Кирилл Столяров - Разные люди

Если начало и конец фразы более или менее соответствовали действительности (разумеется, в той мере, в какой окружающий мир субъективно преломлялся в сознании Раи), то в середине она слегка погрешила против истины, поскольку задалась целью реабилитировать себя в глазах Тани. На самом же деле Раю интересовали вовсе не материально-вещественные проявления любви, а лишь их денежные эквиваленты, ибо она полным ходом копила на кооперативную квартиру и двигалась к намеченному рубежу напролом, точно танк по густому перелеску.

— Так что ты хотела сказать? — спросила Таня, надевая кольцо на безымянный палец левой руки.

— Слушай, Татуленька, для тебя есть перспективный вариантик! — темные, похожие на вишенки глаза Раи засверкали. — Меня на днях познакомили с мировым парнем. Зовут Алексеем Сергеевичем, высокий шатен, отдельная хата в Астраханском переулке, свои «Жигули-люкс», начальник отдела в солидной конторе, костюм от «Брук бразерс», холост, остроумен и все такое. Находка!

— Ну и что?

— Московские ребята меня не интересуют, а тебе он — не сойти мне с этого места! — придется в самый раз. Так вот, он только что предложил подъехать в семь к гостинице «Москва», куда встал на постой его дружок, из Ленинграда. Алексей Сергеевич специально просил не задавать ленинградцу лишних вопросов, тот, мол, этого не любит. Усекла? Короче, я беру на себя ленинградца, а ты займешься москвичом. Идет?

— Даже не знаю, что сказать, — задумчиво произнесла Таня.

— Что тебя смущает?

Таня смотрела себе под ноги и царапала землю носком туфли, подбирая для отказа такие выражения, чтобы Рая не обиделась.

— Ну, Корсакова, телись, — поторапливала Рая.

— Я не привыкла… Меня коробит, когда кто-то видит во мне искательницу приключений.

— Ну, Корсакова, ты даешь! — Рая уперла руки в бедра и перешла в решительную атаку. — По-прежнему ошибаешься у разбитого корыта и ждешь, когда с неба на парашюте спустится принц? «Ваше благородие, госпожа удача…» Ты на нее рассчитываешь? Верно я говорю?

— Уже нет, — выдавила из себя Таня.

— Тогда брось валять ваньку и скажи спасибо, раз я нашла тебе перспективный вариантик! — Рая перевела дух и для пущей убедительности прибавила: — Они — технократы! Это о чем-то говорит?

— Пойми, Раечка, я не могу так, с бухты-барахты. К тому же Иринка на продленке, а я не предупредила маму, чтобы она забрала ее из школы… И потом, я не одета. Посмотри на себя и на меня! — Таня окинула взглядом джинсовое платье Раи, поверх которого та небрежно набросила французское пальто из черной лайки. — А ехать домой, переодеваться и снова возвращаться в центр — целая история.

— Смотри, Корсакова, дело твое, — с подчеркнутым безразличием сказала Рая, теребя уголок яркой косынки, мягким узлом завязанной в вырезе платья. — Раз ты не хочешь, я позову другую девочку.

Рая почувствовала, что Таня поддается нажиму, и нарочно ужесточила тон, чтобы до конца сломить ее сопротивление. Таня была нужна ей как воздух, потому что, во-первых, Рая получила заказ на длинноногую блондинку, и, во-вторых, при этом было подчеркнуто, что требуется не «верняк», а приличная женщина, способная поддержать компанию.

— Мне надо подумать, — после паузы вымолвила Таня.

— Отпросись у шефа и мигом намыливайся домой, — наставительно сказала Рая. — Встречаемся в семь у «третьего» гастронома. Идет?

— Раечка, давай сделаем так, — предложила Таня. — Я сяду на телефон, дозвонюсь до мамы и дам ответ в течение часа?

— Но не позже! — строго сказала Рая. — А то я подведу порядочных людей. Ну, до скорого!

Вернувшись в лабораторию, Таня села за стол, придвинула к себе телефон, но не стала звонить и вновь задумалась. Так идти ей с Раей или не идти? То, что женщине в ее годы никуда не годится быть одной, — это аксиома, но ведь у каждой медали есть изнанка. С другой стороны, Райка в чем-то права, под лежачий камень вода не течет. После Гурама у нее никого и ничего не было. Летом она пять недель провела с Иринкой на даче в Валентиновке, а потом… Однажды Гриша Добкин пригласил ее в зал Чайковского, она зачем-то согласилась, а впоследствии корила себя за неосмотрительный шаг. Она украдкой взглянула на Добкина, сосредоточенно разгадывавшего кроссворд в «Огоньке», зябко поежилась, представив его в роли Ромео. «Господи, пронеси и помилуй! — мелькнула у нее в голове бабушкина присказка. — Пусть сия чаша минует меня!»

Таня решительно сняла телефонную трубку, договорилась с матерью насчет Иринки, отзвонила Рае, быстро составила список для месткома, благо нашлись желающие заработать отгул, а затем отпросилась у шефа и поехала переодеваться.

До дому Таня добиралась почти час. Сперва трамваем до метро, потом на метро до Измайловского парка, а уж затем на «двадцатом» автобусе от кольца до кольца. Жила она на самой окраине Москвы, в Ивановском, и из окон ее двухкомнатной кооперативной квартиры открывалась панорама города Реутово, отделенного от столицы кольцевой автодорогой. Даль, конечно, была несусветная, но, прежде чем подвернулся этот самый кооператив, ей безумно надоело мыкаться по чужим углам, и она согласилась, а позднее привыкла.

Войдя в квартиру, Таня взглянула на себя в зеркало, подумала, что не худо бы помыть голову, но, покосившись на часы, поняла, что об этом не может быть и речи. Итак, что же надеть? Райка не сказала, а вероятнее всего, и сама не знала, пойдут ли они в ресторан или поужинают в номере гостиницы, где вечерний туалет может показаться излишне претенциозным. Значит, лиловое платье побоку. Ну а если все-таки ресторан? Пожалуй, стоит надеть голландскую юбку и светло-кофейную водолазку. А что, это идея. И в номере она не покажется белой вороной, и в ресторане не сойдет за девку-чернушку. Танино настроение поползло вверх. Выбранная ею водолазка как нельзя лучше сочеталась с бежевыми австрийскими сапогами, а те следовало надеть потому, что ее безукоризненно прямые ноги были чуть-чуть тонковаты, тогда как сапоги полностью вуалировали этот незначительный дефект.

Таня дважды провела за ушами пробочкой от флакона «Баленсиаги», переоделась, слегка повозилась со своим лицом, схватила плащ и сумку, захлопнула дверь и метнулась к лифту. По закону бутерброда, падающего маслом вниз, ей пришлось ждать лифта гораздо дольше, чем когда-либо, и, спускаясь, она окончательно решила, что, как это ни прискорбно для ее кошелька, без такси или «левака» никак не обойтись.

К счастью, как только она подошла к проезжей части улицы Сталеваров, ей сразу же подвернулся «левак» — новенькая светло-серая «Волга», за рулем которой сидел длиннорукий дядька с лошадиным лицом.

— Куда тебе, милая? — спросил он, приоткрыв дверцу.