Григорий Ершов - Холодные зори

— Нельзя ли прямо о деле? — вспылил неожиданно Сыромятников. — Товарищ Алексей, думается, уже высказал нашу точку зрения.

Слова меньшевистского краснобая не смутили Тихого.

— Спасибо за помощь, товарищ Матвей, — спокойно ответил на реплику Тихий. — И Алексей, как ты помнишь, призывал всех нас не торопить события.

Я говорил о классовой борьбе, которая замалчивается дипломированными учеными. Самым внимательным образом я ознакомился с материалами суда над орехово-зуевскими рабочими. Вчерашние темные, забитые крестьяне сумели учинить так называемый «мальчий бунт» — первую организованную стачку русских рабочих. И что же? Сам коронованный, беспощадный к народу суд вынужден был оправдать забастовщиков. В чем здесь секрет? Восставших орехово-зуевских рабочих поддерживали крестьяне окрестных и даже дальних сел и деревень своими бунтами против помещиков. Все это надо было срочно заминать, хотя бы с помощью суда, не обошедшегося, однако, без блестящих речей буржуазного юриста Плевако, выступившего на сей раз в защиту недавних крестьян, которые попали в прискорбное положение бесправных рабочих Никольской мануфактуры.

Было это двадцать лет назад. Но у нас, на Волжских заводах, положение ничуть не лучше. Рабочие массовых профессий имеют, как известно, самую низкую зарплату.

Бесправие, грязь, нищета, забитость, отсутствие заботы о самых насущных нуждах людей — вот положение рабочих на наших заводах. А ныне единственное крупное заведение рабочих — столовая и клуб, ремесленное училище с общепитом — закрыто: там расквартированы войска.

— Что же ты предлагаешь? — не удержался теперь и Садников.

— Я, Алеша, лишь продолжил твою мысль. Ты убедительно говорил о соотношении стратегической и тактической задач в нашей совместной организации борьбы рабочих на Волжских заводах за право свободы стачек, свободы собраний, свободы слова и печати.

— И как ты себе все это представляешь, Георгий Евлампиевич? — уже более мягко прозвучал вопрос у Садникова, который видел, что сам умница старик признал его, Садникова, приоритет в переговорах между двумя организациями и, что особенно важно, именно его постановку вопроса об отделении стратегии от чисто тактических задач рабочего движения.

— Да так же, пожалуй, в основе, как и ты, Алексей, — еще более примирительно начал Тихий, сделав паузу, которая позволила ему разгладить пятерней узловатых морщинистых пальцев свою сивую бороду, а может быть, подумать о том, что он выскажет затем. — Я хочу подчеркнуть ту мысль, что от стачки к стачке вырываем мы у капиталистов свои права! И в этой борьбе узнаем своих союзников. Это наше русское крестьянство. Но кто снабдит их хотя бы железными наконечниками на палки? Это можем сделать мы, рабочие, на наших Волжских заводах.

— В такой широкой, обобщенной перспективе, — примиренно заметил Садников, — я теоретически не против целесообразности использования крестьянства в нашей общей революционной борьбе.

— Согласен! — коротко ответил Тихий, а потом добавил: — Заключаю: нами совместно решен важный вопрос тактики подготовки вооруженной борьбы, и надо уже нынче же начинать активную агитационную работу среди рабочих тех цехов, где мы можем организовать изготовление всевозможных видов оружия.

— Ну что же, — вяловато, но все-таки явным согласием завершил Садников свою мысль по конкретному предложению Тихого. — Мы беремся размножить и распространить листовки, участвовать в экспроприации для обеспечения средств на приобретение оружия.

Надо отдать должное Садникову. Человек он был действительно смелый и разворотливый, хотя почти и не скрывал, что в революции ему особенно по сердцу были дела эффектные, где могли бы просверкать и его лихость, и его личная отвага. Особенно любил он действия, притягательные внешней красотой задуманной и проведенной при его личном участии операции.

— Вот и славно! — подытожил Тихий, доставая некогда нарисованную Филей и оттиснутую в нескольких экземплярах на листе большого формата листовку-плакат:

В левом уголке стояла печать объединенного комитета РСДРП Волжских заводов.

— Завтра к вечеру хорошо бы развесить по цехам, в городе. Желательно было бы присобачить такие плакаты над соборной кружкой [5] Соборная кружка — большой железный ящик с прорезью для опускания медяков и серебряных монет на паперти у самого входа в собор. Прихожане жертвовали на дела церковные, опуская пятаки и копейки в эту кружку. , над охранкой, у казаков и в солдатской роте.

Садникову особенно пришлась по душе последняя, связанная с риском часть этого поручения.

А мысли о приоритете его организации в руководстве всей этой работой как-то сейчас уже и не волновали.

Руководство, как само собой разумеется, без обсуждений и препирательств осталось целиком и полностью за Тихим, руководителем комитета РСДРП (большевиков).

— Как ты, Алеша, относишься к тому, чтобы нам от лица обоих крыльев утвердить сейчас и единое руководство боевыми дружинами в лице Прохора Сочалова и его заместителя Степана Кочурина? А начштаба пусть останется унтер Матушев. Да, еще Петра Ермова надо официально назначить начальником санчасти дружины.

— Согласен!

— И последнее, — сказал Тихий, окончательно забрав в свои руки руководство объединенным согласительным совещанием, а от его имени и подготовкой вооруженного восстания, — от общего нашего согласительного заседания поручаю тебе, Прохор, как руководителю дружины, изыскать способ расставить по цехам дружинников так, чтобы с сегодняшнего дня повсюду, где есть малейшая возможность, начали изготовлять оружие. Где и какое боевое снаряжение, в каком количестве и под чью ответственность будет изготовлено, подумайте и обсудите у себя в штабе.

— Будет исполнено, — отчеканил Сочалов, хотя вряд ли еще успел придумать, как наладить работу по выполнению этого весьма деликатного в данной ситуации задания партийного комитета.

На этом важном совещании с молчаливого согласия Садникова было все-таки решено, что Первомай встретят дружно, без политических дискуссий между собой, единым фронтом выступая с лозунгами: «8-часовой рабочий день», «Свобода собраний, печати, свобода слова», «Удовлетворение требований Совета рабочих уполномоченных», «Бесплатное обучение детей без ежемесячных взносов на существующую школу с населения», «Все деньги на школу — с попечительного совета и дирекции заводов», «Дорогу рабочему самоуправлению в цехах, в клубе, в Совете потребительских обществ при любом решении вопросов улучшения быта рабочих» и другими, которые выражали не менее злободневные требования рабочих Волжских заводов.