Николай Волокитин - Демидов кедр

— Чокнулся? — спросил и покрутил у виска пальцем.

— Нет! — Леонид оторвал плоскогубцами избитый лоток, кинул на гальку и стал выправлять молотком. — Слышишь, что сказано? — поторопил.

— А вот этого не хошь? — изогнулся Хахалинов, выкинув дулю. — Ишь ты, начальство нашлось? Да я тебя как турну счас с прибора, только пятки мелькнут. Радетель нашелся! Патриёт! Оне небось не радеють, — махнул куда-то рукой. — Оне крутють. И правильно делають. Только такие дураки, как ты, рубять сук, на котором сидять. Для кого стараесси? Для кого? Значит, я буду ладить, а оне будуть мыть и премии получать? Так, да? А вот хрена тебе!

— Слышал, что сказано? — строго повторил Леонид. Еще с первых дней знакомства он стал называть этого горлохватистого мужичонку бесцеремонно на «ты». — Ну?

— Я те нукну! Я те счас нукну!

Хахалинов крутанулся на пятках, двумя скачками вымахнул на мостик и дал знак Пашке Семенову. В скрубер и шлюз со свистом ударили струи воды.

— Выть из-под машины! Выть из-под машины — сок-к-круш-ш-шу! — заорал дико Хахалинов и включил промприбор.

Из-за грохота валунов и гальки не стало слышно, что еще изрыгает он из черного провала гнилозубого рта.

— Т-так! — сказал Леонид.

Выпрыгнул из ниши, подбежал к трансформатору, что стоял невдалеке впритык к невысокому электростолбу, на котором торчал рубильник, схватил специальный шест и сильным ударом вырубил свет.

Промприбор дрогнул и замер.

Хахалинов опешил: электричества он боялся как черт ладана и теперь оказался бессильным что-нибудь предпринять.

— Во-о-он ты чего удумал! — протянул, уставившись на парня выпученными глазами, — Ну ладно! Я в долгу не останусь, я счас побегу куда следует и с тобой разберутся. Разберу-у-утся! Но и без этого знай, падла, если из-за тебя лишусь прогрессивки — убью!

Не слушая его, Леонид побежал под горку, к ручью.

Пашка сидел на лавочке возле постукивающего со чмоком насоса, читал книгу. Перепугался, когда увидел Леонида.

— Что стряслось? Лицо у тебя… как бумага.

— Ничего. Прибор ремонтировать будем. Забирай инструмент.

— А! — Пашка откинул голову, засмеялся. — А я уж думал, ты своего оператора на дуэль вызвал, меня в секунданты берешь… Правильно! — Посерьезнел: — Давно хотел подсказать, что вашу телегу надо подштопать, пока не села на ступицы.

Когда Леонид с Пашкой подошли к промприбору, Хахалинова не было. Тощенькая его фигурка маячила на горной тропе почти в километре от полигона.

— Убег, — констатировал факт Пашка. — Так я и знал. Специальные простои не по нутру их величеству. Черт с ним. С чего начнем?

— Давай с муфты.

— Давай.

Леонид как-то совсем позабыл о Гаврикове, который все это время, ожидая начала промывки, копался в бульдозере, и вздрогнул, когда Степан Тимофеич появился у промприбора. Что греха таить, Леонид до сих пор побаивался этого человека.

А Гавриков, сунув руки в карманы и подпрыгивая левой ногой, косо смотрел на Леонида, заворачивающего гайки на муфте, сопел.

— Н-ну? — произнес, выпячивая нижнюю челюсть.

— Что… ну? — опустил ключ Леонид.

— Стоим?

— Как видите.

— Ну-ну!

Гавриков хмыкнул, подрыгал еще немножко ногой, пошел вразвалочку к бульдозеру. Вытащил из кабины сиденье, взял сумку с провизией, снова вернулся, кинув все на гальку рядом с транспортером. Потом принес хворосту, разжег костерчик, развалился на мягком сиденье и стал варить в обгоревшей банке чифир.

Глядел на парней с непонятной ухмылкой, скалил вставленные зубы, которые на солнце искрили.

Часов в двенадцать, крепко починив транспортерную ленту, сели в тенек за скрубер перекурить. Вдруг Пашка молча толкнул Леонида в бок, показал на тропу. Мимо отвалов по скользкой скрипучей гальке, взлягивая ногами, бежали к промприбору Хахалинов и начальник участка Иван Иванович Драч.

— Так-так-так-так! Так-так-так-так! — отпыхиваясь и вытирая потное лицо растопыренной пятерней, зачастил Драч. — Кто распорядился остановить промприбор?

— Я, кто же еще.

Леонид нетерпеливо поднялся, отряхнул брюки.

— Так-так-так-так! Так-так-так-так! — Драч захлебнулся. Он не находил слов. — А ты знаешь… А ты знаешь, что ты наделал? Ты сорвал целую смену! Ты сорвал производственный план!

— Он у нас каждую смену срывается из-за поломок.

— Молчать! — подпрыгнул Драч. — Молчать. Под суд отдам сопляка. Немедленно включай промприбор!

— Вот доведем все до нормы, тогда и включу, — упрямо набычился Леонид.

— Включай! — завизжал начальник участка, наступая на парня.

— А чиво ты орешь? А чиво ты орешь?

Из-за скрубера вихлястой, танцующей походкой выходил Степан Тимофеич Гавриков.

— Н-ню! — уставился на Драча.

— Ты? — попятился тот.

— Ню я, я! — по-блатному тряс пальцами перед лицом начальника участка Гавриков. — А ты шьто, с одного предмета сорвался? Не видишь, шьто драндулет на ладан дышит? Не знаешь, шьто каждую смену по пять часов стоим из-за разных поломок? Не понимаешь, шьто он, — кивок в сторону Леонида, — умней тебя оказался и правильно поступил? Когда ты будешь иметь собственную башку на плечах и перестанешь прыгать сверчком? Ню! Чего молчишь, чего глазами виляешь?

— Гавриков, Гавриков… Не забывайся! — отмахивался, как от мухи, от его пальцев Драч. — Тебя тут не спрашивают. Ты тут десятая спица в колесе. Не забывайся! Недолго и снова тебя с бульдозера попросить.

— Шьто?! Шьто сказал, сюка? Да я тебя… Ха! — резко присел он и растопырил руки, ровно хотел ухватить Драча за упругие ляжки. — Попишю! Гад буду, попишю! Все твое сурло порву!

Драч зайцем сиганул метра на два в сторону.

— Ага! — заорал. — Вон оно что! Сговорились! Сейчас же обо всем будет известно директору! — и помчался по тропинке к поселку.

— Ну зачем вы так? — поморщился Леонид.

Ему до тошноты была неприятна вся эта сцена.

И Пашка Семенов стоял сам не свой.

— Зачем так? — повторил Леонид.

— Как? — серьезно, безо всяких вихляний спросил тот. — А-а-а! — догадался. — Да с такими полудурками иначе и нельзя. Их только на испуг и возьмешь, — и хрипло, скрипуче расхохотался.

— Дохохочетесь, дохохочетесь! — оттопырил губы молчавший до сих пор Хахалинов. — Вот доложит директору, обоим достанется на орехи. Патриёты!

— Заткнись! — топнул ногой Гавриков. — Я бы тебя на месте Курыгина еще утром булыгой зашиб. Бери инструмент! — гаркнул по-командирски и повернулся к Леониду. — Покажи ему, что надо делать. И мне покажи.

Несколько дней спустя перед планеркой, едва Леонид вошел в контору, Драч сказал напыщенно и надменно:

— Курыгин! Вы сегодня отстраняетесь от работы. Вас вызывает директор.

— Сейчас?

— Да, прямо сейчас.

— Хорошо, сбегаю переоденусь и — я готов. Машина будет?