу, но он пока и не думал приступать к работе: ходил показываться на радио, в эстрадный музыкальный театр. Там его не взяли, но он не отчаивался. Он верил в свой необыкновенный голос и в свою яркую звезду. Как и каждый, кому двадцать шесть лет.

Анвар взял метлу и стал подметать двор, усыпанный листьями урюка и орешины. Алимардану были видны в окно тонкая юношеская шея друга, худые плечи и лопатки, торчащие в прорези майки. Анвар до сих пор был еще как-то по мальчишески нескладен, большелобый, с узким подбородком и худыми щеками, вот, пожалуй, глаза у него были хорошие — влажные, как у жеребенка с длинными прямыми ресницами.

Алимардан утомленно опустил веки, поплыли красные круги — он почувствовал снова, что не то засыпает, не то теряет сознание. Через какое-то долгое время хлопнула калитка, Алимардан очнулся и увидел чернокосую высокую девушку и рядом Анвара, замершего с неловкой улыбкой на лице.

— Мукаддам?.. — произнес, наконец, Анвар изумленно. — Как вы здесь?..

— Я же работаю теперь в кишлачной амбулатории, Анвар-джан, — усмехнулась девушка и, повернувшись, пошла к двери. Остановилась на пороге, спросила: — А вы как здесь очутились?.. Подрабатываете поваром?..

— Это мой друг тут… — Анвар опять весь залился краской, даже шея на затылке побагровела, — Алимардан. Я говорил вам про него…

«Ах, вот как! — подумал Алимардан. — Это и есть знаменитая Мукаддам! Посмотрим…»

Девушка вошла в комнату. Тоненькая, высокая, нежное, с круглым подбородком лицо было очень красиво. Под широким атласным платьем ощущалась складная фигура с тонкой талией и высокой грудью. Она обвела комнату большими глазами, привыкая к полумраку, потом посмотрела на Алимардана. Взгляды их встретились, девушка вдруг смущенно вздернула подбородок и опустила глаза. Алимардан тоже пошевелился на кровати, услышав, как прошел по телу от сердца какой-то непривычный холодок.

— Бронхит? — сказала через паузу девушка и усмехнулась, как показалось Алимардану, высокомерно. — Сейчас сделаем укол, не боитесь?

— Не боюсь, — ответил Алимардан, чувствуя уже неприязнь к этой хорошенькой и, видно, избалованной девчонке. Он вспомнил взгляд, которым она обвела его запущенную комнату с саманными, грубо оштукатуренными стенами, грязные пиалы и чайники, составленные в нишу для посуды, старые стеганые одеяла, сложенные в другой нише, и ему сделалось совсем тошно. Сама-то она, судя по ее холеному виду, небось, жила в каменном одноэтажном особняке, которых за последние годы появилось много иа окраинах Ташкента, даже в их кишлаке уже построили три или четыре таких дома. Конечно, она была одного поля ягода с этим баловнем судьбы, Анваром, недаром они так нравятся друг другу.

Пока кипели шприцы в стерилизаторе, девушка подошла к нише, где была полочка для книг, стала брать одну за другой, вслух прочитывая названия:

— Навои… Машраб… Фуркат… Я тоже люблю их газели. Вы их читаете?..

— Я их пою, — хмуро ответил Алимардан.

Девушка взглянула на старенький рубаб, стоявший в углу комнаты, одна струна на нем была оборвана, и вдруг ахнула, засмеявшись:

— О, а я вас знаю!.. Мне про вас наш доктор Хури-апа говорила! Она вас на празднике навруз слышала весной, рассказывала, вы там замечательно пели!

«Удивила!.. Сейчас меня знают только в нашем кишлаке Бустан, а скоро обо мне заговорят по всему Узбекистану», — сердито подумал Алимардан и промолчал. Потом он скосил глаза: Мукаддам, стоя у стены, исподтишка, разглядывала его. Увидев, что он поймал этот ее тихий взгляд, она снова смешно вздернула подбородком и побледнела от смущения.

Вошел Анвар, неся в касе маставу, заправленную кислым молоком, и лепешки.

— Поешь, — сказал он, взглянув сначала на Мукаддам, потом на Алимардана, и поставил большую пиалу на дастархан возле постели больного. — Вы уже познакомились?.. Это Мукаддам.

— Я понял. — Алимардан усмехнулся злее, чем ему хотелось. — Я по твоему лицу понял.

Анвар снова покраснел. «Как смешно, — подумал Алимардан. — Он краснеет, она бледнеет — чудная парочка…»

Мукаддам сделала ему укол в предплечье — надо отдать ей должное, рука у нее была легкая и уверенная.

— На трупах учились уколы делать? — вежливо поинтересовался Алимардан. — На живых теперь хорошо получается… Спасибо вашим учителям.

Анвар удивленно поднял брови, а Мукаддам улыбнулась.

— Да, — ответила она, а глаза ее сказали: «Не злись, парень. Что ты злишься?»

Мукаддам собрала шприцы, пошла к выходу.

Анвар тоже вскочил:

— Я провожу вас, подождите меня немного.

Алимардан с неприязнью следил, как друг быстро собирает с дастархана пиалушки, куски лепешки, уносит все торопясь.

— Я еще зайду к тебе, лежи спокойно, — сказал Анвар и вышел вслед за девушкой.

Они шли узкой тропой по берегу речки. Мукаддам впереди, Анвар следом. Вокруг не было никого, и Мукаддам разулась, шлепала босиком по пыли, босоножки она повесила на палец и помахивала ими. Косы ее тяжело сползали по спине, нежные шелковые концы их вздрагивали в воздухе, тонкая шея, видная между косами, была такой белой и трогательно-беспомощной, что Анвару мучительно хотелось поцеловать ее в эту ложбинку или хотя бы просто прижаться лицом, вдохнуть запах кожи и чистых мягких волос. Но он не смел.

Садилось солнце. На пирамидальных тополях, редко торчащих между плоскими крышами саманных домов кишлака, слабо золотились сухие листья. По черной воде реки плыл тонкий красноватый свет. В кишлаке мычали коровы, блеяли овцы, слышны были голоса детей, возвращавшихся из школы, звон железа о железо. Тропа свернула вниз к реке. Мукаддам остановилась и вопросительно оглянулась.

— Там бревнышко перекинуто с берега на берег, — сказал Анвар. — Можно перейти на ту сторону. Побежали?

Не дожидаясь ответа, он, обогнав девушку, сбежал вниз и у самой воды схватился за ствол ракиты. Улыбнулся, одними губами позвал:

— Беги!

Мукаддам раскинула руки, взвизгнула по-девчоночьи и заскакала вниз, высоко поддавая худыми коленками подол платья.

— Ловите меня, Анвар-ака!

У Анвара замерло сердце и кровь застучала в висках, он представил, что вот сейчас Мукаддам, растрепанная, теплая, коснется его груди и можно будет прислониться к ее волосам, услышать их запах. В последнюю минуту он испуганно отстранился и схватил Мукаддам за локоть, чтобы не упала в реку. Она резко повернулась на бегу, покачнулась и боком прижалась к нему. Желая поддержать, Анвар неловко обхватил ее за талию, и они мгновение стояли так, словно ждали чего-то друг от друга, потом Мукаддам высвободилась.

— Ничего, я сама…